Механический зверь. Маленький изобретатель (СИ) - Розин Юрий. Страница 33

— Чем занимаешься? — Девочка, осторожно лавируя между коробками с обрезками металла — Лаз явно не умел поддерживать тот порядок, что хранила тут Дамия — пробралась к брату.

Лани ростом пошла в деда по отцу — Кратидас Морфей славился тем, что умел смотреть на людей сверху-вниз, будучи на голову ниже. А Лазарис явно унаследовал эти гены от Торуса, так что десятилетняя сестра и шестилетний брат смотрели друг на друга с одной высоты. Лаз работал в особом кресле, поддерживающем его тело в вертикальном положении несколькими ремнями.

Они были похожи и непохожи одновременно. Одинаковый разрез глаз, ямочка на подбородке, чуть курносый нос. Но при этом Ланирис дышала жизнью: несмотря на то, что, уходя в учебу, девочка иногда забывала поспать и поесть, она все равно была румяной и пухлощекой, с красивыми, чуть вьющимися волосами цвета ржи и глазами, похожими на окна в море. Лаз же… в семье Морфеев уже очень давно ходила шутка, что брат отдал сестре свою порцию здоровья. Шутка не слишком уместная, но полностью отражающая действительность.

Как бы хорошо он не питался, его тело оставалось больше похожим на мешок с костями, ребра можно было пересчитать с закрытыми глазами, с бедер сваливались почти любые брюки, а любые рубашки и пиджаки висели как мешки на огородном пугале. Короткий ежик не мог скрыть абсолютной белизны волос, а всегда полуприкрытые веки — красноты глаз. В Кристории это называлось снежным проклятьем, на Земле — альбинизмом, но суть от этого не менялась. На солнце, даже зимнем, ему можно было находиться считанные минуты, иначе мертвенно-бледную кожу ждал неизбежный ожог.

Ее, впрочем, это нисколько не смущало, Лани давным-давно перестала замечать изъяны внешности брата, сосредотачиваясь лишь на его плюсах. И для Лаза такое отношение было дороже любой другой помощи.

С интересом девочка посмотрела на разложенную на верстаке конструкцию.

— Все свои куриные лапы мастеришь? — Лаз помнил, как его работа обрела это прозвище. В общем-то, он был сам виноват. Когда только чертил наброски, Лани вот также подошла и спросила, что он рисует. Немного раздраженный, он и выдал это “Куриные лапы”. Теперь его работа, наконец, завершена, но это название к ним приелось, хотя ничего куриного в них не было.

— Ага, — впрочем, он не особо возражал. Как говорится: “Хоть розой назови ее, хоть нет…” — И я только закончил. Будешь первым свидетелем испытания. — В глазах Лани зажегся огонек искреннего интереса.

— Давай-давай! Здорово! — Лаз лишь усмехнулся. Все-таки она была еще ребенком.

— Помоги мне тогда. Надо сесть на верстак. — стульев в лаборатории не было, мальчик испытывал отвращение каждый раз, когда его лопатки касались твердой спинки, а на табуретке усидеть долго ему было нереально.

Сестра с энтузиазмом его подсадила, опасности не было: Лани занималась магией уже четвертый год и в случае чего легко могла наколдовать что-нибудь, что смягчило бы падение с высоты в метр.

— Что дальше?

— А дальше мне надо это на себя надеть, — С некоторым усилием Лаз положил на колени “куриные лапы”. Несмотря на то, что он постарался сделать их насколько возможно легкими, из-за кучи деталей они все-равно весили килограмм семь. Половина его самого.

— Тебе помочь? — Лани со скепсисом во взгляде оглядела покрытые непонятными металлическими штуковинами штаны.

— Не надо. Я должен быть в состоянии справляться с этим сам, иначе нет смысла.

Конечно, творение Лаза рядом не стояло по тонкости исполнения с работами той же Дамии, он еще просто не так хорошо контролировал магию. Однако мальчик наотрез отказался от помощи своего учителя, ноги он должен был вернуть себе сам.

С приятным скрипом новой кожи обе штанины раскрылись в стороны, давая возможность влезть в них прямо так, в одежде и без лишней возни. Положив “лапы” на стол, Лаз парой движений сел на них сверху, после чего принялся сосредоточенно затягивать многочисленные ремешки. Он снимал с себя мерки столько раз, что уже помнил все параметры наизусть, а потому все село как влитое. Первая часть была завершена без сучка и задоринки.

Следом шел пояс, вернее, сложное его подобие, прочно крепившееся вокруг талии и на бедрах, само по себе занимавшее едва ли не треть всей конструкции. Тут все тоже сошлось почти идеально, “лапы” все полнее сливались с его телом. Остался последний пункт. С усилием согнув ногу, пока стараясь все делать без применения магии, Лаз принялся фиксировать правую стопу в своеобразном ботинке. Для этой части он не ограничился ремешками, просверлив в подошве своих туфлей несколько отверстий под соответственные штифты в “лапах”.

Наконец, все было готово. Ощущение было странным, больше всего было похоже на то, как Семен Лебедев ради спортивного интереса надел на себя полную сбрую водолазного костюма, весившего тридцать кило. Тут, правда, все было немного проще: сделанный ровно под него и отлично смазанный примитивный экзоскелет чувствовался как обволакивающая ноги вода, лишь замедляя каждое движение.

— Помоги встать, — схватившись за протянутую руку Лани, мальчик сполз с верстака и впервые встал на свои новые лапы. Из-за толщины подошв он стал даже выше сестры, но на данный момент Лаза это не особо интересовало.

Сосредоточив все свое внимание, он потянулся душой ко множеству небольших деталей, расположенных по всему аппарату.

Суть была в следующем. Как показал дверной крючок, Лаз пока далеко не идеально контролировал свои силы. Технически, он мог с помощью магии управлять напрямую своими ногами и телом. Таким образом в Кристории работал целый тайный отдел магов-палачей, чьей задачей было пытать неугодных, магией выуживая из них нужную информацию.

Однако крайне велик был риск того, что с непривычки он просто переломает себе все кости. В конце концов, в отличие от других магов, его главной проблемой была не слабая, а слишком сильная душа.

И вот тут в игру вступали те самые блоки, что так приглянулись древним псионикам. Из-за того, что блок работал по принципу: “тянешь дольше — силы больше”, риск напортачить и вытянуть слишком много почти пропадал. К тому же, Лаз использовал не обычные блоки, а куда более совершенный механизм, применявшийся на Земле в подъемных кранах — полиспаст, блок, не удваивающий и не утраивающий усилие, а удесятеряющий его. Таким образом, чтобы сломать себе ногу, он должен был вообще не следить за лапами.

— Ну ладно… попробуем…

С едва слышным жужжанием внутри механических штанин закрутилось множество миниатюрных бабин, наматывая на себя тонкие тросики. Левая нога согнулась в колене… и Лаз упал. Ну, почти упал. Лани успела подхватить брата за талию.

— Осторожно! — На ее лице читалась тревога и недоверие к непонятному агрегату.

— Нормально, — с новой порцией жужжания нога опустилась на пол и мальчик встал ровно. — Ты когда ходить училась, первый раз тоже падала. Попробую еще раз, страхуй.

И он попробовал еще раз. И еще. А потом еще десять…

— Лани, — маленькая девочка не всегда успевала поймать брата и сейчас Лаз, потирая ушибленный локоть, решил попробовать другой способ.

— М? — Она, похоже, смирилась со своей участью живого костыля, потому как ответила спокойно и собранно.

— Ты можешь медленно походить тут? Прямо очень медленно, чтобы я каждое движение видел.

— Могу… а это поможет?

— Надеюсь, что да. Иначе мне придется продолжать пробовать этот способ.

— Нет-нет-нет! Не надо. Просто ходить?

— Да. И молча, надо сосредоточиться.

Снова закрыв глаза, Лаз активировал четвертый тип магии псионики — восприятие. Вот только на этот раз его главной целью были не приводы в лапах, а ноги сестры. А точнее мышцы, двигавшиеся под кожей. Ведь, как бы он не мудрил, все блоки в его кустарном экзоскелете повторяют мышцы человеческого тела. Он не имел возможности вслушиваться в свое тело, потому как не начав двигаться, он не смог уловить движение мускулов, а не уловив их, не смог бы понять последовательность натяжения полиспастов. А вот Лани никакие лапы не нужны были.