Ненавистные (СИ) - Ольга "Реджина Фаланджи". Страница 29

Скорая приехала оперативно, освещая цветными мигалками весь двор. Женя с облегчением выдохнула, когда медики тут же подхватили Веру Ивановну и положили на носилки. Ей, как дочери, разрешили поехать в больницу, поэтому она забралась в машину и всю дорогу держала мать за руку, проверяя пульс.

А дальше все было как в тумане.

Она помнила, как команда врачей погрузила мать на каталку, как они бегом повезли ее в отделение реанимации. Рядом с ней откуда-то взялись мужчины из полиции, собираясь опросить ее, но она что-то бессвязно говорила им о том, что это все какая-то ошибка.

Она попросилась отойти на пару минут в туалет, и ее проводила до туда заботливая медсестра. Она закрыла за собой дверь, чувствуя, как оглушающая тишина давит на виски, а дыхание сбивается при мысли, что врачи могут не успеть.

Мама. Ее родная, немного строгая, но такая заботливая мама, сейчас висела на волоске от смерти. От этой мысли хотелось выть белугой, но вместо этого она лишь судорожно дышала, глядя на своё отражение в зеркале. Все ее лицо и одежда были в крови, а по щекам расползлись разводы от косметики. В глазах стояла бесконечная горечь и боль, от которой, казалось, зеркало вот-вот треснет на кучу маленьких осколков.

И она не знала, как дальше держать себя в руках и не упасть в бессилии на стерильный пол служебного туалета.

========== Глава 19 ==========

Долгое ожидание хоть каких-нибудь вестей от врачей растянулось почти до утра. Женя все это время сидела на стуле у дверей реанимации, нервно вздрагивая при любом звуке. С каждой минутой, проведённой здесь, она все больше теряла надежду, представляя себе самый худший исход.

Она вот-вот могла стать сиротой.

От этой мысли хотелось выть, пинать стены, крушить мебель и напиться. Хотелось сорваться с места и пересечь запретную черту, чтобы оказаться рядом с мамой и умолять её, чтобы она сражалась за жизнь.

А Пашка? Ее младший братик, который даже ещё в школу не ходит, мог точно так же лишиться матери, которая была ему очень необходима. Как ему объяснить, что жизнь настолько паршивая штука, что в любой момент она может забрать у тебя любимого человека? Мальчик ещё никогда никого не терял, и открывать список с родной матери было слишком больно. Слишком несправедливо.

И ещё был Василий, второй муж мамы, который уже похоронил одну жену, а теперь мог лишиться ещё и Веры. Как ему выдержать все пинки судьбы, которая верно забирает из его жизни дорогих ему людей?

От мысли, что придётся звонить и рассказывать всем о случившимся, руки непроизвольно опустились, а дыхание вновь сбилось. Она не готова была взять на себя роль гонца дурных вестей, не хотела, чтобы при виде ее, человек тут же вспоминал о несчастье, настигшем семью.

На улице уже светило солнце, выглядывая робкими лучами из-за высоких домов. Женя присела на ступени около входа в больницу, выкуривая вторую сигарету за раз. Колючий ветер задувал под легкую кофту, от чего все тело покрылось мурашками от холода. Вчера было гораздо теплее, чем этим ранним утром, но она не готова была оставить маму в больнице, когда она так отчаянно боролось за жизнь. Она не хотела, чтобы в ее отсутствие произошло самое страшное, что она могла только представить.

А в это время все мирно спали в своих постелях, даже не подозревая, что через пару часов их разбудит звонок с ужасной вестью.

Выкинув бычок в мусорное ведро, она опустила голову меж коленей и запустила пальцы в запутанные волосы. Она совершенно не знала, что ей делать дальше. Голова гудела после бессонной ночи, да и в предыдущую ночь она спала не более трёх часов. Женя грустно усмехнулась, вспоминая встречу с Марком, которая, казалось, была целую вечность назад, хотя на деле прошло не более двух суток.

Тут же она вспомнила, как спешно сбежала от мамы на следующее утро, чтобы избежать расспросов. А ведь это мог быть последний раз, когда она видела ее живой, слышала ее голос. Женя даже не хотела возвращаться домой, ведь каждая мелочь напоминала бы ей о маме. Например, заколка, которая лежала около зеркала, вещи в шкафу, которые она всегда бережно складывала, а не разбрасывала, как Женя. На кухонном столе лежала недочитанная книга, а в прихожей все ещё держался запах ее духов.

Нет, она не хотела возвращаться домой, пока не дождётся хороших вестей. О том, что новости могут быть неутешительными, она старалась не думать, как и о том, что ей придётся звонить через пару часов ее отчиму.

Продрогнув до костей, Женя зашла в здание больницы и прошла на свой дежурный пост, с ненавистью поглядывая на дверь реанимации, за которую ее не пускали. Все ее тело все ещё подрагивало от холода, поэтому она обняла себя за плечи и согнулась к коленям, едва сдерживая себя, чтобы снова не разреветься. Ей казалось, что за эту долгую ночь, она выплакала все слёзы, но практика показывала иное. Они бесконтрольно текли по щекам блестящими дорожками, теряясь за воротом кофты.

— Евгения, — девушка вздрогнула от голоса врача и тут же села ровно, вытирая мокрые щёки тыльной стороной руки. — Вам необходимо отдохнуть. Езжайте домой, примите душ, поспите. Мы сделали все, что могли для спасения вашей матери, но теперь нужно подождать. Ближайшие сутки будут самыми критичными для ее организма, и нам остаётся только наблюдать.

— Она поправится? — с надеждой спросила Женя, чувствуя, как ее руки начинают трястись с новой силой.

— Я не могу сказать об этом со стопроцентной гарантией, но статистика на ее стороне, — уклончиво ответил врач, с жалостью поглядывая на девушку. — За ночь она два раза была на грани смерти, но оба раза мы ее откачали. Самое страшное, думаю, позади. А теперь езжайте домой и отдохните. В случае чего, — он сделал небольшую паузу и тяжело вздохнул, — мы вам позвоним.

Поблагодарив врача, она поплелась к выходу из больницы, чувствуя, как часть ее вздохнула с облегчением. По крайней мере, ее мать все ещё жива, пусть и находится сейчас в критическом состоянии.

Постояв на крыльце пару минут, Женя посмотрела на время и приняла решение поехать к Тасе, которая не будет ругаться на столь раннее появление, когда узнает, что произошло. В метро практически никого не было, поэтому Жене даже удалось вздремнуть пару минут, когда поток лихорадочных мыслей на мгновение замер. Открыв глаза, она обнаружила напротив сидящую женщину, которая, вероятно, зашла на прошлой станции, пока Женя дремала. Женщина с осторожным любопытством оглядывала девушку, одежда которой была пропитана кровью. Заметив ее взгляд, женщина тут же отвернулась и до конца поездки ни разу не посмотрела в ее сторону.

К Тасе она пришла после семи утра, предварительно позвонив на мобильный, чтобы она открыла дверь.

— Женя, клянусь, если ты пришла с пьянки ко мне, чтобы твоя мама тебя не прихлопнула дома, то я тебя сама лично ей сдам! — прошипела Тася, лениво потирая глаза после сна. Женя безвольной куклой вошла в прихожую и бесшумно закрыла за собой дверь.

— Тась, прости, что я так рано, просто мне больше не к кому пойти, — Женя всхлипнула и почувствовала, как слезы снова потекли по опухшим щекам.

Услышав всхлип, Тася внимательно посмотрела на сводную сестру и ахнула от ужаса, когда увидела засохшую кровь на одежде.

— Ч-что произошло? — заикаясь спросила она, замечая следы бессонной ночи на лице Жени и красные опухшие глаза.

— На маму напали вчера вечером, — ответила она, проглотив ком в горле. — Я всю ночь провела в больнице, пока мне не сказали, что она более менее стабилизировалась.

Женя рассказала ей все, что знала, после чего Тася отправила ее в душ и дала свой домашний костюм. Пока она смывала с себя всю грязь прошлой ночи, Тася разбудила Андрея и рассказала ему о произошедшем.

— Она сейчас в душе, — ответила она на вопрос Андрея. — Когда выйдет, я хочу ее накормить и положить спать. Она в ужасном состоянии, ей необходимо отдохнуть!

— Твой отец ещё не в курсе? — хмурясь спросил он.

— Никто ещё не в курсе.

Отправив Андрея в комнату к детям, она пошла на кухню, чтобы приготовить для всех омлет с ветчиной и помидором, который, как она помнила, очень нравился Жене. Только все старания были напрасны, ведь девушка съела всего пару кусочков.