Безликое Воинство (СИ) - Белоконь Андрей Валентинович. Страница 39

«Киклоп» — совсем небольшое судно. У него три яруса — это если считать с верхней палубой, а внутри корпуса всего два. Непосредственно под верхней палубой расположены офицерские каюты и помещения для матросов, а под ними — склады. В носовой части под рубкой находится реакторный отсек и машинное отделение. Вдоль бортов тянутся технические отсеки — в один из них мы сегодня лазили с Такетэном. Из-за особенностей конструкции прочного корпуса мы имеем всего лишь один выход наружу: это довольно большой прямоугольный люк, открывающийся на верхнюю палубу из тамбура, расположенного позади рубки. На больших кораблях бывает до двенадцати ярусов плюс надстройки и мостики, и это, конечно, впечатляющее зрелище. Если сравнивать их с городскими домами, то некоторые корабли не уступят самым высоким зданиям, если не считать, конечно, сооружений технического назначения вроде мачт связи и атмосферных башен. Жилые дома в основном строят в два-три этажа, а конторы и учебные заведения нередко бывают в пять-семь этажей. Однако дома выше десяти этажей нечасто встретишь даже в городах. В Фаоре самое высокое здание делят между собой правительственные службы и в нём восемнадцать этажей плюс высокий шпиль, есть ещё два или три высотных здания поменьше.

Это всем известно: древние люди — селениты — жили в огромных, но предельно простых по архитектуре многоярусных домах, в которых было по нескольку десятков этажей и столько изолированных жилищ, что если расселить один их дом в нашем городе, поселение заняло бы целый квартал. В таких домах-термитниках разные семьи ютились одна над другой, разделённые лишь слепой перегородкой, что, разумеется, не добавляло их житью спокойствия и комфорта. Хотя, скорее всего, в термитниках царили строгие законы о тишине, они не уберегали жителей от случайного шума, издаваемого нерадивыми соседями. Да и невозможно всем жить, не издавая хоть иногда громких звуков! И вы только представьте себе: вдруг соседу, перебравшему накануне имбирной настойки, взбредёт в пьяную голову просверлить дыру в вашу спальню? Или у какого-то неряхи, живущего над вами, прохудятся трубы или треснет ванна, и вода (хорошо ещё, если это будет чистая вода!), просочившись сквозь пазы и щели, польётся вам на голову?.. Работали селениты порой в ещё больших по размеру домах-башнях, высота которых достигала двух и более стадий, а вся внешняя облицовка — в целях экономии на искусственном освещении — изготавливалась из прозрачных панелей. Тесное скопление огромных домов составляло их гигаполисы. Совершенно очевидно, что нормальные здания выше 10 этажей строить невыгодно: они обойдутся слишком дорого, а жить в них будет и вовсе неудобно и даже опасно. Что же говорить о домах в сотни этажей? Мы знаем, с какими проблемами приходится сталкиваться, к примеру, строителям и работникам атмосферных башен: чтобы подняться наверх или спуститься с большой высоты, необходим сложный, дорогостоящий и небезопасный подъёмник. На такую высоту невозможно закачать воду: никакой насос с этим не справится. Наверху холодно и дуют сильные ветра, там не откроешь окна для проветривания, и чтобы работники не задохнулись в высотных помещениях, приходится делать сложные системы вентиляции — вроде тех, что используются в гондолах дирижаблей.

На сохранившихся изображениях большинство селенитских термитников выглядят хрупкими и ненадёжными. Насколько их конструкции были устойчивы к разрушению? Если, к примеру, такое здание станут испытывать на прочность сейсмические толчки, вряд оно выдержит серьёзную встряску — и это при том, что жители верхних этажей попросту не успеют убежать из шатающегося и разваливающегося жилища. Как тут не вспомнить атмосферную башню, рухнувшую в нашем районе во время тектонической атаки! Страшно даже представить, какая судьба ждёт обитателей подобного дома, если на нижних его этажах случится пожар: такой дом как огромная тяга будет раздувать пламя до тех пор, пока пожар не охватит всё и дом этот не обрушится, погребя под собой обгорелые останки его обитателей. А если к этому прибавить то обстоятельство, что большинство людей боится высоты, подобные дома-башни наверняка служили рассадниками массовых психических расстройств вроде акрофобии. Во всяком случае, по моим представлениям, любой нормальный человек захочет жить со своей семьёй мирно и безопасно в двух-трёх этажном особняке, отделённый от соседей достаточным пространством, чтобы те не доставляли ему беспокойства своим повседневным бытом.

Наши учёные так и не выяснили, почему древние жили в человеческих термитниках, точнее, почему они предпочитали именно такого рода совместные жилища. Действительно, найти хотя бы одну вескую причину этому затруднительно. Подобные загадки лишь закрепляют сложившееся о селенитах мнение, будто это были меркантильные рационалисты, готовые в своём стремлении к бездушной роскоши на любые странные или даже бесчеловечные поступки. Термиты у большинства народов Геи (за исключением разве что аборигенов островов Европы) ассоциируются с бездуховной жизнью, корыстной и при том лишённой какой-либо индивидуальности, поэтому огромные дома-термитники стали нелестным символом давно исчезнувшего загадочного человечества. При всём почтении к мудрым клерикалам, среди их гипотез по этому поводу мне встречались сплошь не очень-то убедительные. Например, что селенитов было слишком много, и если бы они селились в обычных домах, дома эти заняли бы непомерно большую площадь, отняв её у сельскохозяйственных угодий а, возможно, и вовсе не поместились бы на поверхности Геи. Или что их общество жёстко делилось на кланы, при этом каждый клан проживал совместно, терпя все эти неудобства, потому что о его могуществе и влиянии как раз и свидетельствовали размеры дома. Согласно более сложному объяснению, подобная неприютная жизнь селенитов была связана с их экономикой, основанной на глобальной торговле. Чрезмерно энергичные торговые связи привели к чрезвычайной дороговизне городской земли, и несчастные жители городов вынуждены были строить многоэтажные дома, жить и работать в них. У обычных семей не хватало средств на покупку земли под отдельный дом, поэтому им приходилось ютиться в термитниках, а коммерсантам выгоднее было строить для своих наёмных работников многоэтажные конторы на небольших земельных участках, или даже арендовать несколько этажей у владельцев домов-башен. Однако все эти гипотезы, на мой взгляд, не назовёшь состоятельными…

Однажды мне довелось побывать в казармах при академии, где живут в основном курсанты из крестьян. Размещаются эти казармы в сложном здании, состоящем из жилого пятиэтажного корпуса и двух пристроек — одноэтажной столовой и двухэтажного бытового блока с бойлерной, прачечной и другими необходимыми службами. Я должен был занести учебник одному из курсантов, который жил как раз на самом верхнем пятом этаже. Так вот этот поход оставил во мне не самый приятный осадок! Здание показалось мне мрачным как снаружи, так и внутри, и это не смотря на то, что содержится оно в идеальных чистоте и порядке. Меня, конечно, поразил вид с верхнего этажа на город, но очень скоро мне стало неуютно от сознания того, что сразу за окнами вниз простёрлась пугающая высота. В общем, покинул я это строение не то, что без сожаления, а с большим облегчением. Странно, что моя акрофобия проявилась в здании общежития, но никак себя не показала, к примеру, когда я смотрел в иллюминатор дирижабля, уносившего нас с материка на Синюю Скалу…

Кстати интересно, а сколько ярусов было у потопленного нами джаггернаута?

После игры док ушёл к себе, Ибильза завалился спать, я же опять достал из планшета свою тетрадь и вооружился стилом. На нашем столике почти всегда разложена карта Великого Восточного океана с прилегающими участками континентов. Когда едим и пьём, мы застилаем её куском гермоплёнки, чтобы не испачкать, но вообще она довольно прочная и грязь к ней не особо липнет. На этой карте, в северной части, ещё ближе к полюсу, чем расположена база Синяя Скала, большим полукруглым контуром из ломаных углов прорисован берег Арктиды. Там нет рек и озёр, зато много заснеженных гор и ледников, которые представляют собой беспорядочное нагромождение, такое ландшафтное месиво, непролазное и не предназначенное даже для самой убогой жизни человека. Главная проблема Арктиды — экстремальный холод. Конечно, человека можно согреть или временно защитить от воздействия холода специальным костюмом, но в тех условиях этого недостаточно. Большинство привычных нам вещей, попав на северный континент, кардинально меняют свои свойства: мягкие материалы вроде кожи и даже ртуть становится в Арктиде твёрдыми, металлы и пластик — хрупкими, олово рассыпается в порошок, а обычные виды топлива превращаются в лёд или густое желе. Жители относительно тёплой Уранты — единственного на континенте города — сталкиваются с таким явлением, как ледяная атака. Атака эта нередко топит корабли, в том числе стоящие у причалов: с моря неожиданно налетает влажный ветер, и наружные части судов под этим ветром стремительно покрываются толстой ледяной корой, порой целыми наплывшими глыбами, и вес этого льда норовит опрокинуть и утопить судно. Единственное спасение — как можно быстрее сбить этот лёд и выбросить его за борт. Многие из свойств холода, в том числе обледенение, повсеместно проявляются на больших высотах — там, куда поднимаются, к примеру, высотные дирижабли. Но у таких дирижаблей герметичные отапливаемые кабины, их топливо и моторы тоже защищены, насколько это возможно, от воздействия низких температур. Но, главное, в случае неполадок дирижабль всегда может за считанные минуты спуститься до безопасной в плане температуры высоты. Те же, кто оказался в глубине полярного континента, лишены подобной страховки. Там холодно везде и всегда, а местность практически непроходима для любого транспорта, за исключением воздушного. К тому же, два самых холодных месяца в году там стоит полная тьма, лишь изредка нарушаемая проблеском света Селены, глянувшей на этот ад сквозь случайный разрыв в густых облаках. Не удивительно, что северный материк практически не исследован, людям хорошо известно лишь его побережье. Вопрос в том, как там ухитряются выживать карапы. Не иначе, как своим мерзким колдовством!