Неподвластные времени - Хадсон Дженис. Страница 25

– Анни, детка?

Она дрожала в его объятиях.

– П-прости, – пролепетала она, содрогаясь от рыданий. – Прости.

– Ну, не надо, успокойся…

Тела их все еще были переплетены друг с другом. Он чуть отстранился, но Анни сильнее обняла его.

– Не надо, – умоляюще прошептала она. – Побудь еще там.

– Хорошо, хорошо, только скажи мне, детка, в чем дело?

Она снова зарыдала.

– Ни в чем.

– Я был слишком груб? Я сделал тебе больно?

– Н-нет… Нет. Это… Мне было так хорошо.

Он обнимал ее, гладил ее волосы, а слезы все лились и лились.

– П-просто … н-не могу остановиться. Я столько лет не пролила ни слезинки…

– Ничего, – продолжая обнимать ее, он осторожно перекатился на бок, баюкая ее у своей груди. – Ничего.

Потрясенный ее реакцией, Харпер продолжал обнимать ее, пока она не выплакалась и не заснула. Ему же не спалось, и он был рад этому. Он хотел запомнить каждую секунду этой ночи, даже ее слезы, потому что, как ему казалось, он знал, отчего она плакала. Она ведь говорила ему, что они с Майком последние четыре года не спали вместе. И она говорила также, что физическая сторона их брака с самого начала не приносила ей удовлетворения.

Она сказала, что не знала наслаждения с той их ночи у пруда, с той единственной ночи, когда они занимались любовью.

Судя по тому, как она вела себя совсем недавно в его объятиях, ничего удивительного, что она не могла справиться с собой. Харперу было неловко думать об этом, и все же он невероятно радовался тому, что она ни разу не дала Майку того, что подарила ему этой ночью.

Неужто она плакала только потому, что ее воздержанию пришел конец? Что, кроме физического облегчения, принесла ей сегодняшняя ночь? Он не знает и не узнает, пока не спросит ее напрямик. Ему бы понять, что эта ночь значила для него самого.

Близость с ней подействовала на него невероятным образом. Кроме того, первого, раза с Анни, он ни разу не испытывал таких ощущений. Многие из пережитых этой ночью ощущений были доселе неведомы ему. Словно в него вставили важную недостающую деталь, об отсутствии которой он и не подозревал. И для Харпера не было сомнений, что в тот момент они с Анни действительно были одним существом.

Но что будет завтра? Удастся ли ему навсегда избегнуть горечи и тяжелого гнета прошлого? Хочет ли он будущего с ней? Хочет ли она быть с ним?

Харпер с трудом сглотнул и уставился в потолок, запустив пальцы в ее мягкие густые волосы. По правде говоря, он и не знал, чего ему хочется, чего он ждет. Кроме того, он не знал, будут ли у них еще ночи впереди.

Была уже глубокая ночь, когда он подумал, что надо бы перенести Анни в ее кровать. Ему не хотелось отрываться от нее. Так здорово было чувствовать ее в своих объятиях – а ведь он и мечтать не смел об этом. Но ей вряд ли понравится, если Джейсон обнаружит утром, что она выходит из комнаты Харпера, – Джейсон совсем не готов к этому и может все неправильно понять.

Харпер осторожно вытащил руку из-под Анни. Во сне она крепче обняла его и пробормотала его имя.

У него болезненно сжалось горло. Анни ведь целых десять лет прожила с Майком, не смея даже упоминать о нем, Харпере, и все же во сне она позвала его по имени. Это растрогало его больше любых клятв в любви и верности.

Наконец Харпер вылез из постели и натянул джинсы. Если Джейсон случайно проснется, не хотелось бы, чтобы мальчик застал его раздетым.

Осторожно, стараясь не разбудить Анни, он откинул простыню и поднял ее на руки. Во сне Анни склонила голову к нему на плечо, словно доверчивый ребенок.

«О Господи, Анни, что мы натворили, я и ты? Будет ли нам от этого лучше или мы снова лишь сделали больно друг другу?»

Он отнес Анни по коридору в ее комнату, тихо притворив за собой дверь, и осторожно уложил в постель. Только он высвободил руки, как она обвила своими руками его шею, сонно застонав, и ему невероятно захотелось лечь рядом с ней и больше не выпускать из своих объятий.

– Ты снишься мне? – прошептала она.

– Если и так, – ответил он, улыбаясь про себя, – то нам снится один и тот же сон, детка.

Она придвинулась ближе к нему. Когда она снова заговорила, голос ее был тихим, хрипловатым и сонным.

– Как ты думаешь, может этот сон повториться?

Это был не вопрос, заданный земной женщиной, а зов сирены, и он не в силах был ему противостоять. Его сердце так и забилось при ощущении, что могучее первобытное желание обладать ею поднимается в нем при одном ее прикосновении.

– Ты уверена, что спишь?

– Конечно. – Она нежно перебирала волосы, одарив его обжигающим поцелуем.

Харпер немедленно подвинулся ближе к ней. И моментально воспламенился. То был не просто поцелуй женщины, которая всего несколько часов назад призналась в собственных чувствах. То был поцелуй женщины, которая прекрасно знала, что ей нужно.

– И не думала спать.

Харпер дрожащими руками стащил джинсы и скользнул в ее постель.

– Сон продолжается, детка.

Нагая плоть к нагой плоти – и ночь вспыхнула, разгоняя своим жаром зимний холод, сжигая все обиды прошлого, освещая путь к единству, полному невероятно сильных ощущений. В эту ночь Харпер и Анни заново узнавали друг друга.

Анни проснулась с рассветом и потянулась в поисках тепла и силы человека, который сделал ее счастливой ночью. Воспоминания, жаркие и чувственные, пробежали по телу. Она и не подозревала, что может так отвечать на страсть мужчины, как это происходило у них с Харпером в ту ночь, раз за разом. Она хотела коснуться его, поверить, что все это было наяву.

Ее пальцы еще не дотронулись до холодной простыни, а Анни уже поняла, что его здесь нет.

Пустота, холод и тяжесть сдавили ей сердце. Он ушел, пока она спала.

Потом пришел стыд. Что она ему позволила – что она позволила себе! Она покраснела до корней волос.

Злясь на себя за прошлую ночь, она содрогнулась – что теперь будет думать о ней Харпер! Одинокая, изголодавшаяся по любви вдова, которой никогда не было хорошо с мужем, и зачем только она сказала ему об этом? Как теперь она вообще сможет смотреть ему в лицо? Никогда в жизни она не была такой страстной. Это было великолепно, это было потрясающе – такое и во сне не приснится. Но как же ей, женщине, смотреть после этого в глаза мужчине, с которым она провела эту бурную незабываемую ночь?

Харпер слышал, как Анни ворочается у себя в комнате, и гадал, что у нее на уме. Он ждал, пока Анни и Джейсон умоются и спустятся вниз, – только после этого он выйдет из спальни. О чем она думает в эти секунды? О том, что было между ними?

Харпер не знал, что последует за этой ночью, – но он знал, что ему хотелось бы выяснить это.

Войдя в кухню, он понял, что если предоставить свободу решать Анни, сегодняшняя ночь не приведет ни к чему. Анни стояла у стола с тостером, поджидая, когда поджарится хлеб. Плечи ее были понуро опущены, движения скованы, она избегала его взгляда.

– Доброе утро, – приветствовал он ее. При этих простых будничных словах Анни залилась краской, глядя не то на пуговицу своей блузки, не то на тостер.

– Привет, – промямлила она. – Завтрак вот-вот будет готов.

Он постоял немного, думая, что она соизволит повернуться к нему, поглядеть на него, признает то, что было между ними. Но она этого не сделала.

– Анни!

Ее руки дрогнули, но она не подняла на него глаз.

Тут вбежал Джейсон, и Анни, как показалось Харперу, с облегчением расправила плечи.

– Привет, милый, – сказала она Джейсону.

– Привет, мам. Ты не забыла, что я сегодня после уроков иду к Заку смотреть щеночков?

– Не забыла, – улыбнулась Анни.

– А ты не забыла, что они уже большие и их можно забирать у мамы?

– Конечно, забыла, – Анни положила на тарелку четыре тоста с маслом. – Совсем такого не помню.

– В общем, они уже выросли. Папа Зака говорит, что если их не пристроить, то он не знает, что с ними делать. Я тебе говорил, что они просто прелесть?