Ночь Серебра (СИ) - Кононова Татьяна Андреевна. Страница 46

Айдар слушал её, пристально вглядываясь в её лицо, и видел, как она, говоря об этом, враз преобразилась. Серые глаза загорелись, на щеках расцвёл румянец, ожививший её тонкие, бледные черты.

— Я бы помог вам с последней руной, — сказал он, когда Славка замолчала. — Мне известно, где она и как её достать. Только вот в большем я вам не помощник, мне в деревеньку теперь дорога закрыта…

— Нам тоже, — просто ответила Славка и даже усмехнулась, вспомнив все неудачные попытки князя и рыжей ведьмы поймать их. Конечно, это сейчас было смешно…

Айдар помолчал, поскрёб в затылке, вспоминая все события той ночи, все слова, сказанные в горнице князя.

Одной только не хватает им, Стрибога знака, того самого, что я Ольгерду отдала. Он хранит его вон в той шкатулке… Нас с ним клятва на крови связывала…

— Ну, значит, подумать надобно, как вам пройти туда да в княжий терем пробраться незамеченными, — нахмурился Айдар. — Слушай внимательно… В его горнице была хоть?

Славка с невольным содроганием вспомнила, как её впервые привели к князю. Тогда она плакала так, что сквозь слёзы ничего и не видала, а в голове всё смешалось и, разумеется, горница и дорога к ней совсем не запомнились.

— Была раз, да не помню ничего, — вздохнула она.

— Ладно… Тогда смотри, — он склонился поближе к столу и начертил пальцем невидимый круг на его поверхности. — Горница князя на втором полу находится, к ней два пути: один — через чёрную лестницу, она выведет прямиком на задний двор, а второй — через красное крыльцо, только оттуда идти уж больно далеко, заплутать можно с непривычки-то. В самой горнице два окна, а в углу, прямо между ними, стол. Шкатулка в ящике, что под ним — его выдвинуть надобно, да только ключик от него княже при себе всегда носит, никому не отдаёт.

Славка слушала его внимательно, слегка наклонив голову набок и по привычке перебирая в пальцах витой поясок. План того, как пробраться в княжий терем, возник в голове у неё почти сразу же; оставалось только поделиться им с Ярико и вместе подумать, как завершить его и незаметно сбежать со двора. Для этого может понадобиться и чужая помощь, например, не худо было бы, ежели неравнодушные поселяне подсобить им согласятся… Правда, к кому обратиться с такою-то просьбой, Славка не предполагала.

29. Пожар

Уже совсем стемнело и ночь опустилась на деревеньку, когда в дверь небольшой, но ладно сложенной избы, стоявшей на окраине, постучались двое путников. Молодая хозяюшка выбежала в сени, отворила дверь и застыла на крыльце. Один из путников скинул чёрный капюшон, низко надвинутый до самого подбородка, и она узнала брата.

— Ярико? — то ли изумлённо, то ли растерянно прошептала она. Однако, когда брат потянулся обнять её, она осторожно и мягко отстранилась. И только тогда Ярико заметил, что длинный золотистый водопад её локонов не лежал привычно на плечах, а был убран под алый льняной платок, расшитый цветными нитями по краям.

— Велена! — приглушённо воскликнул юноша. — Да ты, никак, просватана?

— Обручились мы с Всемиром, — девушка смутилась, и стыдливый румянец загорелся на её щеках, усыпанных веснушками. — Ты не серчай… Он меня любит. Сказывает, что с самого первого дня полюбил, как увидал только… Впрочем, сейчас не об этом, — спохватилась Велена и отворила дверь пошире, пропуская гостей. — Проходите же, проходите скорее!

Славка и Ярико тихонько вошли в избу, сбросили тёплую одёжу. В горницах было натоплено, из углов разливался мягкий золотистый свет от лучинок. После позднего ужина со стола ещё не до конца убрали, на чистых отрезах ткани лежал хлеб, в котелке дымился грибной суп, с отколотого носика кувшина капало молоко. Велена поспешила подвинуть лавки к столу.

— Садитесь, вы бы хоть поели с дорожки, я чай, устали-то как, — щебетала она и всё суетилась вокруг нежданных гостей, то подавала хлеб и ложки, то разливала молоко, и наконец Ярико не выдержал.

— Велена, сядь! Мы к вам не в гости пришли, а по делу. Бажен спит?

— Нет, на дворе они, к колодцу крышу прилаживают, — брат не успел договорить, а Велену уже будто ветром сдуло, и через несколько минут она воротилась в сопровождении молодого светловолосого ратника. Когда он вошёл в избу, высокий, шумный, раскрасневшийся с улицы да с работы, в горнице стало словно теснее и как-то уютнее. От Бажена пахло морозом и деревом, на ресницах его и на короткой русой щетине застыл иней, широкие, сильные ладони покраснели от холода, и он, едва войдя, скинул полушубок и подсел поближе к печке.

— Ну здравствуй, Ярико, здравствуй и ты, Славка, — он поочерёдно взглянул на гостей, разом смутившихся, встретился с грустными серыми глазами Славки и почувствовал, что краснеет сам: как-никак, из-за приказа Ольгерда он ей косу отрезал, и до сих пор жаль было ту беззащитную, заплаканную девчонку. — Что привело вас? Сдаётся мне, в гости вы просто так не ходите?

Он засмеялся собственной шутке, и Славка улыбнулась было тоже, но Ярико посмотрел на обоих так, что и самому хозяину дома вдруг стало неловко.

— Это верно, — промолвил Ярико, — мы к вам не просто так. Нам нужна помощь, Бажен. Твоя и… твоего десятка. Конечно, не худо было бы привлечь и кого-нибудь ещё из самой деревни, нам любая помощь дорога. Подшутим маленько над князем и этой… рыжей, — он усмехнулся, и на сей раз вместе с ним рассмеялись все.

— Насчёт поселян сказать ничего не могу, — ответил Бажен, задумавшись. — А вот мой десяток за мной пойдёт. Что надобно-то, говори…

По мере того, как Ярико рассказывал давеча придуманный план, Велена всё чаще испуганно вздыхала, прижимая холодные ладони к пылающим щекам, а Бажен всё сильнее хмурился, тучи собирались на челе. Наконец Ярико умолк, и прежде чем ответить, тот ещё некоторое время молчал, задумчиво смотрел в огонь, плясавший за железной заслонкой. И наконец, спустя несколько минут, согласно кивнул, так и не придумав, что отвечать.

Ярико поднялся, прошёлся по горнице и остановился прямо напротив Бажена.

— Поклянись, — тихо промолвил он, глядя на него в упор. — Поклянись, что не обманешь нас и не сдашь по правде.

— Клянусь, — так же негромко отмолвил Бажен, и тогда они пожали друг другу руки.

Всю оставшуюся ночь Славка не могла уснуть. Ворочалась на пуховой перине, словно на шершавых необструганных досках, то утыкалась лицом в подушку, то ложилась на спину, но сон всё никак не шёл к ней. Наконец она села, подобрав ноги под себя и натянув рубаху на колени; заслышав её возню, Ярико проснулся и присел на край её постели.

— Не спится тебе?

Девушка молча покачала головой, не глядя на него.

— Боишься?

Лёгкий, будто испуганный, кивок в ответ. Ярико сел поближе, обнял её за плечи. Она откинулась назад, положила голову на плечо ему.

— Вдруг не получится? — прошептала Славка, запрокинув голову и глядя на юношу снизу вверх. — Вдруг что не так пойдёт?

— Ну что ты, — Ярико слегка улыбнулся, — что может пойти не так? Мы ведь обо всём, кажется, подумали…

— Кажется… — эхом отозвалась Славка и сжала его руки. — Не предательства боюсь, нет, — поспешила заверить она его, когда увидела, как он опасливо обернулся к двери: не подслушает ли кто. — Бажен не предаст, Всемир и Велена и подавно. А вот ежели не обхитрить нам Свартрейна… И Астру… Она ведь всё-всё про нас знает.

Ярико молча пожал плечами и отворотился. Что будет в том случае, ежели план их провалится, думать ему не хотелось: только богов гневить. Старый мастер-оружейник ему когда-то сказывал, что боги только тем помогают, кто верит… Но всё-таки о возможности неудачи забывать не стоило. Ежели что-то не удастся так, как задумано было, то на сей раз им живыми точно не уйти…

— Уговор-то наш помнишь? — вдруг спросила Славка. — Когда пора придёт, я крикну. Не ранее… Да и не тяни долго…

— Помню, как же, — нахмурился он.

Наутро, едва рассвело, Бажен спрятал одёжу гостей в подвале, чтобы, ежели кому их искать вздумалось, то не стало известно о том, что они были в его доме. Славка и Ярико уже не спали; судя по их виду, они провели без сна всю минувшую ночь, но расспрашивать их Бажен не стал, и без того тревожатся оба, лучше не стоит. Когда им троим пришла пора уходить, Всемир обменялся крепким рукопожатием с Ярико, расцеловал Славку, а Велена, едва проводив их до порога, убежала к себе в горницу и заперлась, и из-за двери доносились тихие, сдавленные всхлипы.