Нечестивые джентльмены (ЛП) - Хейл Джинн. Страница 39

А затем всё схлынуло, оставив Харпера в полном изнеможении. Он едва сумел повернуться и закинуть одну руку на обессиленного Белимая. И со слипающимися глазами прижался к его губам с поцелуем. Белимай вытянулся вдоль него и накрыл их обоих одеялом.

— Ну хорошо, — прошептал он так тихо, что Харпер едва расслышал, — да, для меня ты донельзя обаятельный.

Глава одиннадцатая: Лжец

Когда Харпер проснулся, в кровати рядом с ним никого не было. Сквозь разбитые окна в комнату лился тусклый свет редких уличных фонарей. Рваные занавески трепетали от порывов сумеречного ветра, который заносил внутрь крупные капли дождя. Харпер осмотрелся и заметил очертания худого тела Белимая. Тот одной рукой осторожно натягивал пальто, а другой держал ботинки. И как раз начал прокрадываться к выходу, умело огибая половицы, которые могли скрипнуть или затрещать.

— Ты куда? — спросил Харпер.

Белимай резко развернулся.

— Пойду пройдусь, — ответил он.

— На улице дождь. — Харпер сел в кровати. По комнате гулял холод.

— Мне надо размять ноги.

Белимай сделал еще один шаг к двери.

— Тогда я с тобой.

Его уклончивость настораживала. Она совершенно не вязалась с тем, как Белимай вёл себя всего несколько часов назад. Харпер похватал с пола свою разбросанную одежду. Натянул брюки. Их ткань неприятно холодила и всё ещё влажно липла к телу после утреннего дождя.

— Харпер, не надо, — сказал Белимай. — Не ходи со мной.

— Почему же? — У него уже имелись на этот счёт свои подозрения.

— Тебе нужно выспаться.

— Я всё равно встал, — выдавил из себя улыбку Харпер. — Найди другой аргумент.

— Некоторые вещи мне хотелось бы сделать в одиночку. — Голос Белимая нехарактерно смягчился.

— Ты за офориумом собрался? — Харпер быстро преодолел разделявшее их расстояние. Как же он раньше не догадался, что в столице Белимая снова поманит зависимость…

Белимай повернулся и посмотрел прямо на Харпера. Вблизи стало видно странное выражение его лица. Расширенные и необычно блестящие глаза. Сжатые губы и раздувающиеся от быстрых вдохов ноздри. Такое же лицо было у Белимая, когда ему едва не вспорол живот Скотт-Бек. И увидев то же самое вновь сейчас, Харпер не на шутку встревожился.

— Большинство людей испытывают соблазн вернуться. — Он постарался сгладить прозвучавшие ранее обвинительные намёки. — Это не та привычка, которую легко бросить. Обычно у всех случается несколько срывов, прежде чем они завязывают окончательно.

Белимай просто молча смотрел. Для него было совсем не характерно затихать или выглядеть ранимым в ответ на чьи-то слова. Харпер знал, что такому поведению есть серьёзная причина, но не понимал какая.

— Послушай, Белимай. Я знаю, как это тяжело…

— Уймись, — поднял тот руку. — Я не за дозой. — И он медленно отстранился. — Я иду в Инквизицию.

— Что? — едва смог выдохнуть Харпер.

— Мне придётся им сдаться. Мы оба это понимаем.

Харперу показалось, что в живот ему воткнули стальной клинок. Тяжёлая, ошеломительная боль скрутила внутренности. Секунду он просто взирал на Белимая, оглушённый ужасом. Джоан рассказала про Сариэля. Иначе зачем ещё ему сдаваться властям?

— Не ходи, нельзя. — Харпер схватил Белимая, выбив ботинки из его рук. — Почему ты не можешь просто взять и забыть о нём? Он только и делает, что рушит твою жизнь!

— О ком ты? — удивленно воззрился на него Белимай.

— О Сариэле. — Харпер знал, что повышает голос от гнева, но заставить себя говорить спокойно не получалось. — Думаешь я стану сидеть сложа руки и позволю всей истории повториться вновь?

— Харпер, ты с ума сошёл?

— Ты не будешь ради Сариэля брать на себя вину за убийство.

— Я и не собирался, идиот, — не выдержал Белимай. — Я это делаю для тебя.

— Что?

Вся боль и злость Харпера канула в бездну замешательства.

— Мне в глаз тебя надо ткнуть за то, что приходится всё разжёвывать, — прорычал Белимай.

— Тыкай, куда хочешь, просто объясни, что ты имеешь в виду.

Белимай возмущённо на него уставился, но Харпера этот взгляд практически приободрил после того странного выражения лица с распахнутыми глазами, которое он видел в начале разговора.

— Ты же сказал, что добровольно сдаёшься Инквизиции… — Харпер говорил медленно и с осторожностью, следя за реакцией Белимая на каждое слово.

— Про Сариэля речи не шло. С чего ты про него вспомнил?

— С чего бы ещё тебе брать на себя ответственность? — спросил в свою очередь Харпер.

— Сариэль даже не… — Белимай резко прервался, догадавшись: — Его арестовали, да?

— Джоан не рассказывала?

— Нет.

— Тогда зачем тебе идти в Инквизицию?

— Да ты на самом деле идиот, что ли? — не выдержал Белимай.

— Да, я идиот. Так что объясни, почему ты решил пойти к инквизиторам.

— Да из-за тебя, тупица. Посмотри, сколько всего с тобой и так уже случилось по моей вине. Усталый, грязный. Не можешь вернуться в собственный дом. Тебя преследует Инквизиция. Вся твоя жизнь катится под откос из-за попыток меня защитить.

— Значит, ты решил сдаться ради меня? — Эта мысль одновременно и грела, и пугала. Харпер знал, что не простил бы себе, если бы послужил причиной для возвращения Белимая в лапы инквизиторов.

— Ну не ради себя же. Разумеется, ради тебя, — проскрипел зубами тот.

— Даже заикаться об этом не смей, Белимай, — замотал головой Харпер. — По-твоему, я бы вынес, если б…

— Если б что? Если б ты наконец-то избавился от несчастного наркомана? Ах, какая ужасная потеря.

— Ты же знаешь, что я так о тебе не думаю.

— Разве не вы только что обвиняли меня в намерении пойти и разжиться дозой? Не вы, капитан Харпер? — Белимай с явным усилием заставил уголки рта расплыться в улыбке, не слишком успешно изобразив, будто ему нравилось доказывать в этом вопросе свою правоту. — Хоть себя-то не обманывай, раз других не получается. Ты прекрасно знаешь, что я один из отбросов общества. Иначе зачем бы ещё со мной возился, скажешь нет? Тебе же нужен какой-нибудь кусок Блудного дерьма, чтобы прийти ему на помощь и почувствовать себя спасителем. Чтобы принести себя в жертву. А если умудришься ещё и помереть от чьей-либо руки в процессе, тебя, может, вообще решат причислить к лику святых.

Харпер открыл рот, чтобы разубедить Белимая, но того было не остановить.

— Так вот иди ты знаешь куда! — В уголках глаз Блудного появилась кровь и тонкими струйками пролилась по щекам. — Я не хочу, чтобы меня спасали. Не хочу, чтобы ты становился моим личным мучеником. Я сдамся Инквизиции и сам тебя спасу.

— Ты не сможешь, — шёпотом выдавил Харпер. Он сглотнул и почувствовал, будто пьёт битое стекло.

— Чёрта с два я не смогу. — Белимай схватил один ботинок и зашарил глазами по полу в поисках второго. — Вот и посмотрим, как тебе понравится стать причиной, по которой кто-то лишился всего, ублюдок ты идеальный. Да где же мой треклятый ботинок?!

— Если ты сдашься, мне это никак не поможет, — тихо сказал Харпер. — Инквизиция выслеживает уже не тебя. Да никогда и не выслеживала. Ты просто подходил под описание нужного им Блудного. И они нашли другого взамен.

Белимай замер, парализованный водоворотом ярости и сомнений. И в конце концов швырнул ботинком в Харпера. Каблук саданул по плечу. Сам Харпер это едва заметил.

— Прости, Белимай. — Харпер присел на край кровати. — Они арестовали Сариэля, когда не смогли разыскать тебя.

— Сариэля взяли? — тихо переспросил Белимай.

— Блудных, способных летать, во всём городе считанные единицы, а у Инквизиции хранятся записи только о тебе и о нём. Одному из вас двоих суждено было оказаться за решёткой.

— Так значит, как только инквизиторы заполучили Сариэля, я уже не имел значения? И тебе ничего не грозит за моё укрывательство?

— Опасность представляла только первая ночь, а после — нет.

Харперу хотелось сказать больше, но получилось только выложить голые факты. Он словно давал показания на суде.