Атлантида: возвращение короля (СИ) - Комбс Д. К.. Страница 12

— Великая Атлантида, — пробормотал он, протягивая руку и скользя по ее предплечью.

— Не трогай меня! — закричала девушка, ее лицо исказилось от боли. Он отдернул руку, побледнев.

— Мари, мне так жаль… так жаль…

— Просто останови это! — она всхлипнула, крепко обхватив руками его шею, прежде чем отдернуть их, когда ее глаза распахнулись. Чувствительность в ее руках, должно быть, была мучительна.

— Я не могу, прости… Пожалуйста, помолчи. Это закончится достаточно скоро, гораздо быстрее, если ты не будешь так шуметь. Мари, послушай меня — я только пытаюсь помочь!

Она боролась в его руках, сопротивляясь изо всех сил.

— Мне не нужна твоя помощь, — прорычала она сквозь стиснутые зубы, снова уткнувшись головой в его руку. Он почувствовал, как что-то потерлось о плавник, и отодвинул его в сторону — пока не понял, что это было.

Хвост Мари.

Золотой, светящийся хвост, мерцающий в темноте дыры. Он задыхался, глядя то на раскрасневшееся лицо Мари, то на великолепный золотистый плавник, который отчаянно хлопал крыльями, словно у него был свой разум, и он не знал, что делать.

Эмброуз замер. Застонал.

— Не трогай меня там, Мари. Плохая идея, очень плохая идея.

— Не указывай мне, что делать, рыбоед! — она закричала, лицо ее напоминало лицо рожающей женщины. Даже не будучи свидетелем родов, он слишком хорошо помнил крики беременных женщин, а Мари, судя по голосу, переживала то же самое, что и они.

Он не стал говорить ей, что теперь она тоже «рыбоед». Эмброуз молча держал ее, поправляя так, чтобы их плавники больше не терлись друг о друга. Когда он передвигал ее, рука скользнула вниз по ее спине и прошлась по ягодицам — и он почувствовал их.

Чешуйки.

Желая, чтобы Акринус приблизился — он гудел, когда Мари начала кричать — Эмброуз посмотрел на хвост и замер.

Золото. Чистое, мерцающее золото. В то время как его хвост был бирюзового цвета с королевской окраской, у Мари был цвет… богов. Он встретил только одну группу существ с золотой чешуей, и именно они изгнали его после разрушения.

Боги. Они знали, что он сбежал, и наказывали его в виде Мари. Но как? Он оттолкнул ее, наблюдая, как она падает на песчаную землю. Девушка всхлипнула, пытаясь подняться на руки.

— Кто ты? — спросил он дрожащим голосом. Акринус пронесся за ним, скрываясь от его ярости.

Она молчала. Лежа там, тяжело дыша, ее тело содрогалось от того, через что она только что прошла, Эмброуз почувствовал гнев, которого он никогда не чувствовал прежде. Даже со всем тем дерьмом, что было сделано с ним в течение его жизни, ничто не превышало того, что он чувствовал сейчас.

Быть изгнанным, замученным Сето, потерять свои силы… Ничто из этого не могло сравниться с тем, что он чувствовал. Боги послали Мари освободить его только чтобы обмануть и… что? Какой смысл посылать ее?

Неужели она собирается вернуть его в королевство, чтобы подвергнуть пыткам за то, что он вернулся после изгнания? Неужели она здесь, чтобы соблазнить его и в конце концов убить? Вскоре Сето поймёт, что она не может убить его. Даже будучи богиней, она никогда не могла лишить его жизни.

Хотя она пыталась. Годы и годы попыток доказали, что он бессмертен во всех смыслах этого слова. Разрезала его на куски? Они выросли снова. Отрубала ему хвост? Он вырос снова. Возьмите любую часть его тела, и она отрастет обратно.

А теперь появилась Мари, чей золотой хвост был доказательством того, что боги пришли за ним. Эта странная женщина помогла ему сбежать, и теперь она собиралась…

Ее полные боли глаза смотрели на него с близкого расстояния, в их серебряных глубинах застыл ужас.

— Что ты со мной сделал? — она задыхалась, обхватив себя руками, в то время как чешуя продолжала покрывать ту часть ее кожи, которая кровоточила. Чешуя, казалось, выскользнула из-под ее кожи, как набор домино, который Сето однажды принесла ему много лет назад, когда она не была так жестока.

— Разве ты не этого добивалась? — он зарычал, отдергивая свой плавник от нее, когда девушка потянулась к нему, ее глаза отражали муку, которую она определенно только что испытала. Стон вырвался из ее горла.

— Я не… я не знаю, что ты имеешь в виду… пожалуйста, Эмброуз, что бы ты ни сделал со мной, — ее голос дрогнул, и Мари задохнулась, — останови это.

Его губы растянулись в усмешке, а грудь начала наполняться печалью. Он чувствовал, как колотится ее сердце, и не знал, объяснить ли это тем, что она, возможно, лжет ему, или просто переживает мучительную трансформацию.

Ее глаза покраснели, и она поднесла руку к щекам, словно ища слезы.

Она подавила рыдания и закрыла лицо руками.

— Пусть боль прекратиться.

Если бы она действительно была с богами, то не чувствовала бы этого. Они содержали в себе силы исцелять по желанию, и требовалось огромное количество повреждений, чтобы заставить их чувствовать боль, как она.

Эмброуз пополз вперед, протягивая руку, его глаза сузились. Мари по-настоящему заботилась о нем в пещере, осталась, когда появилась Сето, и помогла ему добраться до воды. Все это могло быть притворством — она легко могла бы принять Сето, если бы богиня заметила ее, если бы Мари действительно была из богов — но он нутром чувствовал, что Мари была честна больше, чем любой, кого он встречал прежде.

Девушка схватила его за руку, вздохнув с облегчением, прежде чем ее тело съежилось, плечи сжались позади нее, и душераздирающий стон вырвался из ее горла.

— Что ты имел в виду? — спросила она тонким голосом, жизнь полностью покинула ее.

Ее пышный золотистый хвост развернулся перед ним, мягко покачиваясь в воде, в то время как верхняя часть ее тела содрогалась.

— Ничего, Мари. Просто дыши…

— В воде? — спросила она, прежде чем ее глаза широко распахнулись. Безумное выражение появилось в ее глазах прямо перед тем, как ее лицо застыло, а щеки надулись.

— Что ты делаешь? — он нахмурился, раздумывая, стоит ли протянуть руку и коснуться ее щек. Эмброуз понятия не имел почему, но ему нравилось, как она себя чувствует, как она не презирает его прикосновения — в отличие от Сето, которая ненавидела его так сильно, что именно она должна была начать секс. Если он когда-нибудь прикоснется к ней, когда это не будет жизненно необходимо, ему придется дорого заплатить.

Но с Мари… даже когда ей было больно, она принимала его. Он крепче сжал руку девушке, и она посмотрела на него безумными глазами, щеки все еще были надуты.

Она указала на свое горло, извиваясь, пока не села на задницу. Видимо, боль была позабыта, и она… пыталась нарисовать картину руками? Он нахмурился еще сильнее.

— Марисабель, я не знаю, что ты пытаешься показать мне…

Разочарование заставило ее покраснеть, или это потому, что она не дышала? Ее щеки расширились еще больше.

Эмброуз начал отстраняться.

— Если бы ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе, ты могла бы…

— Тону! — это слово сорвалось с ее губ прежде, чем она снова превратилась в рыбу-пузырь.

Он уставился на нее.

— Тонешь? Марисабель, ты не можешь утонуть. Теперь ты дышишь водой, просто вдыхай.

Она отчаянно затрясла головой, пряди золотистых волос взметнулись вверх. Акринус зигзагами двигался вокруг нее, свет то тускнел, то становился ярче от возбуждения.

Мари схватила его за руку, и Эмброуз вздрогнул — как раз перед тем, как она поднесла его руку ко рту и подула на нее водой. Медленно, понимание снизошло на него. Смертная думала, что она все еще дышит воздухом и что ей все еще нужен кислород.

И тут, впервые за две тысячи лет, он расхохотался. Звук был грубым и шокировал даже его самого, но он не мог остановить взрыв. После стольких лет он впервые рассмеялся над смертной, которая теперь была атлантийкой и думала, что тонет.

Все еще смеясь, он потянулся и прижал обе руки к ее щекам. Вода хлынула из нее порывом ветра, и она задохнулась, пораженная.

— Я умру, если ты не… подожди…

Понимание появилось в ее глазах, когда он снова разразился глубоким, всепоглощающим хохотом.