А не пора ли мне в ОТПУСК?! (СИ) - Нетт Евгений. Страница 4

Благо, продолжать разборки Кларисса не решилась, и причиной тому явно было присутствие в доме гостя и будущего наставника. Интересно, он местный или прибыл сюда по контракту? Я-то всё ещё не знаю даже, в каком поселении живу. Но, если поразмыслить логически, всё-таки в городе, ибо отец ходит на работу, а в селе, даже большом, столько зелий совершенно точно не надо.

Тем временем отец принялся оправдываться:

— А что я могу поделать, если остальное ему просто неинтересно? Зато алхимией Зол искренне интересуется и всё запоминает! Ну-ка, сынок, расскажи, как отличить низшее зелье регенерации от продвинутого?

— Откупоривать сосуд нельзя?

— Естественно.

— Тогда, первый способ, предназначенный для прозрачных сосудов — внешний осмотр на просвет. Качественное концентрированное зелье менее однородно, и содержит в себе остаточные частицы ингредиентов, что легко заметить. В случае с низшим зельем этих частиц будет меньше. Но если зелье не разбавлено, а изначально сварено плохо, то в нём будут присутствовать лишние частицы при том, что его эффект будет соответствовать низшему зелью. По этой причине оценку зелья на просвет совмещают с ещё двумя методами визуального определения…

Я вещал словно по учебнику или, вернее будет сказать, с завидной точностью пересказывал слова отца. Память у меня хорошая за счёт развитого астрального тела, плюс бонусы детского тела, в котором мозг настроен именно на скоростное усвоение информации. Заниматься, в свою очередь, мне особо нечем, и потому крупицы знаний, до которых удаётся дотянуться, усваиваются мною от и до.

Но то, что мой рассказ поразил всех кроме отца — состоявшийся факт. Волан может и рассказывал маме о том, насколько я в этом хорош, но та, похоже, особо и не верила.

— Золан…

— Кхм.

Под конец моей речи мамы хватило только на имя, в то время как Глассовер лишь хмыкнул, утопив пальцы в густой, но аккуратно подстриженной бородке. Правильно, восхваляйте такого удивительного меня…!

— Позвольте спросить, какие книги читал ваш сын? Достаточно просто названия.

— М-м-м… Все из моего кабинета, предполагаю…? — Отвечал отец весьма неуверенно. — Справочники по алхимии, руководства по базовой магии, свод правил и законов нашей страны…

— Этой ночью я едва отобрала у Золана талмуд по политике и географии мира. До какого раздела ты успел дочитать?

— До седьмого. Про континент дворфов.

— Дворфов, значит… Скажи, Золан — сколько всего эльфийских королевств на нашем континенте, и с какими из них у царства людей общая граница? — Нет, дед, мы так точно не договаривались! Может, перечислить я их ещё могу, но про границы вопрос для меня слишком сложный. Вроде, Залийское Королевство с нами граничит, но и его я запомнил из-за того, что именно оно сейчас представляет интересы эльфов перед остальными державами. Ещё пять или шесть я уверенно не назову, только наугад… — Не знаешь?

— Не могу вспомнить, какие именно королевства с нами граничат. — Только сейчас заметил, что особо сложные слова я произношу не слишком внятно — влияние детского тела. — Залийское точно, а остальные… Но я могу все перечислить.

Таким образом, взрослые и ответственные люди на протяжении полутора часов пытали меня на предмет того, что я знаю, стремясь таким образом нащупать границы моих знаний и пределы — памяти. Но я был не так прост, и потому с составлением расписания на ближайший месяц мы закончили только ближе к вечеру, так как старик Глассовер был вынужден провести со мной первое, вступительное занятие, дабы определить, что мне известно, а что — нет.

И всё-таки, выглядеть гением в чужих глазах весьма и весьма приятно.

Часть III.

Трудно в учении — легко в бою. Так говорили в моём первом мире, так говорили во втором, так говорят и в третьем. Нет, мои занятия не походили на адские тренировки, о которых можно было подумать. Я бы даже сказал, что учиться было как-то слишком уж легко, ибо меня просто не желали перенапрягать, строго дозируя нагрузку и не позволяя тренироваться самостоятельно. Шесть часов с учителем и два-три — в одиночестве, шесть дней в неделю. На седьмой день я отдыхал и укладывал в голове все полученные знания, после чего с новыми силами приступал к учёбе. Зубрил, вникал, и думал о том, что в детстве я всё-таки был тем ещё раздолбаем, раз уж даже легчайшая школьная программа мною была осилена лишь отчасти. Во второй жизни меня тоже нельзя было назвать образцом прилежания, так как система и покровительство Всевышнего даже из отпетого лентяя способны вылепить терминатора. Так и получилось — я толком ничего не делал первые лет пятьдесят, но выживал за счёт плодоносящего роялями дерева. После, конечно, понабрался уму-разуму, стал капельку мудрее, но вот так, с нуля, учиться мне было нечему и незачем.

Зато теперь это сполна компенсировал огромный, интересный мир, в котором я намеревался прожить полноценную жизнь. Любить и ненавидеть тех, кого хочу я, а не Всевышний. Уничтожать и созидать согласно собственному желанию, а не по указке свыше. В конце концов, идти своей дорогой, не оглядываясь на требовательного в делах покровителя. Но двести лет… Такой срок не проходит бесследно, и меня постоянно преследует чувство, будто на пороге вот-вот появится очередная аватара с поручением для вашего покорного слуги и насмешкой ото Всевышнего. «А ты правда поверил в отпуск? Что ж, прости — тебе надо ещё восемьсот лет отпахать, не время расслабляться…».

Зная его лично и неоднократно общаясь с ним в неформальной обстановке, я мог с уверенностью сказать, что именно этот бог вполне на подобное способен. Более того, розыгрыши, зачастую жестокие, его специализация. Несмотря на то, что у знакомого мне Всевышнего нет абсолютного титула вроде Игрока, создавшего систему и распространившего её среди множества богов-последователей, он довольно-таки значимая фигура в своём обществе. Мне сильно повезло попасть к нему, так как он относился к немногочисленному лагерю божеств, считающих смертных не просто забавными куклами, с которыми можно делать что угодно, а полноценными личностями. Едва ли такой взгляд повысил в их глазах ценность жизни рядового смертного, но вот ко мне, например, Всевышний относился вполне себе нормально. По крайней мере, не списал в утиль ни за первый провал, ни за десятый — пожурил, показал, как нужно было действовать, и дал следующее задание.

Но всё это — бессмысленные размышления, которые в любом случае ни к чему не приведут. Сейчас у меня было кое-что другое, на что требовалось обращать внимание. А именно — сегодня меня, на следующий после пятого дня рожденья день, брали с собой на некую церемонию. Несмотря на моё отношение к предстоящему, — а традиции мне было за что недолюбливать, — родители относились ко всему как-то даже слишком серьезно. Ну, церемония представления детей племени, ну, проводящаяся один раз в жизни, так что же — из-за этого варить какое-то стрёмное зелье из кучи всякой всячины и крови нас троих? Едва заметив отца за этим непритязательным с виду занятием, я попытался его расспросить о предназначении варева, но он ограничился общими «для церемонии» и «так заведено, дабы ты мог гордиться принадлежностью к иллити и моему роду». Учитывая тот факт, что ни о каких Иллити я до этого момента не слышал, это общество было очень невелико. Собственно, самих народов и известных рас(!) демонов или зверолюдей я мог перечислить сотни так полторы, а о трети от этого числа я даже кое-что знал — их склонность к магии или предпочитаемое оружие, например. Даже старик Глассовер ничего об этом не говорил, что указывало либо на просьбу родителей молчать, или на абсолютную незначительность моей принадлежности к этому роду-племени…

— Уже переоделся? Молодец! Пойдём, церемония скоро начнётся.

— А теперь я могу узнать, что там будет?

— Нельзя.

— Это магическое ограничение или традиция? И если второе, то обосновано ли это…?

— Золан! — Мама вспылила, до боли крепко сжав моё запястье. Несмотря на недурственные успехи в магии, физически я оставался простым мальчиком пяти лет. Но не успел я возмутиться, как по руке растеклось приятное тепло исцеляющего заклинания. — Прости. Это очень важная церемония, и я сильно волнуюсь…