Сделка с Ведьмой (СИ) - Михаль Татьяна. Страница 6

— Осмотр твоих титек входит в стоимость услуг?

— Дополнительный бонус, — Лима обворожительно улыбнулась, — не оплачивается.

— Я видал и получше.

— Нет, за такие деньги не видал.

Он в отчаянии вздохнул.

— Ты попусту теряешь время. Я никогда не встану на ноги. Я буду просто лежать и смотреть в потолок.

Лима беспечно рассмеялась:

— Придумай уже что-нибудь новое… А теперь будь хорошим мальчиком и съешь эти сочные, вкусные овощи, которые для тебя так старательно приготовила Ивара.

— Я не голоден.

— Этого не может быть и ты повторяешься. Макс, ты не ел несколько дней. Мне Гена все рассказал. — Лима выловила из салата кусочек помидора и съела. — Руслан так вообще морщится всякий раз при упоминании твоего имени. Чем это ты его так запугал, кстати?

— Сказал, что скормлю его акулам.

Лима рассмеялась.

Макс отвернулся.

— Просто уйди отсюда и все, оставь меня в покое.

— Пока ты не позавтракаешь, я никуда не уйду.

— Ты не можешь заставить меня есть.

— А ты не в состоянии заставить меня уйти. Ты же не можешь двигаться, забыл?

Глаза Максимилиана опасно потемнели.

— Убирайся. — Это слово он произнес сквозь сжатые белоснежные зубы.

— Я не уйду, пока не испробую на тебе все, что умею.

Лима расстелила льняную салфетку на его обнаженной груди.

— Отличные мускулы, кстати! И волосы на груди симпатичные. Очень сексуальные. Можно пальчиками зарыться в них или… эпиляцию сделать…

— Иди к чертям собачьим!

— Рискую повториться и все же скажу. Я уйду только тогда, когда ты съешь свой завтрак. — Она взяла на вилку немного овощей и поднесла ко рту мужчины. Он отказался разжать губы. — Послушай, ты и так уже ослабел от недоедания. Из-за атрофии мускулов и костей у тебя возник отрицательный азотный баланс, а это очень печально. Тебе необходимо подкормить свой организм протеинами, и тогда, я смогу начать лечение, но опять же, после того, как ты немного вернешь свой вес. И потом, если ты нарастишь немного мяса на костях, то они не будут так выступать, и ты не будешь страдать от пролежней на заднице. Иначе мне придется сделать вид, что я не заметила, как ты оголодал до смерти, и не обращать внимания на остеопороз, атрофию мягких тканей, контрактуру мышц и прочие милые вещи, что всегда сопровождают тех, кто просто лежит и ничего не делает. Я, в принципе могу начать лечить тебя и в таком неприглядном состоянии, но тогда тебе будет очень неприятно и больно. Подведем итог, Вербицкий. Будешь ты есть или не будешь, мне все равно. Я ведь, в любом случае начну тебя лечить. Ну как, что будем делать?

Макс взглянул на Лиму, потом на вилку, которую она держала у его губ.

— С руками у меня все в порядке. Я могу есть самостоятельно.

— Отлично. Я знала, что умный и хороший мальчик.

Макс на ее слова скривился.

Лима передала ему вилку. Макс долго смотрел на нее, потом начал есть. И сразу стало видно, насколько он проголодался. После первого куска он жадно набросился на еду, вилка так и мелькала в воздухе. Ввиду того, что Макс был слишком занят пережевыванием и глотанием пищи, Лима завела разговор.

— Природа на Бали класс. Фома тоже в восторге. Он сейчас лежит в шезлонге у твоего бассейна и загорает.

Максимилиан даже поперхнулся от ее слов.

— Как пушистый кот может загорать?

Лима улыбнулась.

— Элементарно, — она вспомнила, как с утра Фома ее просил намазать его подушечки на лапках и носик кремом для загара, а потом опрыскать его шерстку мицеллярной водой для кошачьих. Затем, он натянул на себя свои красные купальные трусики, с прорезью для хвоста, также надел кепку и очки-звездочки, и направился загорать.

Руслан тогда даже выронил вазу из рук, в которой менял цветы, когда увидел кота, который с удобствами устраивается на лежаке в позе морской звезды.

— Очень смешно, я прям рыдаю со смеху над твоим котом, — с сарказмом сказал Макс и закрыл глаза, опустив голову на подушки. — Ладно, я поел, а теперь скройся с глаз моих.

— Нет, я не могу. Во всяком случае, пока.

Его глаза широко открылись.

— Ты же сказала, что оставишь меня в покое и уйдешь, если я поем!

— Что ж, я немного слукавила. Да ладно, не смотри на меня так. Мы только начинаем веселиться.

— Я почему-то в этом сомневаюсь, — проворчал он.

Лима убрала поднос с колен Макса, поставила его на пол у двери и открыла ее. Она наклонилась, демонстрируя Максу свои красивые полукружия филейной части, которые были обтянуты цветастыми шортиками и что-то подняла с пола. Этим чем-то оказался старинный коричневый сундучок.

— Гена, мы готовы, поднимайся! — крикнула она. Ее голос эхом разнесся по всему дому.

— К чему готовы? Послушай, я поел, разве этого не достаточно? — с опаской поинтересовался Максимилиан.

— Не-а. Мы только-только начинаем…

— Что начинаем?

— Наш роман. Рома, Рома, Рома-ан… — пропела Лима слова из песни.

Макс в изумлении поднял на нее глаза. Лима расхохоталась.

— Разве тебе этого не хочется? Но если честно, то я прямо сейчас проведу осмотр твоего тела при помощи пальпации. Если изъясняться простым языком, то прощупаю тебя от и до, во всех местах…

Не будет же Лима рассказывать Максу, что ее руки настоящие рентгены, даже круче. Она с помощью рук, точнее ладоней и кончиков пальцев, «увидит» все пораженные участки его организма.

— Далее, я нанесу мазь собственного приготовления, которая впитает в себя все токсины и снимет ороговевший кожный слой. Потом мы тебя хорошенько помоем и я снова измажу тебя одной чудеснейшей мазью, правда пахнет она специфически… ну да ничего, потерпишь…

— Не нужны мне никакие осмотры и мази! От этого не будет никакого толку! Я не собираюсь подвергать себя такому унижению. Гена, убери ее отсюда!

Геннадий, что как раз вошел в комнату, коварно улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Предатель!

— А еще мы с завтрашнего дня начнем заниматься с тобой на тренажерах, что сегодня вечером соберут и установят прямо здесь. — «Обрадовала» Макса Лима. — Гена, молодец, оперативно все приобрел и даже сегодня все доставят. Очень скоро эта спальня превратится в настоящий спортивный зал. Ну а сейчас Гена, мне нужно, чтобы ты помог мне раздеть нашего подопытного и попереворачивал его.

— Гена, если ты дорожишь нашей дружбой, если тебе дорога твоя задница, ты даже не вздумаешь помогать этой…

Гена снова улыбнулся и сказал:

— Для твоего же блага, Макс.

— Отлично, убирайся! Я больше не хочу тебя видеть! Гена, ты что, меня не слышишь?

Помолчав, Макс продолжал с интонацией упрямого ребенка:

— Я говорю абсолютно серьезно, слышите, вы, оба? Вы понапрасну тратите время! Гена не смей меня оголять! ГЕНА!!!

Геннадий остановился и замешкался, и пока не стал откидывать даже простыню.

— Почему бы тебе не заткнуться?! — рявкнула на него Лима.

— Это мой дом. — Макс уже едва сдерживался, глаза метали молнии, у рта чуть ли не пена была. — Я не просил тебя работать со мной, Олимпиада! Мне не нужны твои дерьмовые услуги! И ты сама мне тоже не нужна!

— Поздно пить боржоми, Макс…

— Это все ерунда! Я просто хочу…

— Дуться. Жалеть себя. Хандрить. Купаться в жалости к себе, потому что ты, наконец, обнаружил нечто, что нельзя купить за деньги! — выпалила Лима прямо ему в лицо.

— Да! — выкрикнул Вербицкий. — А почему бы и нет?!

Он руками сердито ткнул в неподвижные ноги, прикрытые простыней.

— Посмотри на меня!

— Я как раз собиралась это сделать, — и прежде чем Макс успел помешать ей, она сдернула с него простыню.

Гена прикрыл лицо ладонью…

Сначала сводил всех с ума один Макс, теперь, к его истерикам, добавилась эта экстравагантная Олимпиада Миленькая.

Макс даже задохнулся от неожиданности, и Лима тоже, хотя и попыталась это скрыть.

Она видела множество человеческих тел: худых и толстых, мускулистых и дряблых, загорелых и бледных, красивых и некрасивых, но еще никогда ей не доводилось видеть настолько пропорционального, даже идеального мужского телосложения. Тело Максимилиана было похоже на статую Давида работы Микеланджело. Только его тело было намного более мужественным, покрытым мягкими темными волосами, к которым Лиме вдруг неудержимо захотелось прикоснуться.