Безликое Воинство (СИ) - Белоконь Андрей Валентинович. Страница 36

Из-за тесноты я двигался в основном боком, потому что развернуться в этом пространстве, да ещё в таком снаряжении, было затруднительно. Для того, чтобы осмотреть (в противогазе!) противоположную обшивке стену отсека, мне пришлось вывернуть голову до боли в шее, но мои старания были вознаграждены: на гладком металлическом листе, над моей головой, примерно на уровне вытянутой вверх руки я обнаружил ясный след. Затем я внимательно прошёлся лучом фонаря по обшивке напротив, как раз над местом, где ранее нашёл стружку, и возле самого шпангоута, чуть ниже проходящей там трубы гидросистемы, я обнаружил пробоину. Попавший в нас снаряд из малого калибра был бронебойным кумулятивным, его тонкая струя под почти прямым углом прорезала всю обшивку насквозь и, отколов маленький кусочек от шпангоута, врезалась в противоположную стену, оставив приметное пятно размером с кулак. Течи из пробоины не было: сработали соты со специальным гелем, который мгновенно заполняет такие небольшие дыры, а затем затвердевает и становится очень прочным. Немного геля успело вытечь из дыры и застыть внутри корпуса небольшим наплывом — чёрным и блестящим, похожим на вулканическое стекло. Щербину на шпангоуте можно было игнорировать — она смотрелась как несущественная. Я немедленно доложил об обнаруженных повреждениях. Такетэн-Хар тоже смог протиснуться к выщербленному шпангоуту, и мы с помощью струбцины установили дистанционную камеру напротив пробоины, так, чтобы из рубки могли следить за её состоянием. Такетэн делал всё это уже молча: он так и не признал своей ошибки, хотя его начальственный пыл угас. Как только мы приладили камеру, Скванак вновь вышел на связь и уточнил у Такетэна состояние шпангоута. Сразу после этого мы почувствовали, как «Киклоп» пошёл вниз: капитаны всё-таки решили продолжить погружение. И очень вовремя…

Сказано также в Учении, что истину не найти в пламенных речах, они лишь заглушают её робкий шёпот. Я хоть и знаю всю Книгу Истины наизусть и часто повторяю написанное в ней, но порой слишком поздно прозреваю связь Учения и жизни. Впрочем, у меня теперь есть Честное имя, а у Такетэна его нет: из пяти наших офицеров только он его не удостоился. И, надеюсь, не удостоится до тех пор, пока не обзаведётся вначале собственной честью.

В общем, хорошо, что в этот раз всё обошлось, и для Скванака это выглядело так, будто мы рьяно взялись и успешно решили важнейшую задачу. Когда мы вернулись, он с почти безучастным видом заслушал наш доклад. Докладывал вообще-то электромеханик, коль скоро его назначили старшим, я же молча стоял рядом. А потом кэп отправил нас помыться и переодеться, потому что оба мы были мокрые от пота. От него я и не ожидал ничего другого, а вот Дважды Рождённый, как я очень надеюсь, обратит внимание, что я уже в четвёртый раз за эту боевую вахту успешно справился с порученным мне ответственным заданием.

Нам явно не помешало бы немного отдохнуть, но вахта ещё не закончилась, к тому же, необходимо было промыть защитные комплекты, которые мы оставили у люка, ведущего в техотсек, и помыться самим. Раз уж я взялся описывать устройство корабля и нехитрый быт на нём, вкратце опишу помывку. Вообще говоря, на «Киклопе» нет нормальной помывочной, а только две кабинки дезактивации, в которых это можно сделать, если приспичит. И на нашем судне не заведено регулярное мытьё по команде, а каждый моется, когда у него есть время и потребность. На судах с более многочисленным экипажем правила гигиены гораздо строже, а у нас в этом плане получается послабление. Хотя откровенных грязнуль я в экипаже не приметил, и каждый здесь после тяжёлой и грязной работы, как правило, идёт в одну из таких кабинок, я ни разу не видел на «Киклопе» очереди на помывку. Так же было и в этот раз: кабинки ждали нас пустыми. Расположены они на том же ярусе, что и жилые помещения, по соседству с офицерскими каютами, а точнее между каютами и помещениями для матросов. Напротив помывочной — можно сказать зеркально — расположен гальюн — тоже с двумя кабинками. Мытьё в кабинках дезактивации радикально отличается от мытья в домашней бане: здесь нет никакой заполненной водой ванны, и даже струящейся сверху воды. Примерно на уровне моего пупка находится изогнутая труба с вентилем, и с противоположной стороны расположено несколько рычагов. Ещё есть ниша с висящими в ней щётками. Из трубы, если открутить вентиль, льётся струя тёплой воды — под ней можно что-то промыть или постирать. Рычаги же управляют подачей воды и растворов в систему из труб с соплами, которая многочисленными струйками омывает зашедшего в кабинку со всех сторон. Этими рычагами можно регулировать температуру и напор сотен струек и тип раствора. Растворы как раз и предназначены для дезактивации и соответственно различаются по назначению. Есть и обычный моющий раствор. Вся использованная вода сливается через решётчатый пол, и отсасывается насосом за борт. Ядовитых паров в отсеке, где мы лазили, на наше счастье не оказалось, поэтому, войдя в такую кабинку, я просто промыл тёплой водой защитный костюм и маску противогаза, и выставил всё это наружу. И только потом, прямо в рубашке и шортах, встал в середину кабинки и повернул нужные рычаги, чтобы получилась и помывка, и постирушки. Я подсмотрел это у матросов и уже раз такое проделывал, а затем сушил одежду, развесив её под потолком каюты. Не знаю, как к этому отнеслось бы судовое начальство, но прачечной-то на «Киклопе» нет, а чистую одежду так просто со склада не возьмёшь.

Когда я переоделся и вернулся в рубку, там уже собрались все офицеры. Капитаны торжественно провели церемонию, о которой я писал вначале, и поздравили всех нас с успехом. Озавак сказал, что мы сорвали стратегическую операцию противника, но какую именно — он не пояснил. Что ж, когда-нибудь это станет историей и мы узнаем правду.

Я надеялся, что после церемонии меня, наконец, отправят отдыхать, но Скванак разрешил лишь наскоро перекусить, а затем мне надлежало безотлагательно проверить работоспособность оставшегося у нас беспилотного аэроплана-разведчика. Но как это сделать, если аэроплан представляет собой комплект, уложенный в несколько ящиков, а мне, пока мы под водой, даже собирать его негде — во внутренних помещениях «Киклопа» просто нет для этого места?! Я поразмыслил и решил, что могу достать из ящиков, собрать и проверить камеры и электронику, а также расконсервировать, заправить и запустить спиртовой мотор, который хранился в своём ящике в собранном виде. Не смотря на усталость, управился я быстро: с электроникой мне подсобил один из смышлёных матросов, а с мотором помог разобраться Вархис-Хар, старый гражданский моторист в очках с толстыми линзами.

Стариков седьмого возраста, каким бы ни был дефицит кадров в разгар войны, в регулярную армию не призывают, да и гражданским попасть на армейскую службу в таком возрасте почти невозможно — даже в тыловые подразделения. Присутствие в команде нашего боевого корабля человека столь преклонного возраста для меня загадка. Я слышал (от матросов — они ведь всё про всех знают), что у помощника моториста погибла вся семья, и тогда один из его то ли друзей, то ли дальних родственников — чиновник в морском ведомстве — выхлопотал ему это место на ракетоносце. Мне трудно представить себе, что ощущает человек, доживший до 50 лет, но очевидно, что делать что-то ему очень тяжело. В таком возрасте люди обычно сидят в кресле у окна, укрывшись тёплым пледом, попивают разведённый водой шоколад и ждут своей очереди отчитаться перед Богами. А Вархис не только стоит полные вахты, он и между вахтами выполняет какие-то наряды, копаясь или с Путрой, или со Свеном в нашем моторном хозяйстве. Он ходит медленно и для работы надевает огромные очки (и ещё каску с фонарём), но он вполне справляется со своими обязанностями — не хуже молодого! Я вижу в этом особый знак Богов: в экипаже нашего небольшого судна представлены люди всех шести возрастов, которые вообще можно встретить в нашей армии, и все эти люди с честью прошли через славную битву. Я завидую энергии этого старика и хотел бы остаться в его возрасте таким же крепким и трудоспособным.