Ночь Серебра (СИ) - Кононова Татьяна Андреевна. Страница 42

— Мне необходимо поговорить с Китом, — промолвил незнакомец после краткого приветствия.

— Но уже за полночь, — Йала развёл руками. Воин спокойно взял его за плечо, взглянул в глаза.

— Прошу тебя. Я не был здесь с тех пор, как ваш Совет перенесли из Реславля сюда. Не ведаю, когда у меня в следующий раз получится столь удачно добраться до вас. У меня важные вести.

— Кит меня убьёт, — констатировал Йала. — Ладно, чёрт с тобою, пошли.

Воин удовлетворённо кивнул, и они вместе с Йалой вышли со двора. Чуть слышно скрипнула калитка, стукнул засов. Иттрик задумчиво потёр переносицу, взъерошил на затылке волосы, и без того растрёпанные. Странный гость… И сон не менее странный. Что бы это могло быть? А главное, где и когда? Ежели он сейчас не смог помочь, то, быть может, когда что-то подобное произойдёт по-настоящему, он придумает, что делать?

Когда Винд и Йала пришли в дом Отца Совета, хозяева, естественно, спали. Ни звука не нарушало тишины, только кое-где на сквозняке хлопали и поскрипывали деревянные оконные ставни. Йала сделал знак своему спутнику, чтобы тот остановился, а сам взбежал по лестнице, немного помедлив перед запертой дверью, постучался.

— Кто там? — послышался сонный и недовольный голос Кита.

— Кит, это Йала, — крикнул воин в ответ. — Позволь отворить, дело к тебе!

Из горницы донеслись шаркающие шаги, потом дверь открылась так резко, что Йала едва успел отступить на шаг. Кит, прихрамывая, вышел на порог и прислонился плечом к дверному косяку.

— Что тебе нужно так поздно… так рано… впрочем, неважно, — он нахмурился, поскрёб в затылке. — Ночь на дворе, что ты хочешь?

— Винд приехал, — ответил Йала, понизив голос до шёпота. — Внизу дожидается.

При этих словах его с Кита сон как рукой сняло. Он отправил рубаху, подтянул широкий пояс, пригладил пятернёй волосы, растрепавшиеся со сна.

— Скажи ему, пускай поднимается сюда, — Кит враз посуровел, между густыми седеющими бровями легла складка. — Хотя нет… Я сам спущусь.

Йала кивнул, побежал вперёд — предупредить Винда, а хозяин дома, хромая, пошёл вниз по лестнице и толкнул дверь, ведущую в главную горницу. Вскоре Винд и его спутник вернулись.

— Йала, оставь нас, — Кит сделал жест в сторону двери. И только когда та закрылась за воином, Отец Совета позволил себе проявить чувства, по-дружески обнял Винда, хлопая его по спине.

— Да, да, я тоже рад тебя видеть, Кит, — полузадушенно произнёс Винд, осторожно высвобождаясь из крепких объятий друга. — А ты постарел… Уж почти седой, глянь-ка…

— Чего не приезжал ранее? Садись, поди, уморился с дороги-то, — Кит указал ему на длинную лавку, придвинутую к столу, и сел сам напротив него.

Винд, однако, тоже не выглядел так, будто и не проходило семи долгих лет с той поры, как в Кейне всерьёз озаботились из-за угрозы, исходящей от Халлы. Не один солнцеворот отразился на приятном, загорелом лице его. В иссиня-чёрных волосах, отросших за минувшее время, кое-где виднелась серебристая проседь, на лбу появились две глубоких морщины, коих ранее не замечал Кит. В глубоких, суровых синих глазах его нельзя было прочесть чувств. Умению Винда скрывать своё состояние завидовали многие, но ему качество это было просто необходимым.

— Какие вести из Вальберга?

— Да какие… — эхом отозвался Винд, вздохнув, — Князь войско собирает. На службу к себе людей зовёт, обещает горы золотые. А меня всё никак сотником не сделает, я у него уж какую луну по правую руку хожу…

Винд огляделся, увидел глиняный кувшин, заглянул в него, отхлебнул немного. Пока он пил, Кит задумчиво изучал его лицо, загоревшее под солнцем восточной Халлы, заметно поменявшееся, посуровевшее. На левой щеке, чуть выше обветренных и потрескавшихся губ, виднелся свежий короткий шрам. Когда кувшин опустел, Винд откашлялся и продолжил свой рассказ.

Поначалу ни у кого не возникало даже подобной мысли о том, что у Велимира, сына первейшего человека в Совете Халлы, достанет сил и храбрости покуситься на власть в Восточном княжестве. Никто толком не понимал, что такого ему удалось сделать, но так или иначе, Вальберг, бывший когда-то частью земель Халлы, откололся от изначального княжества и стал считаться отдельной землёй. После смерти отца Велимир объявил себя князем в Халле, собрал верное и преданное окружение из членов младшего Совета и особенно близких к нему ратников и теперь искал ещё людей, согласных на его условия и готовых бороться за независимость. Халла постепенно превратилась в один огромный военный лагерь, и все, кто был изначально против войны, отсиживались где-то в отдалении от центральных земель или же уходили, принимали отшельническую жизнь — не жизнь, а существование.

Винд приехал рассказать Киту о том, что на сторону Велимира переходит всё больше жителей Восточного княжества, и даже некоторые люди из племени Сварога — к счастью, не все из числа жрецов — присоединяются к его дружине. Сам же Винд тщательно следил и за тем, чтобы жрецы по возможности не приходили к князю на службу, отказываясь от служения своему богу, ведь те способности, которые они обладают, могут пригодиться в ходе возможных сражений самым нежданным образом. И было бы не худо ещё призвать хотя бы некоторых на сторону Совета Кейне…

— У нас есть такой человек, — вспомнил Кит, поднявшись и скрестив руки на груди. — Иттрик, один из младших жрецов, правда, был им в прошлом…

— Иттрик? — Винд недоверчиво приподнял одну бровь, и лицо его приняло такое выражение, будто Кит предложил ему горелый хлеб. — Тот парнишка, что вечно таскается хвостом за Йалой? Этот… юродивый?

— Не говори так, — нахмурился Кит. — Иттрик — хороший парень, пример многим взрослым ратникам. К тому же нашу дружину уже не единожды выручали его вещие сны.

— Путь ко двору Велимира ему открыт так же, как и двери твоего дома, Кит, — Винд серьёзно продолжал стоять на своём. — Откуда тебе знать, что он не следит за каждым нашим шагом?

— Откуда мне знать, что за каждым нашим шагом не следишь ты? — отозвался Отец Совета, прищурившись. — Причём тебе князь поверит скорее, нежели мальчишке девятнадцати солнцеворотов от покрова.

Винд хмыкнул, потёр лоб тремя пальцами и вынужден был признать, что в столь предвзятом отношении к Иттрику был неправ. Кит же, напротив, улыбался краем губ, глядя на него, будто и не случилось этой нечаянной перепалки.

…Йала, насвистывая, вошёл в дом и хотел было подняться к себе, но на лестнице, у самых дверей, он столкнулся с Иттриком и, едва взглянув ему в лицо, понял, что эта встреча произошла не случайно: юноша ждал его и, кажется, ждал давно.

— Ты чего не спишь? Опять голова болит? Я тебе, кажется, медовый отвар на столе оставил, — бросил он, поднимаясь. Иттрик поспешил за ним.

— Я выпил, — вздохнул он. — Да без толку. А ещё сон…

— Опять?

Йала остановился, тень проскользнула по лицу его. О сне, в котором раз за разом Ночь Серебра являлась его ученику, они уже имели разговор и не единожды. И всякий раз, просыпаясь от мучавших его кошмаров, Иттрик рассказывал Йале о всё новых подробностях происходящего: то ему явственно виделись все руны, то он осознавал, что людей, стоявших в кругу рун, двое, и Йала поинтересовался, что же он увидал на сей раз.

— Скорей, услышал, — Иттрик опустил взор, поглядел куда-то в сторону. Он почти никогда не смотрел при разговоре собеседнику в глаза, и многих это раздражало, кто-то списывал на страх, кто-то — на ложь. — Девушка… кричала… кого-то звала, я толком не разобрал… И сдаётся мне, это была она… Помнишь ли, та, что Светом и Тьмой владеет одинаково?

Йала изумлённо присвистнул. Да, вот это видения! Ему известно было, что ученик его способен видеть грядущее, но чтобы настолько подробно и почти всякий раз одно и то же — это было, пожалуй, в первый раз…

— Ещё что видал?

— Тьму, — Иттрик вздохнул, нахмурился, словно испугался сказанного. — Она погасила огонь рун. Они в опасности, я чувствую, — в порыве юноша схватил Йалу за руку, заглянул ему в глаза, и наставник увидел, что черты лица его искажены страхом. — Мы должны помочь им. Ежели бы это видел не я, а кто-то ещё иной… Но это должны быть мы, более некому!