Ненужная крепость (СИ) - Альба Александр. Страница 52

— Нам будут нужны факелы.

— Да. И не только. Я распоряжусь, чтобы они вздели панцири, взяли щиты и еще кое-что.

— Ты прав, наверное. И еще — нужно двух часовых на стены взамен сбежавших. И чтоб они знали, по чьей милости не спят! Ступай.

— Уже бегу. Но…  Отец мой, поклянись всеми богами, что, что бы ни случилось — ты не полезешь в башню без нас! Это может быть смертельно опасно, если то, о чем мы боимся подумать, станет явью.

— Обещаю. Но — поспеши.

— Иштек, Тутмос! Вы остаётесь с господином. Оберегайте его и во имя всех богов — не пускайте в башню!

Нехти заспешил к казармам. Сколько еще пройдет времени, пока он вернется…  Может, позвать жреца? Или чиновника? А если их подозрения пусты? Он будет выглядеть очень смешно. Иштек вдруг насторожился, отобрал у Тутмоса свое копьё, которое не спешил до того забирать, и сделал шаг вперед. Хори ничего не услышал и не заметил, но тоже подобрался. Тьма сгустилась, и он вдруг понял, нет, почувствовал жарким истомным трепетом — это светлоглазая. И не ошибся, это была колдунья. За ней башнями высились оба ее маджая с копьями.

— Я знала, что найду тебя, господин. Мне неспокойно, а обычно это неспроста. Не значит это, что беда непременно случится, но лучше будет, если Тур, сын Качи, побудет этой ночью с тобой, — и она кивнула на воина за своим правым плечом, — и если случится то, что может случиться, и чего я опасаюсь, то он может помочь. Ибо он уже видел Проклятые души и бился с ними. Он знает, что делать против них в бою, и в том бою он хорош. Не обидься на просьбу мою, прими его под свою ладонь во временные стражи!

— Да будет так, госпожа! Но ты должна немедля пойти со своим вторым негром и надежно укрыться в месте отдыха вашего. Ибо ночью по крепости негоже ходить без приказа. Хватит ли одного стража для сбережения покоя твоего? Не прислать ли надежных бойцов?

— О нет, с нами все будет в порядке. Но ты, господин мой — ты должен беречь себя! И да отведут все боги беды от нас и крепости этой.

Они исчезли в ночи так же тихо, как и появились. Хори внимательно глядел ей вслед. Почему, интересно, она так о нем беспокоится? Или это ему лишь кажется? Вот мелькнул слабый отблеск — очевидно, она откинула циновку в свойц домик и вошла внутрь. Только теперь он осмотрел нежданное подкрепление. Маджай был высок (на целую голову выше Хори), худ и равнодушен. Его запястья защищали толстые наручи из жесткой вареной кожи. Из нее же был широкий пояс-панцирь поверх набедренной повязки. За пояс была заправлена булава — каменное навершие, похожее на волчок с острым краем, насаженное на длинную рукоять из прочного дерева с оплеткой из жил и кожи. В левой же руке его был и небольшой лук из дерева и антилопьих рогов, судя по всему, очень тугой, а на левое бедро спускался надетый через плечо плетеный колчан, полный мощных стрел, не тростниковых, а из дерева, почти дротики, а не стрелы, с оперением из маховых перьев абиссинского рогатого ворона. Их там было не меньше восьми штук. Но главным его оружием было копье. Подобных Хори раньше не видел. Оно было длиной почти в рост юноши, и треть длины составлял бронзовый наконечник. Он походил по форме на лист и в самой широкой части был около двух ладоней. В центре шло как бы ребро и толщина наконечника около него была не меньше полупальца. Он был явно очень тяжел. Длинные наружные кромки были острыми и блестели в свете луны, как свежезаточенные. Судя по всему, копьем можно было и рубить, и колоть, а рукоять его была массивна и прочна. Стоило это копье для дикого негра целого состояния. Обычные кушитские наконечники, которые знал юноша, были невелики и мало отличались от привычных в Та-Кем. Странное копье. Надо будет потом расспросить у Нехти.

Вот, кстати, и он, с тремя бойцами, и двое еще взбираютсяя на стены. Все с лёгкими щитами, в полотняных стеганых панцирях, вываренных в соляном растворе до каменной крепости. Один такой же Нехти протянул Хори, другой кто-то из воинов — Богомолу. Вместо копий у двух воинов, пришедших с десятником, были рогульки, подпиравшие центральные балки домиков, у третьего — связка факелов.

— Однако вас стало больше, — буркнул десятник юноше, шнурующему панцирь, — откуда он взялся?

— Это Тур, сын Качи, и привела его светлоглазая госпожа. Сдается мне, что она опасается беды с Потеряными дущами. Не чует наверняка, а именно — опасается.

— Интересное у него копьецо…  Я о таких и не слыхивал.

— А я думал у тебя спросить, вдруг ты знаешь…  Ладно, копья их мы проморгали, потому, что они были в чехлах. Но где они прятали луки, стрелы и прочее оружие? При них ведь были только копья и кинжалы.

— На ослах, где еще. Мы, как золото увидели, остальным и не интересовались…

— Что-то много мы ошибаемся, многое пропускаем. Вот хочу тебя спросить: нас не слишком ли будет для башни, и тем более — для погреба? Мы не будем мешать друг другу? Не ошибаемся ли и в этом?

— Восемь человек — с одной стороны, много, с другой — мало…  Там будет темно, если мы ошиблись и Баи со своими где-то в другом месте, и надо светить. Я ведь правильно тебя понял — даже если мы не найдем их в башне, нарушителей этих, мы все равно полезем в погреб?

— Правильно. Иначе я точно не усну. Что-то там странное есть!

— А опасность от потеряных душ такова, что мы сможем справиться только строем и порядком, случись чего. Заметь — я взял только своих стариков. Думаю, сделаем так: четверо станут на втором ярусе с факелами, четверо спустятся на нижний ярус, а там решим, лезть ли в погреб и кому. Окончательно все решим на башне.

Ты не забывай — ведь там ещё могут быть эти четыре веселых говночиста. И что от них ждать — ума не приложу! Так что я предлагаю, факелы мы разожжем вверху на башне, все равно они нас услышат, но лезть с горящим факелом вверх куда как труднее.

— Я так думаю, что нам вообще еще придется поломать голову, как забраться наверх. Не удивлюсь, если в шкодливое сердце Баи пришла мысль обезопасить себя и втянуть лестницу.

— Я позаботился о веревках, правда, я подумал не о лестнице, а об арканах — вязать этих кладоискателей…

— Или не только их? Ты тоже боишься говорить о возможной беде, чтобы ее не накликать? Ладно, у башни разберемся.

— Может, отошлем Тутмоса? Толку от него при серьезной беде…  А если ничего опасного — то как бы ему потом от этой четверки ежиков не досталось.

— Каких ежиков, они же не лезли к маджайкам?

— С твоей легой руки, я чую, у нас теперь всех залетчиков будут ежиками звать. Я вот уже начал…

— По-моему, мы сами себе зубы заговариваем. Никого мы отсылать не будем — факелы тоже надо кому-то держать, да и не пойдет он от нас, ему с нами не так страшно ко льву идти, как в одиночку против мыши. Все, хватит болтать, пошли! И вообще — это называется, затеяли тайное дело? Половина лагеря не спит — кто с поста сбежал, кто их ловит, а остальные гадают, куда это командиры скачут…

Стараясь идти беззвучно, они подошли к темной громаде башни. Как и ожидал Хори, лестница отсутствовала. Это уже не оставляло сомнений, что в башне кто-то есть, не сама же она заползла наверх! Надо было решить, как попасть внутрь.

— Дай мне еще один кинжал, и я залезу наверх, — сказал Иштек Нехти.

— Хорошо. Только взбирайся сразу на смотровую площадку и не лезь рядом со входом, — ответил десятник, протягивая Богомолу свой кинжал, — мало ли, что им на ум пришло, ежикам этим. Оставили кого-нибудь наблюдать у лаза, а он тебе с перепугу по башке настучит…  И смотри — ночью на башне могут греться скорпионы.

Иштек ответил выразительным взглядом — мол, не учите рыбу плавать, сел на землю, снял сандалии, и, скрепив их вместе, повесил на шею. Встав, он тщательно пристроил булаву за стеганым поясом, попрыгал — не ерзает ли она? Погладив рукой башню, он внимательно ее осмотрел, чуть переместился в сторону и, взяв в каждую руку по кинжалу, полез наверх, загоняя кинжалы в трещины каменно-глинобитной стены и поочередно подтягиваясь на них. Босые ноги его упирались в стену, ища опоры на выступах и трещинах. Хори, при всей своей сноровке и силе, не был уверен, что смог бы так — быстро, мощно и, главное — тихо взобраться на стену, пусть и имеющую уклон внутрь. Тут нужны были изрядная ловкость и могучие запястья.