Цветы для Риты (СИ) - Филатова Анна Юрьевна. Страница 10

— Пришел исключительно для того, чтобы посмотреть, как вы, барышня, приговорите три рюмки шестидесятиградусного рома.

И тут Рита по-настоящему обрадовалась. Человеческую еду она до последнего времени не пробовала, а вот алкоголь — случалось, и это было неплохо. Самый крепкий алкоголь по вкусу почти приближался к самому серому и блеклому ростку, который можно получить с человека. Только вот по-настоящему крепкий алкоголь ей доводилось встречать все реже. И тут такая удача, сам в руки пришел!

— Справедливости ради, я не говорила, что буду пить их сразу. И что буду пить их чистыми. "Куба либре" — вполне разумный выход, вы не находите?

— Не нахожу! — возмутился он. — "Куба либре" — это преступление против такого рома. Вы собираетесь это — разбавлять — колой?!

— На самом деле, нет, не собираюсь. Вот вам меню, подумайте пока что, что будете заказывать, а я сейчас вернусь. Вы сами будете пить чистый?

Мужчины, подумав, кивнули. Рита ушла и вернулась с пятью рюмками.

— Две ваши, три моих, — пояснила она. — Наливайте.

Друг Ярослава (Толик, как он представился в дверях), не скрывая ехидной улыбки, наполнил ей все три рюмки из разных бутылок. Ярослав в это время надиктовывал ей заказ. Рита записала, выдохнула и залпом выпила первую рюмку. Поле зрения чуть расширилось, краски стали немного четче. Если бы не голод, можно было бы поддерживать форму одним только алкоголем, благо спиться ей не грозит.

— Прекрасно, — сказала она. — Спасибо. Следующие две я, с вашего позволения, заберу с собой и буду пить неспешно.

— А вы точно теперь на нас поднос не уроните? — уточнил Толик.

— Точно. У меня, видите ли, специфический обмен веществ: я не пьянею. Вообще никогда.

— А на хрена тогда пить? — оторопел он. Рита заговорщически улыбнулась, наклонилась над столом и, доверительно понизив голос, сказала:

— Для удовольствия.

Тут-то это бесчувственное толстое бревно пробрало. Он поднял голову и посмотрел на нее совсем другим взглядом. Рита про себя торжествовала: вот ведь, даже сил почти нет, но на одном кураже она может вызывать у мужчин те же реакции! Хоть сейчас веди его в подсобку. Тут она почувствовала на себе еще один взгляд, обернулась и вздрогнула. Ярослав не пропустил ее спектакль и был им, мягко говоря, недоволен. Молодец, Рита, отличный способ понравиться мужчине — очаровать его друга! Кстати говоря, иногда это действительно работало, но, увы, не с Ярославом. Он не был зол, скорее отстранен и задумчив, и это гораздо хуже. Неужели он до сих пор не имеет на нее никаких видов? То есть, заметив чей-то интерес к ней, он просто возьмет и отойдет в сторону? Если бы он сейчас устроил сцену ревности, она бы справилась, а он…

Рита резко выпрямилась, извинилась и сбежала на кухню, твердо решив остаток вечера быть паинькой.

Время шло к десяти, ром (естественно!) все не заканчивался. Счет за закуски обещал быть отрезвляющим, да ну и черт с ним. Первоначальное желание бить Толику морду прошло, сменившись эдакой пьяно-философской печалью: вчера просила прийти, а сегодня при нем флиртует с его же другом. Не поймешь этих женщин, да и в пень их всех. Сегодня присутствие Риты не давало ему по мозгам с такой беспощадной силой: то ли алкоголь помог, то ли просто привык к ней. И все-таки она была поразительно красивая. Милая. Уставшая. И ужасно грустная, где-то там, в глубине, за своей кокетливой улыбкой. Сегодня он это отчетливо видел, но все не мог определиться, то ли это прозрение, то ли пьяный глюк. А ведь ему, пожалуй, хотелось бы, чтобы она была грустной. Чтобы оказалось, что у нее серьезные неприятности, например. И он бы тогда — ух! Он бы впрягся за нее, как настоящий рыцарь! Никому бы в обиду не дал. Такая девочка трогательная, просто ужас.

Только вот непонятно, от чего ее спасать. Он ведь, по сути, до сих пор ничегошеньки о ней не знает. Спасибо, хоть имя выяснил. На третий день. Рыцарь, блин, мечом по башке огретый. Ярослав осознал, что Толик вот уже минуту что-то оживленно втирает. Толик, собственно, этим занимался постоянно. Трюк общения с ним состоял в том, чтобы распознать момент, когда надо включиться. Ярослав распознавать умел, хотя сегодня маленько подтормаживал — хотелось бы сказать, что из-за рома, но нет, скорее все-таки из-за Риты. Спиртное-то обычно процессу не мешало.

— Что, извини? Я выпал слегка.

— Говорю, круто, что ты меня сюда вытащил. Я в «Волшебном» триста лет не был, а тут теперь такое козырное место, оказывается!

— Ага, только он теперь «Магия».

— Магия-шмагия… как хочу, так и зову! Помнишь, как мы тут шарились всей группой после пар?

— Еще бы, конечно, помню!

— Ты тогда нам всем еще гнал, что это страшное-ужасное мистическое место, а мы над тобой ржали.

— Да? — неприятно поразился Ярослав. Сам не понял, чему больше: тому, что над ним, оказывается, ржала вся группа, или тому, что он ровно ничего о таких разговорах не помнил.

— Ну да. Но потом ты нас всех шикарно умыл, это было реально красиво. И мы так и не поняли, как ты это сделал. Может, хоть теперь расскажешь? Зря я, что ли, на тебя столько алкоголя перевел?

— Я бы рассказал, но вообще не понимаю, о чем ты, — неохотно признался Ярослав. Толик испытующе уставился на него.

— Вот только не делай из меня идиота! Я уверен, это была твоя личная победа, ты, небось, еще год над нами тайком потешался, пока мы голову ломали. Такое не забывают!

— Может, и так. Только честно, Толик, я вообще не помню, о чем речь.

— Ну, допустим. Ладно, давай напомню. Мы тогда тебя подначивали залезть в какую-нибудь здешнюю подсобку. Ну, чисто в рамках борьбы с твоей фобией. А то ты вечно ныл, как тут жутко, и, мол, за каждой закрытой дверью наверняка по трупу спрятано. А мы тебе такие: "а слабо проверить"? Вот залезь туда, принеси нам уши с того трупа, будешь красавчик и молодец. И страх свой победишь. И ты полез!

— Ты меня ни с кем не путаешь? — недоуменно спросил Ярослав. Не помнить какие-то приколы их группы — дело нормальное, но уж такое-то он наверняка запомнил бы! К тому же, не испытывал он ничего такого особенного ни к «Волшебному», ни к сменившему его ТЦ «Магия»… обычное здание, типовое, таких много, он сам в силу профессии прекрасно знает, где тут что должно быть. И на первом-втором курсе кое-что себе уже представлял. И уж настолько пугливым впечатлительным зайчиком никогда не был. Так какого ж?..

— Что, все-таки будешь отпираться? — огорчился Толик. — И так и не расскажешь, как ты нас сделал?

— А как я вас сделал-то? Честное слово, не помню.

— А ты исчез! — торжественно сказал Толик.

— В смысле?

— Мы тебя ждали-ждали у той подсобки, потом начали тебя выстукивать оттуда, потом кто-то заглянул, а там комнатушка метр на метр, мётлы-швабры стоят, а тебя нет. Мы тогда все углы обшарили и так и не поняли, куда ты делся. В понедельник спросили тебя, а ты морду кирпичом, прямо как сейчас, и так и не признался.

Того, как его расспрашивали, Ярослав тоже не помнил, но это как раз не удивительно: слишком незначительный эпизод. А вот с подсобкой…

— Толик, скажи все-таки честно: ты меня разыгрываешь сейчас?

— Это ты меня разыгрываешь, — обиженно насупился Толик. — Тоже мне, гордая птица, по двадцать лет мелкие обидки помнить!

Ярослав мог бы вернуть ему тот же упрек, но не стал. Ему было не до того. Что-то тревожно ворочалось в его памяти, разбуженное неожиданным рассказом. Какое-то мужское лицо — настолько красивое, что наверняка узнал бы и сейчас. Карты, крылья, вспышки света, чей-то многоголосый смех. Страх, но больше радость, гордость и еще что-то такое, какое-то спокойствие, будто он знает, что с ним будет дальше, и его это полностью устраивает, возражений нет.

Н-да, негусто воспоминаний, честно говоря. Да и те, что есть, вполне можно списать на ром. Пьяный Яр — впечатлительный Яр, это давно известно. Ему наплели мистической пурги, он сразу проникся. Тут он заметил краем глаза движение: оказывается, неподалеку стояла Рита. Стояла и уже некоторое время слушала их разговор. Поймав его взгляд, она улыбнулась ему: