Единственная для невольника (СИ) - Новикова Татьяна О.. Страница 24

Декан боевого факультета, седовласый, короткостриженый маг, изморенный своей мудростью и тупостью гимназистов, кивнул.

— Вы правы, подобное недопустимо. Поверьте, эта троица понесет суровое наказание. Вы собираетесь сообщить о побоях в гильдию правосудия?

Вообще могла бы. По законам раб хоть и вещь, но всецело принадлежащая хозяину. И если его тронули без разрешения — это преступление.

Но какое наказание понесут эти самодовольные твари? Заплатят мне небольшую сумму — компенсацию за повреждения раба — и будут свободны. Зато мне придется писать заявление, ходить на допросы, вновь отдать Стьена инспекторам, потому что его тоже обязаны будут допросить. С пристрастием, ибо вдруг раб солгал или сам нарвался на побои.

А если учесть, что отец Динна — высокопоставленный чиновник гильдии, о котором ходят всякие нехорошие слушки. Пф, да он отмажет сынка, а мы со Стьеном не вылезем из допросных камер, ещё и сами окажемся виноватыми.

Ну, уж нет.

Мне кажется, они потому и не опасались последствий, что понимали: за их спинами стоит мистер Оуэ, который отмажет сынка с друзьями.

Надеюсь, гимназия не оставит этого просто так и не ограничится порицанием.

— Я обдумаю такую возможность, — ответила, глядя декану в глаза, чтобы он не решил, будто проблема исчерпана. — Кроме того, хочу отметить, что Динн Оуэ вернулся в комнату для наказаний и пытался атаковать меня каким-то заклинанием. Мой раб был вынужден кинуться на него. Надеюсь, Динн не вывернет ситуацию себе на пользу и не обвинит моего раба в причинении ему вреда.

— Не вывернет, — декан сделал отметку в своих записях. — Гарантирую, вам и вашему рабу ничего не угрожает.

Ну и хорошо.

У нас осталось совсем мало времени. Близятся выходные, затем наступит выпускная неделя. Экзамены у меня, последнее испытание у Стьена и Севера. И всё.

Веха под названием «учеба» будет завершена.

Пусть эти скоты подавятся своим поступком. Повеселились? Замечательно. Думаю, выволочка от декана поставит их на место. Я же буду начеку и в следующий раз чисто случайно стрельну быстрее, чем открою рот.

Ещё бы разобраться с чувством вины, которое гложет меня ежесекундно. Стьен утром сказал, поцеловав мои мокрые от слез щеки, что прошлое не имеет значения.

Но я не верила его словам, потому что на дне его синих глаз плескалось нечто сродни разочарованию. Он не отказался от меня, но уже не мог смотреть так, как раньше. Потому что всякий раз появлялась та девчонка из воспоминаний, которая возомнила себя героиней и полезла туда, куда её никто не просил.

Зато он выжил и теперь рядом со мной. Мой. Бесконечно мой. Я не дам его в обиду. Никогда и никому.

А потом мне вспомнился хранитель отца и байки, которые он рассказывал о военном времени. И я понимала, что участь боевого раба — не сахар. Я не смогу его защитить, если не защищусь сама.

Что же делать?..

Я очень хотела тайком побывать на рабской тренировке, но мадам Потт поставила на тренировочную арену заклятье такой мощи, что меня даже не подпустило к дверям. Что ж, за неделю до выпуска рабов гоняют так круто, что некоторые из них валятся с ног, не успев доползти до бараков.

Ладно, мне и самой надо заниматься.

Кстати, троица уже не выглядела такой счастливой, а Елена и вовсе прорыдала навзрыд всю последнюю пару. Поговаривают, что не видать ей диплома с отличием после такого серьезного нарушения, а значит, в дальнейшем и работы престижной тоже не видать.

Что до Динна и Джо — не знаю, чего их лишили, но судя по лицам — чего-то важного.

К сожалению, меня это не грело и не радовало.

Душа требовала мести, и только здравый смысл останавливал от того, чтобы воплотить мечты в реальность.

Вечером, когда я вернулась в спальню после двух часов в библиотеке, где изучила всё для квалификационного экзамена, Стьен уже спал на своей лежанке. Он не занимал кровать без моего разрешения. Ещё не привык.

Обычно он просыпался, стоило мне переступить порог, но теперь даже не шелохнулся. Его измотали бесконечные тренировки, и каждый новый день был тяжелее предыдущего.

Пусть отдыхает. Не стану его будить.

А вот Север постучался в двери, стоило мне переодеться (хм, как он подгадал, неужели ждал в коридоре моего возвращения?), и, стрельнув глазами в сторону спящего конкурента, прошептал:

— Госпожа, уделите мне минутку?

— Конечно.

Мы вышли на улицу, дышащую летней прохладой. Ночь стелилась по низеньким зданиям гимназии, и крыши кутались в шаль из молочного тумана. Такими ночами хотелось дышать полной грудью и не думать о чем-либо дурном.

Тем тяжелее мне дался вопрос брюнета:

— Госпожа, я молю вас о честности. Если мы оба, я и Ветер, пройдем испытания. Кого вы выберете? Простите за моё нахальство. Вы вольны не отвечать, но это столь много для меня значит.

Он рухнул к моим ногам, уткнувшись лбом в нос туфли.

— Я… не знаю. Пожалуйста, встань.

Но брюнет не шелохнулся.

Я по-настоящему не знала, без шуток или лукавства. С каждым днем сделать выбор становилось всё тяжелее. Потому что со Стьеном нас связывало нечто большее, чем связь хранителя и боевика. По ночам мне становилось страшно от одной мысли: он будет воевать и может умереть. Истощиться. Погибнуть во время инициации.

Смогу ли я себе это простить?

Ответ очевиден.

К Северу подобных чувств я не испытывала. Беспокоилась, разумеется, ценила и уважала. Но не тряслась от мысли, что ему придется биться в настоящем сражении.

Так, может, это и есть решение? Взять с собой того, кого воспринимаешь как хранителя, а не мужчину?

С другой стороны, я не видела рядом с собой никого другого, кроме Стьена. На уровне чутья. На уровне энергетическом и физическом. Он подходил мне во всем. Даже на совместных тренировках именно он улавливал мои задумки, просчитывая каждый ход наперед.

Север же… просто тренировался.

— Как доказать вам свою признательность? — спросил он хрипло. — Однажды я пришел к вам ночью, когда вы спали, и просто стоял около вашей кровати, оберегая сон. Я уже тогда понял, что испытываю к вам нечто большее, чем просто верность раба. Если бы вы не допустили в свои покои Ветра, я бы приходил и потом.

Его натруженные руки внезапно оказались на моих коленях и попытались скользнуть выше, чтобы забраться под тонкую юбку. Я сделала шаг назад и посмотрела на брюнета с немым изумлением.

Что происходит?..

Север облизал пересохшие губы.

— Если вы собираетесь избрать Ветра из-за его… достоинств иного рода, — брюнет выдохнул воздух, — то я тоже готов всему научиться. Вы крайне симпатичны мне, госпожа. Разрешите быть с вами рядом. Подарите мне толику нежности, и я докажу вам, что ничем не хуже Ветра.

— Живо встань! — рявкнула я. — С чего ты взял, будто я отбираю хранителя по каким-то достоинствам иного рода?

— Все рабы так говорят, — смутился Север, вскакивая. — А им рассказывают хозяева, что вы делите с Ветром не только комнату, но и постель, и поэтому благосклонны к нему, а не ко мне. Меня готовили служить боевику. Я способнее и сильнее. Если вопрос только в…

— Ты считаешь, что я развлекаюсь вместо того, чтобы готовиться к экзаменам? — уточнила вкрадчиво. — Считаешь, что у меня хватает свободного времени на то, чтобы использовать постельного раба по назначению? Считаешь, что в дальнейшем я отдам предпочтение любовнику, а не воину?

Север крепко задумался.

— Простите меня, госпожа, за недопустимые мысли, — он склонил голову.

— Проваливай, — указала на рабский барак. — Готовься к испытанию! Я буду отбирать не того, с кем делю комнату, а того, кто проявит себя как настоящий боец! — крикнула ему вдогонку.

А сама в очередной раз скривилась от мысли о том, какие грязные сплетни ходят по гимназии. То есть все кругом считают, будто я выбрала себе игрушку для утех? Такая вот хитрая хозяйка: и хранителя себе отыскала, и мужика.

Как бы они отреагировали, узнав, что между нами ничего нет, кроме робких поцелуев и целомудренных касаний, что высекают искры по коже?