Механический Зверь. Часть 3. Невидимый Странник (СИ) - Розин Юрий. Страница 21

А потому Лотос мог позволить себе такое, на что ни один другой крупный город в мире никогда бы не решился. Быть идеальным. С высоты птичьего полета столица озерников походила на огромную мишень с тире. Ровные, словно начерченные гигантским циркулем акведуки, разделяющие город на ровные четвертинки мосты, разные, но в то же время невероятно похожие дома: чистые, изящные, покрытые одинаковой алой черепицей и поднимающиеся вверх на многие десятки метров башни из белоснежного мрамора. В Лотосе не было площадей, не было широких проспектов, не было парков. И вовсе не потому, что архитекторы и проектировщики столицы экономили место. Функции всего вышеперечисленного, а также и много другого исполнял императорский дворец, сооружение настолько огромное и величественное, что носило титул лучшего творения архитектуры континента, затмевая всех конкурентов. И в отличие от дворца короля Кристории или кагана танильцев, сюда мог войти любой. По крайней мере, на первые несколько этажей. И тут было все, что можно было пожелать: площади с фонтанами, парки, утопающие в зелени, торговые ряды, где можно было найти товары со всего мира и развлечения на любой вкус, при этом все — высочайшего уровня и качества. Озерники превратили свою столицу в идеальный город, не знающий бедности, разрухи и грязи.

И именно здесь должен был пройти фестиваль, на который империя пригласила все страны континента. Все, кроме одной. Кристория была проигнорирована, словно ее не существовало. И любой, хоть что-то понимающий в политике, прекрасно понимал, что это означало. Страна магов-трансформов оказалась за бортом. Меньше года назад Кристория принимала у себя гостей со всего мира, а теперь все обернулись против нее. Ну, это, конечно, было не совсем так, поскольку встреча была организована не всем Люпсом, а только империей, Каганатом и Башдраком, вот только визит какой-то страны в Лотос автоматически означал, что она предпочитает Кристории эту троицу. И, естественно, никто не был готов обидеть трех гегемонов вместо одного.

Так что день летнего солнцестояния 3676 года фактически ознаменовал начало войны Кристории против всего мира. Пока что без масштабных боевых действий и столкновения армий, но стороны конфликта были утверждены. И расклад сил совершенно точно был не в пользу Кристории. План Гатиса и Савойна по использованию Лаза в качестве козырной карты сработал слишком хорошо. Может на некоторое время они и отсрочили активное развитие событий, но при этом вместо нескольких отдельных противников, которые вполне вероятно начали бы спорить между собой и тем помогли обороняющимся, Кристория получила одно врага, силой превосходящего всех предыдущих вместе взятых.

И причиной тому был страх. Страх настолько сильный, что впервые, наверное, с самого начала времен, весь континент объединился против общего врага. Вот только врагом этим была вовсе не Кристория. Короли и императоры, правители империй и вершители судеб боялись не своего многолетнего соперника. Их приводил в ужас двенадцатилетний мальчик. Ребенок, которому только-только полагалось начать заглядываться на девочек, всполошил весь континент. Они могли сколько угодно прикрываться громкими словами об оскорблении, нанесенном им Кристорией, могли с хладнокровной прагматичностью заявлять о том, что им была нужна магия трансформации, могли просто молчать. Но каждый монарх, прибывший в Лотос в день летнего солнцестояния 3676 года глубоко в душе точно знал, в чем состоит истинная причина этой встречи.

.

А тем временем эта самая причина, сидя на удобном и мягком сидении кареты, принадлежащей графу Далирийскому, как раз въезжала в Лотос. Сейчас Лаз уже свыкся с этой мыслью, но в тот момент когда до него дошло, когда и где произойдет спланированное Габиком ограбление, ему больше всего на свете хотелось просто испариться из Дифала, никому не сказав ни единого слова. Потому что, преодолев мост и оказавшись на территории столицы, он делал нечто куда более опасное и глупое, чем забираться в логово спящего тигра. Разведки всего мира охотились на него, он был целью номер один на устранение для каждого из более чем десятка монархов, сейчас находящихся тут же, в Лотосе, а он не просто собирался посетить этот фестиваль, но и совершить кражу в доме одного из самых влиятельных людей империи. Большей глупости придумать было сложно.

Однако, немного пораскинув мозгами, Лаз понял, что в чем-то подобная глупость очень даже умна. Если даже он сам считает свои действия настоящим безумием, то охотящиеся на него люди, считающие его всего лишь двенадцатилетним пацаном, вряд ли могли даже представить, что он решится на такую наглость. Так что слишком переживать по этому поводу не было смысла, с учетом всех факторов опасность пребывания в Лотосе выходила немногим больше чем в любом другом месте континента.

Пока что можно было наслаждаться происходящим и в кои-то веки отвлечься от планов на что-то кроме секса. Не то чтобы последний ему надоел, но все-таки.

.

— Ну-ка покажи руки, — по лицу императора Лотоса нельзя было прочитать ни единой эмоции. — Посмотрим, насколько усердно ты работала.

— Вот. — Лиза подняла ладони, демонстрируя отцу уже начавшие деревенеть мозоли. Много мозолей.

— Верю, — мужчина кивнул и поднялся с места. Отстраненность сменилась грустью и сожалением. — Прости меня, дочка, я надеюсь ты понимаешь, зачем я это сделал. Настоящая императрица должна быть сильной и дело вовсе не в магическом даре.

— Я… я понимаю.

Три прошедших месяца превратили Лизу Лотос в совершенно другого человека. На ней не было украшенного камнями и золотом платья, в ушах отсутствовали серьги, волосы были стянуты в самый простой конский хвост, кожа утратила чистоту, была загорелой и обветренной, руки покрывали многочисленные порезы и мозоли. Однако при этом по сравнению с собой прошлой она выигрывала как в красоте, так и в характере. У нее было достаточно времени подумать. Поначалу она злилась на отца, на мать, на Лазариса Морфея, на дурацкий турнир, на все на свете. Но сидя бессонными ночами у загонов с больными зверями, нарезая овощи для корма, вычищая выгребные ямы, занятая самой грубой и примитивной работой, будущая императрица впервые за всю свою жизнь смогла поразмыслить о чем-то более сложном и важном, чем магия, наряды и мальчики.

В отличие от Камелии, Лиза не была глупой девушкой, наоборот, она была умнее многих. И единственной ее проблемой была та самая ложка во рту, которая у дочери императора была даже не серебряной, а золотой. Слишком сильно ее баловали, слишком многое позволяли, слишком часто прощали проступки. Это не могло не испортить маленькую девочку, не понимающую, что на самом деле мир вовсе не такой комфортный и в нем ей позволено далеко не все.

И в конце концов мир дал ей мощный пинок под зад, развеяв облачный замок, который Лиза строила для себя с самого рождения. А вместе с тем дал время и желание понять и осознать все это. Ухаживая за новорожденными детенышами она вспоминала, с каким хладнокровием убивала чужих зверей. Наблюдая за вдумчивым и медленным процессом тренировок животных, думала о том, как легкомысленно относилась к своим питомцам. Аккуратно вычесывая шерсть очередного зверя осознавала, насколько была взбалмошной, нетерпеливой и мелочной. И, конечно, вспоминала человека, ставшего причиной ее ссылки. Мальчишка, победивший ее за несколько секунд, напугав до обморока. После турнира Лиза его ненавидела, каждый раз перед сном вместо пожелания спокойной ночи желала Лазарису Морфею мучительной смерти. Вот только отец был прав: в том, что она проиграла так позорно, мальчик не виноват. Своей незрелостью, неуравновешенностью, глупостью она сама привела себя к поражению.

У нее было время подумать и о том, что будет дальше. Отец не сможет вечно держать ее в этом месте, это очевидно. Рано или поздно она вернется в Лотос и станет императрицей. Но Лизе больше не хотелось получить этот титул ради статуса или предоставляемых им возможностей. Император был прав, правитель должен быть достоин своего места, его не получают, а заслуживают. Может быть сейчас она все еще не подходила для подобной ответственности.