Нечестивые джентльмены (ЛП) - Хейл Джинн. Страница 38

Наконец он, спотыкаясь, поднялся по узкой лестнице, словно пьяный. В комнатах Белимая было холодно. Ветер и дождь залетали сквозь разбитые окна. За прошедшие две недели с того момента, как он последний раз ступал на этот порог, здесь мало что изменилось. Стол по-прежнему лежал на боку в окружении упавших книг и смятых рисунков. Треснутые шприцы валялись там же, куда закинул их хозяин.

Вместе с арестом Сариэля по подозрению в убийстве племянницы лорда Седрика у Инквизиции пропала причина искать Белимая. Что один Блудный, что другой — для них не играло роли.

Чего нельзя было сказать — Харпер знал — про него самого. Из признаний Сариэля и Эдварда стало ясно, что настоятель хотел взять под стражу именно его. Харпер понял, что оставался единственным человеком, представляющим угрозу для настоятеля и лорда Седрика. Зная, как они расправились со служанкой, он не питал иллюзий по поводу участи, уготованной ему Грили. В собственном доме его встретят инквизиторы.

А рано или поздно опасность станет поджидать за каждым углом, до тех пор пока настоятель оставался у власти.

Харпер достал из кармана бумаги и ещё раз их перечитал. Он доковылял до развалин стола Белимая, нашёл там стирательную резинку и быстро убрал пометки, которые настоятель сделал на признании Сариэля. Оставшееся могло пригодиться. Единичные упомянутые детали совпадали с тем признанием, которое он заставил написать Брэндсона.

При мысли о Брэндсоне его слегка затошнило. А может, всему виной была измождённость. Он убрал бумаги обратно в карман.

На подгибающихся ногах Харпер прошёл в спальню и уронил на прикроватный столик свёрток, что дал ему Моррис. А затем и сам упал на тонкий матрас. Он даже не нашёл сил снять сапоги. Просто моментально уснул.

Во снах его преследовали разрозненные лихорадочные картинки. Харпер ворочался и метался, перекручивал одеяла и собственную одежду. Казалось, что плотная ткань сама натягивается и сжимается вокруг его тела. Внезапно что-то ледяное схватило и дёрнуло за ногу. Харпер с силой лягнулся и резко подскочил. Ладонь сомкнулась на рукояти верного револьвера ещё до того, как он успел оглядеться.

С пола, куда его отбросил пинок, на него взирал Белимай. В руках он держал один из сапогов Харпера.

— Это последний раз, когда я пытаюсь как-то тебя порадовать.

Белимай встал и отбросил сапог в сторону.

— Ради всего святого, что ты здесь делаешь?

Голос едва проснувшегося Харпера ещё хрипел, мысли до сих пор обескураженно барахтались в отголосках снов.

— Я здесь живу, — отшутился Белимай. Он разулся и уселся на кровать напротив Харпера.

— Я не был уверен, что сюда можно возвращаться, и высматривал возможных инквизиторов с крыши здания через дорогу. А потом увидел, как ты пробрёл мимо открытых окон и упал лицом в подушку.

— Ты же должен быть в усадьбе, — сказал Харпер.

— Как и ты, насколько я помню. — Белимай сунул ноги под одеяло, задев коленом бедро Харпера. И уставился на него, откинувшись на спинку в изножье кровати. — И что оказалось настолько срочным, что тебе понадобилось срываться, даже ничего не сказав?

— Эдварду нужна была моя помощь.

Харпер пододвинулся чуть ближе. От Белимая веяло холодом, но от прикосновения к нему становилось хорошо. Спокойно, без какой-либо веской на то причины, кроме того, что с последних таких касаний прошло уже много дней.

— Белокурый зять попал в беду? — Белимай чуть сощурился. — И ты помчал ему на помощь. Как галантно с вашей стороны, капитан Харпер. Ты всё ещё ему нужен?

— Сейчас он в безопасности, но, скорее всего, не слишком счастлив. — Харпер стащил с ноги второй сапог и пинком отправил его на пол. — А где Джоан?

— Она ринулась на твои поиски, после того как в поместье за тобой приехали два капитана Инквизиции. Капитан Спенсер и какой-то еще — Уорнер или Уор…

— Уоррен, — договорил Харпер.

— Да, так его и звали. Значит, ты и сам знаешь, — пожал плечами Белимай. — Как бы то ни было, твоя сестра сказала, что тебя нужно предупредить. Думаю, сейчас она прочёсывает Подземелья Преисподней.

— И Джоан вот так взяла и бросила тебя? — возмутился Харпер.

— Да. Кажется, она поверила, когда я заметил, что уже взрослый и могу обойтись без няньки, — ответил Белимай. — И в любом случае, это у вас, по-моему, семейное: ты проделал тот же самый финт. — Белимай ткнул длинным пальцем ноги в живот Харперу. — Я удивляюсь, как это ты до сих пор здесь, а не умчался спасать какую-нибудь сиротку или искать пропавшего щенка.

— Прости, что пришлось тебя оставить, Белимай, но инквизиторы арестовали Эдварда из-за меня. Я должен был его вытащить. Кому, как не тебе, понимать.

— О, я понимаю. Мне это просто не нравится.

Тычок в живот повторился ещё два раза, а затем Харпер перехватил стопу Белимая и дёрнул его на себя, заставив упасть на спину.

— Ты что, ревнуешь? Мне можно спасать только тебя? — Харпер навалился сверху, прижав Белимая к постели.

— Какая же ты иногда деспотичная задница, — возмущённо уставился на него тот.

— Знаю. — Харпер вытянулся, чтобы коснуться губами рта Белимая. — Но для тебя я всё равно донельзя обаятельный, правда?

Харпер улыбнулся и замер в ожидании язвительного ответа. А вместо него получил резкий тычок в бок и поморщился.

— Я слишком устал для острот, так что придётся тебе довольствоваться этим, — сказал Белимай.

— И как же расшифровать попытку сломать ребро?

— Сломать ребро? — Белимай приподнял чёрную бровь. — Да я тебя едва коснулся.

— К моему великому сожалению.

Харпер вновь наклонился и легонько поцеловал Белимая в губы. Он почувствовал, как у того перехватило дыхание при касании, и чуть отодвинулся — только чтобы увидеть, как глаза Белимая закрылись, а потом распахнулись вновь.

Он глядел пристально, как никогда раньше. Исчезла ватная наркотическая томность, к которой Харпер уже так успел привыкнуть. Теперь же Белимай рассматривал его с голодной сосредоточенностью. Его руки сомкнулись за спиной у Харпера и потянули вниз. Язык скользнул между губ, одновременно вторгаясь и приглашая. Весь поцелуй был пронизан свирепостью, которая пронеслась внутри Харпера обжигающей волной. Он забыл, что собирался быть нежным, забыл, о чём хотел поговорить.

Харпер грубо и отчаянно сорвал с Белимая великоватую одежду. Провёл руками по открывшемуся перед ним полотну оголённой бледной кожи, упиваясь каждой ямкой и каждым изгибом. Ладони Белимая, в свою очередь, проехались по его соскам под рубашкой. А потом с мучительной осторожностью погладили полоску кожи над ремнём.

Белимай поцеловал его ещё раз. Их языки толкались и переплетались. Всё тело Харпера напряглось. Он осыпал поцелуями горло, грудь и бёдра Белимая. Провёл зубами по его восставшей плоти. Поднял голову и вновь поцеловал в губы, передав Белимаю вкус его собственной кожи.

Белимай расстегнул на нём брюки, его пальцы сомкнулись вокруг Харпера. И словно преклонив колени для молитвы, он согнулся и накрыл Харпера мягким жаром своего рта. Харпер часто задышал, его бёдра ходили в такт волнам наслаждения. Он заставил себя вернуться от резких выпадов обратно к мягким покачиваниям. Мышцы ныли от необходимости сдерживаться и желания отпустить себя.

Харпер осторожно повернулся и сменил позу, чтобы доставить такое же удовольствие в ответ. Белимай передвинулся вместе с ним, ни на миг не подняв головы. Они скрутились друг вокруг друга, попеременно толкаясь и вбирая, засасывая и выгибаясь навстречу в подгонявшем ритме. Тело Харпера прошили разряды удовольствия, когда Белимай впустил его глубоко в горло.

Харпер подтянул поближе к себе его бёдра. Он сосал, словно никак не мог насытиться, и ликовал от стремительно ускоряющихся откликов Белимая. Его собственное тело уже взбесилось и вышло из-под контроля. Белимай толкался в него всё быстрее, и Харпер не отставал. Их замкнуло в круговороте отчаянного движения и ни с чем не сравнимого наслаждения.

Внутри Харпера всё взорвалось в экстазе. Горячая волна прокатилась по костям, крови и мышцам. Она погрузила его в незамутнённое, лишённое мыслей состояние, куда более глубокое, чем даже сон. Весь Харпер — с каждым его страхом, протестом, надеждой и желанием — затерялся в потоке плотского восторга.