Невеста наместника (СИ) - Караванова Наталья Михайловна. Страница 52

За левым плечом Кинрика — незнакомый пожилой ифленец. Его взгляд не прочесть, а лицо как будто превратилось в маску, на которой — легкая почтительная улыбка, но больше ничего. Справа ожидаемо шел Шеддерик. Кажется, его ничего в мире не заботило, и присутствовал он здесь только из чувства долга. Но Темери догадывалась, что глава тайной управы в тот момент как раз был при исполнении. Взгляд его направлен не на прибывших гостей, а на толпу за ними, на гвардейский караул…

Кинрик безупречно поклонился. Сначала хозяину Каннегу и шкиперу Януру, а потом — Темершане. Темери, вспомнив урок Эзальты, присела в принятом на островах «женском» поклоне.

Вперед вышел пожилой ифленец и произнес короткое приветствие, а потом с поклоном отошел в сторону. Темери думала, что в крепость она отправится в сопровождении Кинрика, но оказалось, традиции ифлена считают иначе.

Руку ей подал Каннег. Ифленцы расступились, пропуская их вперед — Янур шел теперь немного позади.

Двадцать семь ступенек, каждая помнит следы ее ног.

Теплое солнце в затылок.

Крики толпы — не то восторженные, не то угрожающие.

Люди на верхней площадке — много. Знатные ифленцы, их большинство, в основном стоят справа, в тени. Немногочисленные мальканы вынуждены щуриться на солнце, но они есть, они, как видно, действительно живут в цитадели. Враги? Друзья? Это еще предстояло выяснить.

Ворота распахнулись, внутри заиграла торжественная музыка.

Родной чужой дом. Чужие стены…

Она запретила себе вспоминать, еще выше подняла голову и двинулась вперед, в главный зал крепости. Когда-то, как говорили старики, в нем полыхал открытый очаг, а мальканские путешественники, воины и купцы держали ответ перед рэтахом о том, в каких местах побывали, что видели, с кем и о чем смогли договориться…

Темери помнила его как основной зал для церемоний. Здесь проходили торжества в дни Ленны, праздновались рождения и свадьбы. Сейчас у дальней стены по центру, между двух темных каменных колонн, стоял старый трон рэтаха, укрытый ифленским флагом.

Темери остановилась в центре зала — по знаку шедшего перед ней церемониймейстера.

Янур и Каннег расступились, оставив ее одну, но тут же их место заняли Кинрик и Шеддерик. А вокруг них выстроились солдаты и факельщики, словно отделяя от всего, что снаружи.

Зал не был пуст — небольшой оркестр играл в нише у входа. Люди потоком полились внутрь. Но поток этот был управляем и направляем. Они шли по кругу, снаружи ряда факелов. И каждый останавливался напротив, а церемониймейстер оглашал их имена и титулы.

Таково было официальное представление невесты ифленского дворянина. Представляли, оказывается, не Темершану. Представляли друзей и родичей жениха — невесте…

Длилось это долго, Темери успела устать, немного прийти в себя, успокоиться. Она все равно никого не запомнила по имени. Но кое-что смогла увидеть в глазах приветствующих ее чеоров и чеор.

Кому-то было просто интересно. Кому-то казалось унизительным представляться мальканке, и во взглядах тогда сквозило презрение и легкая скука. А у кого-то Темери вызывала раздражение и злость. Но в основном это все-таки было простое любопытство…

Последним представлен был тот самый немолодой ифленец, что сопровождал Кинрика. Его Темери запомнила — светлый лорд благородный чеор та Торгил, первый советник Кинрика, старый боевой товарищ его отца, Хеверика, прежнего наместника Танерретского, того самого, кто командовал ифленцами во время нашествия.

Та Торгила в цитадели в день штурма не было. Никого из тех, кто сегодня ей был представлен, там не было.

Светлый лорд чеор Шеддерик та Хенвил

Если неприятность возможна, она обязательно случится. Какой жуфовой задницы на представление явилась чеора та Роа? Старая интриганка год в крепости не показывалась, а тут принесли этхары на крыльях подарочек…

Хорошо хоть, ей хватило такта не устраивать никаких безобразий во время торжественной части. Так что первая половина церемонии прошла четко по протоколу.

Люди Гун-хе еще перед самым началом изловили и вывели вон двоих знатных горожан, на поверку оказавшихся чадами дома Шевека, сам Шеддерик вовремя перехватил и отправил домой не в меру любопытную компаньонку одной из бывших подружек Кинрика, и на этом неприятные сюрпризы закончились… ну, во всяком случае, пока не появилась она.

Ольтра та Роа. Образец элегантности — несмотря на свои шестьдесят шесть красиво прожитых лет, она всегда одета по последней имперской моде. Всегда в безумно дорогих украшениях. Полновата, демонстративно темноволоса, слегка надменна. Эта чеора умеет произвести впечатление. И кажется строгой серьезной дамой ровно до того момента, как откроет свой напомаженый сухой рот. Шеддерик дорого бы дал, чтобы эта особа хоть раз дала повод отлучить себя от двора… а еще лучше, прокололась бы на очередной интриге и лишилась бы самого важного для себя органа в пыточной камере и на самых законных основаниях.

Шеддерик попросил одного из агентов Гун-хе не спускать со старухи глаз, но был почти уверен, что свое черное дело она сделать успеет. Знал бы заранее, что это будет за дело, прибил бы, наверное, не задумываясь о последствиях…

Но самое мерзкое, он так и не уловил момента, когда все случилось. Узнал уже потом, когда стал разматывать цепочку событий и как следует расспросил брата.

Который, если подумать, в этой истории пострадал только из-за своей наивности и еще из-за того, что больше был озабочен, что не сообщил любимой женщине, о своем предстоящем вынужденном браке. Из важных династических соображений.

День был… странный.

Словно заканчивается одна эпоха, начинается новая, но не для всего мира, а только для самого Шеддерика та Хенвила лично. Слишком яркое солнце. Слишком красивая, но торжественно отстраненная рэта Итвена — невеста брата. Слишком пестрая толпа, в которой так легко спрятаться наемному убийце.

Долгий церемониал.

Нехорошее предчувствие и ожидание обязательной пакости от судьбы.

Когда, наконец, появилась возможность выдохнуть, оказалось, что Шеддерика в кабинете ожидает посол Коанеррета, и это срочно. Потом оказалось, что старуха все-таки устроила небольшое безобразие во время торжественного ужина, каким-то образом столкнув лбами двух молодых благородных чеор, которые, как Шеддерик знал доподлинно, еще совсем недавно сами имели виды на Кинрика. Девицы подрались чуть ли не у ног рэты. Пришлось вмешаться светлому лорду советнику та Торгилу и одному из стражников, чтобы их унять и передать растерявшимся родителям.

Шеддерик тогда еще подумал, что это не похоже на обычную манеру чеоры та Роа — как-то слишком мелко и несерьезно. Стареет, что ли?

Отчитав не уследившего за старухой агента, Шеддерик вдруг понял, что сам находит для себя все новые дела, чтобы держаться подальше от мальканки. Как будто его миссия выполнена и дальше о ней должен заботиться Кинрик.

Это было даже где-то смешно. Кинрик меньше всего хотел этой свадьбы и имел веские причины ее не хотеть. Только усилившиеся безобразия на улицах Тоненга, пожалуй, и смогли его убедить в необходимости такого решения.

Но радости это не прибавит им обоим, и брату и мальканке, а значит, надо быть рядом, надо заставить их научится… ну хотя бы уважать друг друга. Как это сделать, Шедде представлял. Он неплохо успел изучить Кинрика, а совместное путешествие дало ему представление о характере рэты. Сердцем мальканки управляет чувство долга. Кинриком — страх потерять любимую женщину и страх погрязнуть в гражданской войне, от которой не скрыться, потому что именно Кинрик сейчас — наместник.

Меньше всего Шеддерику хотелось становиться сводней. Но предстояло ему, к сожалению, именно это.

В первую очередь — серьезный разговор с обоими, а может даже не один.

Когда долгая официальная часть завершилась и гости разбрелись по залу, Шеддерик все же заставил себя подойти к Темершане. Светски поклонился — вокруг было еще много людей.