Механические птицы не поют (СИ) - Баюн София. Страница 115

И забыл об этой особенности, понадеявшись, что когда «Грай» окончательно выведется из организма, мертвецы пропадут сами.

Эльстер навещала Зои каждый день. Уолтер провожал ее к дому доктора, но не заходил внутрь — единственный раз, когда он зашел вместе с Эльстер, Зои испугалась его так, будто это он в нее стрелял.

Уолтер отстраненно подумал об очках и тут же забыл. Бесполезно отрицать, что он брат убийцы и у него «злые, страшные глаза». Он больше не пытался найти способ отречься от Джека, спрятаться от всего, что их роднило. Общие черты не предрекали им общую судьбу, теперь он точно это знал.

«Парнас» было не достать, а в эгберстких газетах, которые Уолтер покупал каждый день, не было ничего о Кайзерстате. Он ждал, что их будут искать, пошлют кого-то вместо Унфелиха, но все было тихо.

Через две недели, когда жизни Зои ничего не угрожало и доктор дал добро на путешествие, Уолтер купил три билета на дирижабль до Альбиона.

Все повторялось — он оставил паб, где играл, его ждет аэродром Альбиона. Но сейчас он собирался в это путешествие с чувством легкой обреченности, с какой люди идут на неприятную, но необходимую операцию.

Патер Морн встретил их на крыльце Колыбели Голубой — без сюртука, в рубашке и ритуальном шарфе. Совсем как в прошлый раз, когда Уолтер пришел, умирая от воспаления в поисках спасения. Только сейчас он стоял прямо и мог позволить себе роскошь не прятать лицо.

На следующий день Уолтер вызвал экипаж к воротам Колыбели. Эльстер он оставил с Зои — все же она привязалась к девочке, и скоро им предстояло попрощаться.

К тому же это был путь, который Уолтер хотел проделать один. Ради этого он завязал на шее платок Джека, чувствуя его прохладную тяжесть как прикосновение.

Он ехал по альбионским улицам, потребовав сделать лишнюю петлю, чтобы проехать мимо Площади Подмостков. Там экипаж остановился, и Уолтер несколько минут стоял перед пустым эшафотом, а потом перелез через ограждение и поднялся на помост.

Доски были чистыми, черными от морилки и прилипшего к ним тумана. Найти здесь следы пятен крови Джеймса Монтгомери было невозможно, и уж тем более следы Джека, бросившегося на этот эшафот через толпу. Зато Уолтер нашел в углу застрявшую в доске пулю. Не стал даже пытаться ее забрать — пока не заменят доску, это будет след Джека, не смытый альбионскими дождями.

Потом он вернулся в экипаж и до самого поместья Монтгомери просидел не шевелясь.

Джеймс Монтгомери встретил его вместе с девушкой в мокром белом платье. Анну Стэнхоул, из-за романа с которой Джеймс тогда и оказался на эшафоте, Уолтер видел пару раз на приемах, ее представляли как возможную невесту. Впрочем, ни Уолтер, ни Анна в восторг от этой идеи не приходили и старались держаться друг от друга подальше.

Теперь она стояла за спиной Джеймса, сдавленно улыбалась Уолтеру, и вода капала с ее длинных распущенных волос на ковер, не оставляя следов.

Значит, брак с Арнольдом Блаунтом не состоялся или продлился совсем недолго.

Джеймс долго хмурился и просил у Уолтера документы — не узнавал его. Пришлось показать конверт с письмом Джека и сообщить несколько подробностей.

Уолтер, бесцеремонно расположившись в кресле у камина Джеймса, перебирал бумаги.

У Джека были странные представления о «сумме, необходимой для безбедного существования», а может Уолтер просто отвык иметь больше, чем нужно на джин и ночлег. Он обнаружил адрес особняка, его чертеж, указания по доработке коммуникаций. Все личное осталось в письме, в пухлом конверте, который принес ему Джеймс, были лишь сухие цифры и юридические документы. И указание — Джек не смог отправить перевод со своего счета для родных Мери Келли, потому что тот счет арестовали. Второй он успел переоформить на Уолтера, сохранив деньги.

Уолтер с удовольствием отправил бы переводы семьям остальных его жертв, но указания Джека были сухи и конкретны, а где искать родных проституток, называвшихся прозвищами, он понятия не имел.

Он смотрел на бумаги, на описания особняка, и отчетливо понимал, что не готов сейчас туда ехать. Тяжело вздохнув, он убрал бумаги в конверт и вернулся в Колыбель, больше не пытаясь ездить по памятным местам. На Центральную Площадь, где повесили Джека, он не нашел в себе сил приехать. Хотелось навестить его могилу в фамильном склепе, но второй раз в Вудчестер Уолтер не поехал. К тому же патер Морн сказал, что Ленне недавно родила Ричарду Говарду долгожданного наследника, и пока оба супруга живы, хотя Ричард странно кашляет и прячет платки, а донна Скалигер выглядит изможденной, но очень злорадной.

В Колыбели Уолтер все же нашел нужные газеты — в Кайзерстате начались беспорядки. «Парнас» напечатал изобличающую статью раньше, чем Эльстер успела написать в редакцию письмо. «Механические Соловьи» сумели сохранить репутацию помогая расследованию, и по всей видимости, скрыть демонстративное убийство Саттердика и его жены.

Все же никому не приходило в голову, что можно искусственно придать живому человеку сходство с умершим, а значит, «Соловьи» сохраняли свою тайну.

В номере «Парнаса», который Уолтеру удалось достать, он нашел безжалостную, ядовитую статью о двух десятках самоубийств, произошедших по стране сразу после публикации их прошлого материала. Пишущий, не скрываясь, злорадствовал и предлагал читателям подумать, «что нужно было совершить, чтобы не вынести мысли о том, что совершили это с живым человеком»?

Уолтер не чувствовал торжества справедливости в этих словах. Ему было тошно.

…

Чертежи Джека Уолтер оставил патеру Морну. Он обещал отправить их знакомым врачам, а создателем их указал одного из принявших Безличье клириков.

Через неделю после возвращения Уолтер купил билеты на дирижабль, который с тремя пересадками направлялся в Де Исте. Солнце, море, зелень и вино, которые обещала ему родина донны Скалигер, были по его мнению единственным, в чем они с Эльстер нуждались.

Он никому не сказал, куда едет и не загадывал, когда вернется.

Однажды он найдет в себе силы приехать в дом, завещанный Джеком, но только не сейчас.

Сейчас он стоял на аэродроме, ожидая посадки, и Эльстер, стянувшая с руки имитацию, переплела свои механические пальцы с его. Уолтер мог поклясться, что чувствует это прикосновение.

Эпилог. Дом, который построил Джек

Сад потонул в темной сорной зелени, задушившей цветы в когда-то разбитых клумбах. Прошлогодняя листва, которую никто не сметал, гнила на дорожках, а черная краска на заборе кое-где слезла и металл зиял ржавчиной, как ранениями.

Дом, вокруг которого был разбит этот сад, был небольшим коттеджем из светлого кирпича. Он казался фигуркой на торте в патине сахарной пудры. Контраст с окружающим запустение ощущался от этого только сильнее.

— Милое местечко, как раз в духе Джека, — Эльстер с интересом разглядывала дом, склонив голову к плечу.

Уолтер улыбнулся. Ему понадобилось время, чтобы приехать сюда и смотреть на дом, не чувствуя страха перед прошлым.

Два года они с Эльстер прожили в небольшом городке в Де Исте, снимали квартиру под самым чердаком. Эльстер очаровало окно — огромное, круглое, занимающее почти всю стену. Двух лет спокойного сна на чистых простынях, нормальной еды и любви, не омрачаемой постоянным страхом, оказалось достаточно, чтобы уничтожить следы их бегства.

Эльстер больше не напоминала заморенного котенка — она поправилась, волосы ее уже касались плеч, а из взгляда ушла затравленность и постоянное ожидание удара. А еще в Де Исте жил мастер, ради визита к которому Уолтер и Эльстер проехали полстраны и сняли квартиру в многоэтажном доме на окраине города на целых два месяца. Он заменил белеющие на загоревшей коже полосы татуировок другими узорами — в пестром переплетении цветов и стеблей сидела сорока. Клюв ее касался левого плеча, а хвост спускался до поясницы. Уолтер понятия не имел, сколько на самом деле шрамов осталось на ее коже, но теперь уродливая ложь превратилась в произведение искусства.