Тайна пропавших картин (СИ) - Солнцева Ольга М.. Страница 14

…Я медленно плетусь домой, а в голове беспрерывно, под какой-то нудный надоедливый мотив, поются три последних его слова: «Без вас, Сашенька… без вас, Сашенька… без вас… без вас… без вас…»

Вспоминаю те серые дни моей жизни, когда я стояла на пороге нежеланного замужества. Хотя сейчас, через несколько лет, они мне уже таковыми не кажутся.

…В тот день я пришла домой после полудня. Папа и мама встретили меня без упреков, хотя отлично поняли, каким путем я покинула свою комнату утром. Они разговаривали со мной мягко, по-доброму, что-то пытаясь объяснить. Я больше молчала. Только слушала. Родители, наверно, думали, что я уже на все согласна.

Но мой мозг работал как механизм: он напряженно искал выход из создавшейся ситуации. Замуж я не собиралась, но как этого избежать, пока не знала. Я глупо понадеялась, что Алексей поможет мне. Но видимо, только я сама могу найти выход и изменить что-то.

В течение недели дважды заходил Антон. Мы – папа, мама, я, он, иногда Никита – сидели, пили чай в саду. Я практически не слушала, о чем они там говорили. Думала о своем. Иногда пыталась вникнуть в беседу. Просто из вежливости. Не всегда это получалось. И вот именно в момент, когда мне это удалось, пришло решение.

А дело было так.

Антон стал перечислять родственников, которые уже были приглашены на свадьбу. Назвал какую-то тетушку Елизавету, которая живет в ста километрах от нашего города. И меня вдруг осенило: у меня ведь тоже есть тетя! А я у нее любимая племянница. Уеду к ней, и она не даст меня в обиду!

Спасибо, Антон, хотя бы за это!..

Так я решила свою судьбу…

Теперь я ждала встречи с Алексеем по-другому, не как раньше. Что-то притупилось внутри. И в моей голове все перепуталось. Хотя, по-прежнему, я пылала от любви к художнику, но появилось странное чувство замедленности. Как будто две волны столкнулись. Одной было мое чувство к Алексею, другой – ответственность перед родителями. Сила «волн» пропала после столкновения, а вместе с силой – и моя энергия.

Я все делала неосознанно, отстраненно: два раза в неделю ходила на службу в жандармерию, вечерами гуляла с собакой. Каждое мгновение ждала нашей встречи с Алексеем и боялась ее. Наверно, я взрослела. В душе ясно звучал ответ, что только я сама, а никто другой – даже любимый человек – не поможет мне решить задачу, которую подбросила жизнь.

Странно, но мой страх снова встретить Алексея после того дня, когда я побывала у него в комнате, приводил к дурному последствию: он перестал ходить к морю. Как будто чувствовал мое смятение.

Я пыталась найти ответ: почему? Что я сделала не так? Проявила слабость, а он не любит девичьих слез? Разочаровался во мне моим легкомысленным поступком: пять минут до свадьбы, а я без колебаний пришла в дом холостого мужчины? Что еще может быть причиной его непоявления у моря?

Прошла неделя. И вдруг однажды, в один из вечеров, я обнаружила, что Алексей поджидал меня у берега. Именно ждал – это не получилось случайно. Когда я появилась там с нашим Ветерком, он торопливо побежал мне навстречу, оставив свои мольберт и кисти.

– Сашенька! Я понял! – горячо воскликнул он. – Я вёл себя ужасно! Вы пришли ко мне за помощью, а я – со своим рисованием!

Он был бледен сегодня, и я почувствовала к нему сильное сострадание.

– Нет, нет, Алеша! – я часто называла его так про себя, но никогда вслух, сейчас это было впервые, и с переполнявшим меня чувством тревоги взяла его за руку. – Вы были очень внимательны! Это я невежливо ушла слишком быстро!

Кажется, он воспрянул духом от моих слов. Сразу заулыбался и протянул мне сверток, который я только сейчас заметила в его другой руке.

– Я нарисовал вас! – просто пояснил он.

Когда он передавал мне сверток, мы смотрели в глаза друг другу, и я не успела ничего понять, как через мгновение наши губы слились в поцелуе.

Это был первый поцелуй в моей жизни, и голова так закружилась, как будто я долго каталась на карусели. Мне показалось, что сейчас я упаду. Но Алексей – то ли понял это, то ли просто так – обхватил меня за талию.

…Потом мы гуляли с ним по берегу, еще целовались, болтали, смеялись. Я забыла обо всем. Мой мир превратился в сказку, где нет зла и тревог – только добро, где все счастливы и влюблены.

Но вечером, вернувшись домой и встретив осуждающий взгляд отца, я опять вернулась в мир, называвшийся «действительностью». Сказка закончилась. Мои проблемы никуда не исчезли. И решать мне их все равно придется.

– Где ты была так долго? – осторожно спросила мама. – Мы волновались.

Но когда я, нахмурившись, ничего не ответила, не стала переспрашивать. А во мне зародился протест: буду бороться за свою любовь, это главнее всего на свете.

Я поужинала и тут же ушла в свою комнату. Едва переступив порог и закрыв за собой дверь, почувствовала, как краски жизни светлеют и становятся ярче. И снова сказочный мир принял меня в свои объятья.

Я развернула сверток, с любопытством посмотрела на картину. Там, у окна, сидел мой образ, улыбавшийся и счастливый. Алексей немножко приукрасил меня ту, которая была у него дома, вся зареванная, погруженная в горькие мысли, не готовая позировать… Волна блаженной радости поглотила меня, и я тихо засмеялась…

…В ту ночь мне снова не спалось: я вспоминала наши поцелуи, трогала губы и счастливо улыбалась. Но, когда вроде как погрузилась в дрёму, неожиданно проснулась от мысли: ведь я забыла рассказать Алексею, что решила уехать к тете в Полянск, чтобы избежать свадьбы!

Ну, хорошо. Я могу это сделать завтра.

И, успокоившись, крепко заснула…

Итак, мной было принято решение уехать в Полянск.

Я хорошо знала тетин характер. Она – единственная сейчас, кто действительно не даст меня в обиду.

Мысль о моем решении настолько будоражила, что на следующий день я проснулась ни свет, ни заря. Посмотрела на часы: шесть десять! Тихо выбралась из-под одеяла и сразу же начала осуществлять свой план. Мне нужно было приготовить кое-какие вещи, чтобы отправиться в путь. Я освободила выдвижной шкафчик в комоде, чтобы складывать туда то, что возьму с собой. Положила нижнее белье, чулки, пару книг, два любимых платья… Я была намерена взять вещей как можно меньше. Чего не хватит, можно купить в Полянске.

Но самое главное, что я возьму с собой, это – две картины, подарки от Алексея. Я снова взглянула сначала на первую, где был Никитка, потом на ту, где сидела у окошка я. Хорошо, что они в тонких рамках. Сделай бы Алексей обрамления потяжелее, мне бы было трудно в дороге с картинами.

Вспомнился вчерашний день, и я счастливо вздохнула. Всё образуется! Мы ещё будем вместе!

Посмотрела на часы. Прошло только двадцать минут, а я уже собралась. Постояла посередине комнаты, думая, что же еще важно сделать. Ах, да! Мне всё-таки нужно объяснить родителям мои мотивы… Достала бумагу с книжной полки, взяла чернильницу, перо и села писать письмо.

Как бы я не хорохорилась, совесть внутри тихо читала мораль: плохо оставлять их сейчас, когда они надеются на меня. Но мысль о замужестве с Антоном Кончаловским просто разрывала сердце. Возможно, не встреть я Алексея, я бы смирилась с неизбежным. Но теперь…

Я начала старательно выводить буковки, взвешивая каждое слово. Перышко скрипело по бумаге.

«Дорогие мои папочка и мамочка!

Простите меня, что я так поступила…»

В комнате тикали настенные часы. Так хорошо и уютно! Вдруг стало жаль, что мне придется оставить родной дом. Еще недавно я рвалась на свободу, а в тут всё вокруг стало до боли родным и милым. Я оглядела свою комнату. Вон в углу сидит большой желтый медведь, подарок на мое семилетие. Я уже давно не играю с ним. А ведь когда-то он был моим близким другом, которому я нашёптывала в плюшевое ушко свои детские обиды и радости. До сих пор помню день, когда мама и папа зашли в комнату с большой коробкой, перевязанной красной ленточкой…