На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре (СИ) - Самойлова Инга Михайловна. Страница 15

Последние полчаса Савва Морозов бурно рассказывал что-то, Катя беседовала с ним, Лиза и Николай молчали, а Глебов, временами вступая в разговор, наблюдал за женой и молодым студентом.

— Как поживает господин Пешков [29]? — поинтересовался Морозов у Алексея их общим знакомым.

Глебов рассеянно взглянул на него.

— Алексей Максимович? — переспросил он. — Я давно не виделся с ним. Скорее нужно спросить о нем мою супругу. — Он посмотрел на жену.

— Да, — Лиза без желания оторвала взгляд от камина и взглянула на Морозова, — я виделась с ним на прошлой неделе. Он в здравии, в прекрасном расположении духа.

— Я рад. Когда увидитесь с ним, засвидетельствуйте мое почтение.

— Несомненно.

Лиза первый раз за весь вечер внимательно посмотрела на фабриканта. Она была наслышана о нем и то, что она знала, вызывало уважение. Он был фабрикантом, миллионером и в то же время прогрессивным деятелем, помогающим социал-демократам денежными средствами.

Савва Тимофеевич тоже с интересом смотрел на госпожу Глебову. Он оказался более прозорливым, чем племянница, и уже догадался, что Николай испытывает огромнейшую симпатию к жене его знакомого. И что госпожа Глебова знает о его симпатии и, по всей видимости, догадывается об этом и Алексей.

— Увидите Алексея Максимовича, засвидетельствуйте ему и мое почтение, — подал голос Николай, бросив безрадостный взгляд на Лизу.

— Непременно, — отозвался Глебов вместо жены. Она сердито поджала губы и отвернулась.

Алексей же, высокомерно смотря на Шмита, отвернувшегося к камину, продолжил:

— По всей видимости, вы увлечены. — он сделал паузу (Шмит на мгновение замер, затем продолжил помешивать угли в камине), — .тем же, чем и моя супруга?

Лиза недовольно поерзала на диване. Морозов хмыкнул и тут же предпочел сгладить возникшую неловкость.

— О, Николая интересует все, чем живет прогрессивная Россия, — с усмешкой произнес он. — Мой внучатый племянник зачитывается произведениями Чернышевского, Белинского…

— Я читаю произведения и других авторов, — буркнул недовольно Николай, ковыряясь кочергой в камине.

Катя оживилась:

— Лиза, мой брат с чувством читает наизусть стихи. Коля, пожалуйста, прочти!

Морозов хохотнул:

— Да, племянник, прочти нам что-нибудь этакое, а?

Николай напрягся. Лиза молчала, выпрямившись, как струна, а Алексей, вальяжно откинувшись на спинку дивана, смотрел на Шмита и его выдавали лишь опасно поблескивающие глаза.

— Извольте, — неожиданно решился Николай. Повернулся к присутствующим. Его взгляд остановился на Лизе. — Письмо Онегина к Татьяне.

На мгновение наступила напряженная тишина, но ее нарушил приятный голос чтеца:

В комнате наступила тишина. Все молчали. Плотно сжав губы, молчала и Катя, вдруг все осознав. Тем более жуткими показались сухие хлопки аплодисментов Глебова.

— Браво. Чтец вы действительно превосходный. Но безобразно выкинули слова и переврали текст, — сказал он. Посмотрел на жену. — Не правда ли, дорогая? «Пушкин» ведь ЛЮБИМЫЙ ваш поэт?!

Лиза промолчала.

— Я несколько дней не видел жену, — произнес Алексей, вставая. — Позвольте нам откланяться.

Лиза кинула возмущенный взгляд на мужа. Опять он решает все за нее!

— Но как же. — попыталась остановить их Катя, но дядя ей помешал.

— Конечно же, Алексей Петрович. Я вас прекрасно понимаю. Не смеем вас с супругой задерживать, — сказал он.

Коля Шмит, бледный как мел, отвернувшись, молчал. Лиза, проигнорировав протянутую Алексеем руку, встала, попрощалась, и вышла. Глебов откланялся и вышел следом.

Спустя некоторое время они уже ехали к гостинице, где остановился Алексей. Оба молчали. Лиза, хотя и ощущала исходящую от мужа тихую ярость и угрозу, упрямо не желала сдаваться и показать слабость. Держаться ей помогали гнев и обида. Хотя откровенное признание Шмита выбило ее из колеи: оно было неожиданным и высказанным в очень щекотливой ситуации.

Они так же молча проследовали в его гостиничный номер. Лиза осталась стоять посреди комнаты, когда Алексей закрыл дверь и прошел к столу. Он достал портсигар, вынул папироску, чиркнул спичкой. Закурил. Выпустил носом и ртом струйки дыма. Опять затянулся, все также стоя к жене спиной.

Он ревновал ее по-настоящему. Второй раз в жизни. Первый — к Гирченко, который ухаживал за ней после того как они весной чуть было не расстались по стечению немыслимых обстоятельств, о которых было жутко вспоминать. Теперь, второй раз — к Николаю Шмиту. Почему ревновал именно к ним? Да потому что видел в них соперников — жене нравились интеллектуалы-интеллигенты, притом не дурной внешности и подходящие ей по возрасту. Остальные всегда были мелкими сошками, пустышками, на которых не следовало обращать внимание. Эти же двое — вполне могли заинтересовать его жену.

Глебов напряженно потер переносицу. Выходка молодого студента вывела его из себя, но Алексей сдержался: если студент осмелился заявить при всех о своих чувствах, значит, пытался использовать последний шанс и признаться Лизе. Значит, объяснений между ними раньше не было, как и всего остального, исходя из перефразированного стихотворного отрывка. Об этом инциденте нужно пока забыть, иначе сгоряча можно наломать дров.

Глебов сделал еще одну затяжку, затем повернулся к Лизе, готовый к словесной баталии. Говорил он спокойно, не повышая голоса.

— Ты уехала из Петербурга, не дождавшись меня и не поговорив со мной. Что случилось, объясни мне?

Лиза кинула на него рассерженный взгляд:

— Объяснить? И вы еще требуете у меня объяснений?!

— Я надеюсь, как твой муж, я все-таки заслуживаю некоторых объяснений.

— А я, разве я не заслуживаю уважения и объяснений с вашей стороны?

Алексей еще раз затянулся и затушил папиросу. Теперь он может спокойно объясниться с ней по поводу Катарины и отсутствия ночью дома — Лиза не станет затыкать уши или хлопать перед его носом дверью, так как сама потребовала от него объяснений.