Расческа для лысого (СИ) - Зайцева Мария. Страница 32

— Бог простит.

Я обхожу ее и дергаю дверь подъезда.

Бежит следом, бормочет:

— Лен, ну не знаю, что на меня нашло, честно, Лен… Ты ж знаешь, мне Вадик нравится, а тут он сам подошел, и к тебе… Лен, переклинило. Я не хотела ничего такого, случайно вышло…

Ну, охереть теперь!

Я разворачиваюсь к ней, прищуриваюсь и даже руки сцепляю в замок, потому что въехать по роже очень хочется, но устраивать опять цирк под окнами, когда соседки еще от шоу с ментом не до конца отошли, не хочется.

— Правда, что ли? И че, вот прям случайно тряпку в двадцать штук мне в сумку сунула? Прям она туда сама, сука, упала?

— Ну, Лен…

Машка делает шаг ко мне, но я не хочу близкой дистанции. А то стошнит еще, поэтому отодвигаюсь, не скрывая выражение брезгливости на лице.

— Лен… Ну мы же со школы дружим…

— Отвалила от нее, дешевка!

Голос, знакомый, резкий, заставляет вздрогнуть нас обеих.

От конца двора к нам быстро идет Вадик, бросив свой байк прямо на внутриквартальном проезде. И я не могу понять, к кому он обращается, неужели эта тварь успела обо мне в тусовке рассказать?

Но, оказывается, даже если она и успела, Ванек подсуетился быстрее, потому что Вадик без разговоров хватает Машку за руку и отшвыривает от меня.

Та только взвизгивает.

— Нахер пошла отсюда, тварь.

Вадик выглядит злым, насупленным. И очень забавным. Ну не могу я нормально воспринимать его, как защитника. Ну смешно же.

А вот Машке, похоже, не смешно. Потому что смотрит она испуганно, и в глазах слезы.

— Вадь, да ты чего? Она же воровка, ее же в ментовку забирали. И отпустили что-то быстро!

Тут она переводит на меня внезапно злой взгляд, и показная овечья маска прям трескается и сползает с лица:

— Всему отделению отсосала, да?

Я молчу. Смотрю на нее, охеревая в очередной раз от того, как же я раньше-то не замечала очевидных вещей? Этой злости, зависти, ненависти. Вот уж точно, дура и есть…

— Пошла нахер, сука тупая, — Вадик не отличается оригинальностью, а вот жестокость прямо прет, — все уже все знают про тебя. И не дай бог в нашем радиусе появишься! И да, в универе про тебя тоже все всё знают. Так что не удивляйся, если сумки будут убирать. Крыс нигде не любят.

— Вадь… Да ты чего? Я же вообще не при чем! Она же сама… Ты с ней спишь, что ли? И тут подсуетилась, тварь?

Я молчу. Смотрю только. И впитываю. Запоминаю. Учусь. Очень, просто очень хороший урок мне.

— Сваливай, пока пинками не погнал, крыса.

Машка больше ничего не говорит, смотрит только на меня зло и уходит. А я без комментариев опять берусь за ручку двери. Времени перед сменой мало совсем, не хочу опоздать.

— Лен, подожди, — Вадик трогает меня за локоть, разворачивает к себе.

Я смотрю на него, перевожу взгляд на его пальцы на моей руке, высвобождаюсь. С некоторых пор касания неприятны.

— Я не просила помощи, — говорю сразу на всякий случай. Потому что, ну мало ли. Вдруг и этот потребует что-то за свое спасение?

— Да ты чего? — Он кривится, — эта сука еще легко отделалась. Теперь все знают, какая она, так что универе ее ждет веселье.

Мне должно быть злорадно. Но мне никак. Только время теряю. А надо успеть принять душ и найти тапки на сплошной подошве.

— Хорошо. Спасибо. Мне пора.

— Лен, погоди… Вечером у меня гонка, придешь?

— Нет, я занята.

— У тебя… Ты с тем мужиком?

Я смотрю на пальцы, которые опять удерживают меня, потом в лицо парню. И мне становится его жаль. Почему-то. Он напряжен и ждет ответа. А мне нечего ему сказать. Не хочу я ничего говорить. И его внимания не хочу.

— Вадим, у меня нет времени сейчас, я тороплюсь.

— Давай отвезу, куда тебе надо.

— Не стоит. Я сама.

— Лен!

Я разворачиваюсь и захожу в подъезд.

Не до тебя мне, Вадик, не до тебя.

22. Ленка

— Лен, там за твоим столиком постоянные, давай не как в прошлый раз.

Вова смотрит на меня подозрительно, поджимает губы. Я только киваю. Ну да. Если они не как в прошлый раз, то и я не как в прошлый раз, само собой.

Потому что, чего бы там администратор, пытающийся быть грозным, не говорил, а за задницу я себя хватать не позволю никому. Даже будь ты трижды постоянным и столько же раз богатым мудаком. Нет уж.

Я поправляю униформу, оттягиваю вниз подол, который, сука, все равно задирается значительно выше колен, и бодро топаю к столику. Уже подходя ближе, понимаю, что в этот раз, пожалуй, будет, как в прошлый. И, наверно, Вова опять будет ругаться. И, вполне возможно, что и матом. Но мне не привыкать. Главное, чтоб не увольнял. А он не увольняет. Почему-то. Даже странно, почему. Я бы себя давно уже на улицу выпнула.

Я работаю в «Салавате» уже две недели. И вполне освоилась. Поначалу были напряги, конечно, но потом все как-то прям пошло. Возможно, потому, что никто реально не доставал, и по-человечески отнеслись. Хорошее место. Надо будет Ванька хоть поцеловать что ли… Хотя, глядя на его поведение, мои поцелуи приятелю нахер не упали.

Мой детсадовский сосед по горшку, судя по всему, оправился и теперь развлекается вовсю, а меня перевел в категорию «подруга-друг». Наконец-то. Я прям выдохнула, если честно. Он хороший парень, и мне как-то уже не по кайфу было понимать, что переживает.

— Здравствуйте, Юрий Викторович, Василий Геннадьевич, рада вас видеть! — бодренько здороваюсь, улыбка до ушей, на взгляды раздевающие ноль эмоций. Привычно уже. И смешно. И сама ситуация смешная, учитывая, что в прошлый раз один из этих лощеных, пресыщенных мужиков получил от меня стакан ледяной воды прямо на ширинку. А нечего за зад лапать и гадости говорить!

Это было три дня назад, мужики охерели, я приготовилась гордо снимать фартук и валить из ресторана. А потом один из них передал другому бабки и отвернулся. А выигравший заржал:

— Ну чего, не прокатило, а?

И, не обращая внимания на расстроенную, но не злую физиономию приятеля, обратился ко мне:

— Не переживай, малышка, ты все правильно сделала, так ему и надо, может, поумнеет.

Я поспешно свалила на кухню, где меня отловил Вова и долго и душевно орал матом. Я прям заслушалась. А потом начала демонстративно снимать фартук. Типа, пошли вы все нахер. Но Вова, прооравшись, отправил обратно в зал, потому что жалоб от клиентов не поступало.

Я натянула улыбку и доработала. И получила чаевые. Десятку. Глазам не поверила. Мужики заказывали обычный бизнес. И оставили мне ровно в четыре раза больше суммы по счету.

И вот что это такое было?

В этот раз меня просто разглядывают. А я тяну улыбку.

— Вам как в прошлый раз?

— Нет! — оживляется тот, которого я облила водой, Юрий Викторович (Да-да, запоминаем имена и отчества всех постоянных. И экзамены сдаем, ага), — не надо, как в прошлый раз! Лучше просто бизнес, как обычно.

Я перевожу взгляд на Василия Геннадьевича, который, похоже, нехило наварился на мне в том споре. Он смотрит изучающе.

— Ну, может, Леночка что-то посоветует?

— Меню от шефа, — бодро рапортую я, не теряя улыбки, — сегодня отличный лосось на гриле с салатом из красных апельсинов.

И в глаза смотрю уверенно. Потому что хер ты меня прошибешь, мужчина. Броня моя крепка. И чего-то там про танки еще было…

Я задумываюсь про танки и чуть не пропускаю заказ:

— Нет, рыбу жрать в обед, это извращение. Давай мяса.

— Телячьи отбивные с соусом из белого вина и каперсов?

— Да, давай…

Перевожу взгляд на соседа. И ловлю его за разглядыванием моих ног. Фу, бл*! Ну вот что за озабоченные? Но терплю.

— Я еще подумаю… Иди пока.

Улыбаюсь и ухожу. Зад огнем горит, сейчас задымится просто, так пялятся.

Понятно все, сегодня десятку отрабатывать по полной буду.

На кухне сталкиваюсь с Иришкой, веселой верткой девчонкой, которая в самом начале была моим наставником.