Мышка в клетке (СИ) - Романовская Лия. Страница 3

И вот, ничем не наученная, я уже почти дала свое согласие, готовая все простить и поверить своему единственному мужчине, но тут отец встал в позу. И почему-то в этот раз я не посмела его ослушаться. Ревела дома в подушку, мама как могла меня успокаивала, то и дело нося мне ромашковый чай с конфетами. В доме отчетливо пахло валерьянкой и разбитой девичьей мечтой.

Это было летом.

А в теплом желтом сентябре отец повез нас с мамой на дачу.

Последнее, что я помнила из того дня, это страшный папин крик и удивленно-испуганное мамино лицо, прежде чем все исчезло. И не было больше вокруг ни картинок, сменяющихся друг за другом в свежевымытых окнах новенького внедорожника — папиной гордости, ни звука маминого звонкого и вечно молодого смеха, ни папиных ворчливых нравоучений о смысле жизни. Ничего этого больше не было.

А была темная, густая словно кисель, тишина.

Когда я очнулась, в палате возле кровати спал Макс. Единственный близкий человек, оставшийся рядом. Месяц в коме, и родители, похороненные без меня. С этим трудно жить. К этому не привыкаешь. И даже спрятать поглубже пока не очень удается.

Уже два года прошло с той страшной аварии, а сердце не заживает, не притупляет боль.

Все врут, когда говорят, что время лечит. Лечит психотерапевт, к которому я хожу уже полгода. А время — нет… Не лечит…

Максу я тогда дала понять, что мне совсем не до него, и впускать его в свою жизнь я не намерена, но он на удивление ненавязчиво и стойко все-равно присутствовал в моей затворнической жизни.

И вот, сегодня он снова рядом… В самый трудный момент… Может это знак? А что? В конце концов я когда-то любила его… Может снова полюблю?

И дети наши могли бы быть красивыми…

— Макс, — я не удержалась и благодарно чмокнула его в щеку.

— Мышка! — он нежно обнял меня и повел к машине.

— А эти? — я кивнула на распростертых, но уже начавших приходить в себя мужчин.

— А чего с ними не так? — удивленно посмотрел он на меня, — Очухаются и вперед… Травмпункт в двух шагах.

— Ты уверен? А может, стоит все-таки полицию вызвать? Они же крайне вредные граждане, могут еще к какой-нибудь несчастной привязаться? — я с сомнением разглядывала вредителей.

— Да ладно… Зачем оно тебе? Это ж гемморой на полдня. Менты тебя замучают потом. Поехали лучше, а? — Макс настойчиво тянул меня за рукав, и я, поборовшись немного с собственной совестью, но преисполненная благодарности к своему спасителю, покорно пошла к его машине.

6.

Уже сидя в автомобиле, я вдруг отчетливо поняла, какой участи мне удалось избежать и с еще большей благодарностью взглянула на Макса.

— Как ты их так уделал? Их все-таки трое было? — не удержалась я от вопроса, мучившего меня последние полчаса.

— Так я последние пару лет карате занимался… А ты разве не знала? Я что, тебе не говорил? — он удивленно посмотрел на меня, а мне вдруг стало неловко.

Действительно, знаю человека черт знает сколько лет, пользуюсь его помощью при первой же возможности, а удосужиться хоть раз, как обстоят его дела, так и не захотела.

Я смущенно отвела взгляд и молча смотрела в окно на проплывавшие улицы и переулки до конца поездки.

Макс отвез меня в торговый центр, и даже выпил со мной чашечку кофе. Мы, стараясь не касаться сегодняшнего инцидента, о чем-то разговаривали, но смысл сказанного от меня как-то ускользал, я просто смотрела на него и думала… Ну вот же он шанс изменить свою жизнь. Начать с нуля, заново… Научиться жить и нарожать-таки пару-тройку ребятишек. Может тогда… тогда станет легче дышать?

А уже на следующий день Макс с сумками и розой в зубах стоял у моих дверей, не осмеливаясь переступить порог квартиры.

Той, в которую ему так долго был закрыт вход.

Через пару дней я возвращалась с прогулки, и на пути мне попалась милая веранда летнего кафе, увитая плющом. Расположено кафе было неподалеку от офиса отцовской фирмы.

— Что желаете? — ко мне почти сразу же подскочила симпатичная девушка-официантка в красном галстуке, завязанном на манер пионерского, и красной же пилотке на аккуратной головке.

— Сок, пожалуйста, — я улыбнулась официантке, но она, услышав мой заказ, заметно скривилась.

— Может, что-то из кухни закажете? — она старалась говорить спокойно, но в голосе отчетливо слышались презрительные нотки.

В этот момент девушка была похожа на пыхтящего хомяка, и мне неожиданно стало смешно. Настроение заметно улучшилось и, чтобы не портить его другим, я заказала еще фирменное мороженное и фруктов. Взгляд девушки заметно потеплел, голосок подобрел, и она отправилась выполнять заказ.

В кафе, кроме меня, посетителей было мало. Я сидела лицом к улице и не сразу услышала голоса за спиной. Едва обернувшись, с удивлением заметила знакомые лица. Следователь Мелихов с Петром сидели, спрятавшись за раскидистым фикусом, отчего их почти невозможно было заметить другим посетителям.

— Игорь Викторович, вы же понимаете, что Кате об этом знать ни к чему? — тон Петра был не просящим, а скорее утвердительным.

— Да-да, Петр Иванович. Я все понял. Сделаю все, как вы просили.

Я сидела ни жива ни мертва, не в силах встать и закричать например “я здесь”. “Я — Катя, это вы обо мне…”.

Сил не было даже обернуться. За спиной стояла тишина, а вскоре мимо прошли вначале Мелихов, а затем и Петр. Меня они так и не заметили. Оглушенная, оставила деньги на столе и, не дожидаясь заказа, покинула кафе.

Куда идти? Кому рассказать о своих догадках? Кто поверит свихнувшейся от горя суициднице, имеющей собственного психоаналитика?!

Три часа я бродила по городу, то подходя к отделу полиции, где служил Мелихов, то к зданию городской прокуратуры, а то и вовсе к областному суду. Но, так и ни на что не решившись, все же направилась домой. Максу ничего рассказывать не стала, хоть он и приставал весь вечер с расспросами.

— Я согласна! Если предложение, конечно, в силе, — мы лежали в постели, помятые и уставшие, будто пробежавшие стометровку и мои слова стали большой неожиданностью для Макса.

— Ты серьезно? Мышка! Наконец-то… Завтра же купим тебе свадебное платье и в ЗАГС. Знаю я тебя… С тобой лучше не затягивать, брать надо тепленькой, пока не передумала, — он принялся меня целовать, но мне хотелось поговорить.

— Макс, мы уедем… Уедем отсюда. Куда угодно. Продадим долю в фирме, переведем деньги и в теплые страны. Как тебе?

— Ну а что? Неплохая идея. Завтра же и начнем. А пока давай просто насладимся друг другом, а, Мышка?

7.

На следующий день мы вначале заехали в адвокатскую контору, где я наняла молодого парнишку, специалиста, решающего любые юридические вопросы. Ему я и предоставила право заниматься оформлением сделки купли-продажи моей доли фирмы. Сама общаться с Петром я была не намерена. А потом мы, как и планировали вчера, отправились выбирать свадебное платье.

В итоге взяли два. Одно, простого силуэта, облегающее, скорее вечернее, нежели свадебное, другое — короткое спереди и с длинным шлейфом сзади — для церемонии на Карибских островах, куда мы намеревались отправиться в ближайшее время. Вопрос с продажей квартиры и фирмы вполне мог решиться и без нас, а денег на проживание и временный съем жилья нам пока хватало. А пока все будет решаться, мы как раз присмотрим себе какой-нибудь уютный домик близ моря.

Макс целыми днями пропадал на службе, улаживая последние дела. Работал он, кстати, мелким менеджером в мелкой же фирмочке, грозящей вот-вот развалиться. И особо ничего не терял, бросая работу. Мелихов мне не звонил, а вот Петр не раз пытался прорваться на мои номера, так что пришлось даже сменить две сим-карты, а домашний телефон и вовсе отключить.

Все было готово к нашему отъезду. За несколько дней до отлета мы расписались в ближайшем районном загсе, и на моем безымянном пальце появилось золотое колечко. Накануне отъезда Макс предложил съездить к нему на дачу, искупаться и насладиться нашей родной природой в последний раз. Я, конечно, с радостью согласилась, и мы, нагрузив машину чемоданами и сумками приехали в эти богом забытые, но такие чистые в своей первозданной красоте, места.