Неподвластные времени - Хадсон Дженис. Страница 28

Глава 11

После истории со щенками Анни вроде бы немного оттаяла, и Харпер ожидал, что она и с ним больше не будет так холодна. Но он ошибался. Когда они добрались до дома, Анни занялась Джейсоном и щенками – возилась с ними, смеялась, хлопотала, рассуждала о том, где они будут спать и что будут есть, – и не меньше десяти минут потратила на то, чтобы выбрать им самую подходящую, по ее мнению, миску для воды. Причем занималась она всем этим так серьезно, словно судьбы мира зависели от ее решений.

Харпера тревожило и раздражало то, что она так упорно отгораживается от него – особенно после того, что произошло между ними этой ночью. Если быть честным, подчеркнутое равнодушие Анни к нему просто бесило Харпера.

– О'кей, – наконец сдался Джейсон: по всему было видно, что он недоволен. – Пусть будет сарай. Но все равно я думаю, что малыши должны спать в доме.

– Они привыкли к сараю. В нашем им понравится. Вот увидишь.

Харпер пошел вместе с Анни и Джейсо-ном устраивать щенков на ночь. Когда все трое вернулись в дом, телефон трезвонил вовсю. Через пару секунд после того, как Анни сняла трубку, Харпер уже знал, с кем она говорит. Анни выдало ее внезапно побледневшее лицо.

– Как я могу это найти, если я даже не знаю, о чем вы говорите? – она почти шептала, стискивая трубку так, что костяшки пальцев побелели. – Что я должна искать?

Мгновением позже Анни медленно опустила трубку на рычаги.

– Что? – спросил Харпер.

Анни вздрогнула, уловив жесткие, требовательные нотки в его голосе, повернулась к Джейсону:

– Пора спать, мой милый.

– Но, мам, сейчас ведь…

– …уже поздно, – закончила за него Анни. – Спокойной ночи, моя радость.

– Спокойной ночи, – с некоторой обидой проговорил мальчик. – Пока, Харпер. Спокойной ночи.

Несмотря на жгучее нетерпение и желание немедленно узнать, что сказал Анни тот человек по телефону, Харпер не мог не улыбнуться – совершенно искренне – словам мальчика; и улыбка эта шла из глубины души. В первый раз Джейсон пожелал ему спокойной ночи без напоминания со стороны матери. Может, в подкупе все-таки есть свои преимущества.

– Спокойной ночи, Джейсон.

Анни, казалось, вовсе не заметила выражения лица Харпера. Она сидела, обхватив себя руками, пытаясь унять нервную дрожь. Она успела было убедить себя, что этот неизвестный больше не позвонит. Что его вообще никогда не было, а были только ее страхи. Но вот раздался звонок, и иллюзии развеялись. Снова этот голос. Слишком реальный. Настойчивый. Разрушивший ее шаткий покой. Натянувший нервы до предела, как струны.

– Что он сказал?

Анни моргнула, только сейчас осознав, что Джейсон уже поднялся к себе наверх.

– Анни?

– Книжка. Он сказал, что маленькая черная книжка. Ерунда какая-то!

– Что-то еще он говорил? – Нет.

– Он не сказал, что в этой книжке?

– Нет. Он просто сказал: «Найди ее».

– Ты знаешь, где она? – изменившись в лице, спросил Харпер.

– Конечно, нет.

– Знаешь, что в ней?

– Харпер…

– Ты вообще что-нибудь знаешь об этой книжке?

– Харпер, я вообще не знала, что искать, когда он позвонил в первый раз. Почему ты… ты что, думаешь, я что-то скрываю? Ты так думаешь!.. – Она сорвалась на крик.

Харпер прикрыл глаза и покачал головой. Вопросы он задавал чисто автоматически. У него не было причин подозревать Анни в том, что она что-то скрывает. Никаких причин, кроме старой обиды и горечи, а он поклялся самому себе, что справится с этим. И дал себе клятву, что с этого мгновения будет безоговорочно верить Анни на слово.

– Нет, – проговорил он, открывая глаза и глядя на нее. – Я вовсе не думаю, что ты что-то скрываешь, Анни. Я верю тебе. Но мне кажется, что ты должна быть готова ко всему. Воры-домушники – а тем паче законопослушные граждане – не устраивают анонимных телефонных звонков, разыскивая потерянные маленькие черные книжки.

Анни зябко передернула плечами:

– Что ты этим хочешь сказать?

– Не хочу. Просто говорю. Либо Майк занимался незаконными делишками, либо шантажировал кого-то, кто занимался незаконными делишками.

Анни сглотнула вставший в горле комок:

– Или – и то и другое?

– Или – и то и другое.

Они принялись за дело, начав с противоположных концов дома – заглядывали в каждый угол, в каждую щель, какую только могли углядеть; потом каждый еще раз проверил территорию поисков другого. Они не нашли ничего. Было уже за полночь, когда они сдались и прекратили бесполезные поиски.

– Что, если мы ее никогда не найдем? – спросила Анни; она явно была на пределе – это было видно по прорезавшимся в углах рта морщинкам, по тому, как сузились ее зрачки. Пальцы ее вздрагивали. – Что, он так и будет изводить меня звонками? Или будет приходить и переворачивать весь дом вверх дном каждый раз, когда меня не будет? Что мне делать?

– Сначала, – проговорил Харпер, поворачивая ее лицом к себе и гладя ее плечи, – тебе нужно успокоиться. Я понимаю, это нелегко – ты устала и напугана; но я позабочусь о тебе. Либо мы найдем эту чертову книжку и во всем разберемся, либо он поймет наконец, что у тебя этой штуки нет, и отвяжется от тебя. Мы еще не смотрели в машине и в пикапе. Завтра я первым делом в них покопаюсь, потом посмотрим в амбаре, в сарае, в курятнике… словом, везде, где можно и нельзя. Мы наверное ее найдем Анни. Только не ночью. Сейчас попробуй выкинуть все это из головы и отдохнуть. Ты и так уже с ног валишься. Иди наверх, я тут сам все запру.

Когда Анни вышла из ванной комнаты – всего несколькими минутами позже, – дверь комнаты Харпера была закрыта. Он уже запер дом и отправился спать. Анни почувствовала, как ее переполняют отчаяние и облегчение – чувства равно сильные и перемешанные в ее душе совершенно невероятным образом.

Облегчение она чувствовала оттого, что ей не придется размышлять над вопросом, который он задал ей утром, – о том, почему решила провести с ним ночь. О да, она хотела этого. С первой минуты, когда она снова увидела его – две недели назад, подумать только! – это влечение становилось все сильнее.

Но это объясняло только, почему она все это позволяла – почему она принимала все то, что доставило ей столько удовольствия ночью. Это не объясняло, почему она с такой радостью давала ему все, чего он хотел от нее, почему ей хотелось, чтобы его сердце забилось так же часто, чтобы дыхание его стало таким же тяжелым и прерывистым, как и ее. Может, дело в чисто женском желании доставить удовольствие мужчине, чтобы самой получить от него еще большее удовольствие? Или Харпер был все-таки прав, сказав, что она отдалась ему, чтобы загладить свою прошлую вину?

Конечно, и перед ним, и перед самой собой она отрицала это. Но… быть может, в этом предположении все-таки была доля истины? Доставить ему удовольствие, чтобы унять гложущую ее совесть… Господи Боже, неужели она и до этого способна дойти, чтобы только успокоить совесть?!

Нет. По крайней мере, Анни надеялась, что нет. Так она считала. Но Харпер заставил ее сомневаться в себе. Она знала, что еще несколько часов будет лежать без сна, пытаясь всерьез разобраться в себе.

Значит, ее должно радовать то, что он отправился спать, решив не проводить ночь с ней. Но она вовсе не была рада – потому что, каковы бы ни были причины, толкнувшие их в объятия друг друга, она хотела бы, чтобы эту ночь они тоже провели вместе. Анни хотела снова ощутить жар его тела, ласку его губ, его рук, силу его мускулов – она желала этого – страстно, всей душой…

Боже, как же она хотела его…

По всей очевидности, Харпер не испытывал ничего подобного, раз просто запер дверь и молча отправился спать – даже доброй ночи ей не пожелал. Ушел, пока она была в ванной. Почему?

Анни тихонько горестно вздохнула и отправилась в свою комнату. Ночь обещала быть долгой и одинокой.

Тоскливые завывания койота напомнили Харперу – словно он нуждался в этом напоминании! – насколько он одинок. Смешно, но за все эти годы он ни разу не чувствовал себя так одиноко. С тех самых пор, когда ушел с фермы – сразу после похорон отца. Когда Анни была беременна – носила его ребенка. Его сына.