Механические птицы не поют (СИ) - Баюн София. Страница 84

— Я уйду. Пойму, что с тобой все в порядке и уйду. Если захочешь — больше к тебе не приближусь, только дай мне…

— Нет, нет, все в порядке, ты… немного поцарапал, прошу тебя, не надо… — шептала она, сжимая одеяло. — Ничего со мной не будет, меня нельзя так убить, пожалуйста, Уолтер…

Он, не выдержав, сжал край одеяла и дернул на себя. Схватил одной рукой оба ее запястья, заставив убрать руки.

Действительно — всего лишь царапина. Неглубокая и недлинная, совсем не опасная.

Уолтер бессильно разжал руки. Ужас от увиденного лишил его сил. Сжег все оставшиеся чувства, заменив их тупым равнодушием. Он смотрел на разрез, чернеющий на ее кажущейся белоснежной коже и не мог сказать ни слова.

— Нельзя убить, говоришь? — наконец выдавил он из себя, опуская взгляд на свои руки.

— Уолтер… ты… ты не должен был узнать… — ее губы дрожали, а в глазах блестели слезы. — Это плохой секрет, дурной, грязный… и я… как мои секреты…

Он протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, но тут же уронил. Мысли путались вспышками, загорались разноцветными огоньками и тут же гасли.

— Ты… тебе теперь… противно до меня дотрагиваться?..

— Эльстер, я тебя убить мог. Я себе противен.

Его действительно мучила жажда. Сухая и болезненная, превращающая каждое слово в пытку.

— Какая чушь! — вдруг воскликнула она, подвигаясь ближе и обнимая его за шею. — Я тебя никогда не брошу, если ты меня теперь не прогонишь… я же обещала… и ты, ты… не бросай меня, пожалуйста… — шептала она, прижимаясь к нему.

Он притянул ее к себе, обнял, прижался лицом к спутанным волосам. Его била истерическая дрожь. Эльстер несколько раз вздрогнула, а потом разрыдалась, сжав его в объятиях так, словно он вот-вот мог раствориться в воздухе.

— Эльстер… — прошептал он, пораженный внезапной догадкой. — Ради долгого Сна, скажи, что у тебя было что-то с рукой…

— Все у меня в порядке было с рукой. Просто нужно что-то показывать недоверчивым и любителям обнаженных механизмов. Поверь, рука — меньшее, что они у меня забрали…

Он гладил ее по спине, целовал залитое слезами лицо, но в голове стучала только звенящая пустота.

Как долго он позволял себя обманывать.

Сколько времени он закрывал глаза, не замечая того, что она так тщательно скрывала от него.

Его руки и скальпель, там, под кроватью были испачканы кровью. Жидкое золото в его снах — только сейчас он понял, что ему снилось машинное масло. Механическая птица — золотая кровь. Только ее кровь на скальпеле была вовсе не золотой.

«И не побоялась, что ножом сзади пырну».

«Нож о шестеренки затупится, фройляйн Служительница…»

Если бы Бекка тогда решила попытать счастья — ей бы ничего не помешало. И Эльстер об этом знала.

И Унфелих, этот рыбоглазый подонок, который отеческим голосом рассказывал ему про разбитые чашки. Про то, что она опасна, что она может не есть, не спать и бежать не останавливаясь… потрясающая ложь.

Красивая и звонкая, режущая ладони, глаза и горло. Уродливая, омерзительная ложь, так искалечившая теплую, дрожащую жизнь, которую он сжимал сейчас в объятиях.

Эльстер плакала, и Уолтер никак не мог найти слов.

Глава 20. Безупречный механизм

С первыми лучами рассвета дом наполнился птичьим гомоном. Вчера на него никто не обратил внимания, а сейчас он наполнял розовый от солнца воздух, прогоняя призраки ночи.

Уолтер долго отмывал руки, а потом умывался ледяной водой. Мелькнула мысль все-таки искупаться в море, но он отогнал ее — только простуженного психопата Эльстер с Зои не хватало.

К приходу миссис Ровли и горничной порез Эльстер и свой разошедшийся шов он обработал и заклеил жидким пластырем из домашней аптечки, помог Эльстер застирать пятна крови на простынях и успел выпить кофе, добавив в него пятнадцать капель тоника — сама мысль о том, чтобы уснуть, вызывала тошноту.

Естественно, он больше не собирался засыпать с Эльстер в одной кровати. Самым простым выходом было бы потребовать запереть его в спальне — деться было некуда, склонности ползать во сне по стенам над обрывом он пока не проявлял, а двери здесь крепкие. Выбить дверь он, конечно, мог, но это все равно бы задержало его, разбудило Эльстер и в целом решило проблему.

Но он боялся. Кроме него была еще одна угроза — Унфелих точно был где-то рядом. В любой момент он мог проникнуть в дом, тайно или вместе с эгбертской полицией. Хорош из Уолтера будет защитник, по заветам Бекки стреляющий в закрытую дверь!

Оставалось сказать Эльстер запирать комнату изнутри и надеяться, что он не настолько желает ей смерти.

Завтрак прошел в напряженном молчании. Уолтер заметил, что миссис Ровли при первой возможности поднялась на чердак и спустилась через несколько минут. В сетке на ее волосах запуталось перо.

Зои ничего не ела, только смотрела на Эльстер полными тоски желтыми глазами и иногда дергала ее за рукав.

— Миссис Ровли, благополучно ли добрался мистер Берг? — наконец не выдержал Уолтер.

— Безусловно. Сразу же нанял экипаж до города.

— Милая, эта женщина сказала, что с твоим братом все в порядке и он скоро вернется, — перевел он Зои. Вместо «милая» пришлось использовать морлисское «медвежонок». Но, кажется, она не поняла.

— Бен скоро вернется. Скоро. С ним все хорошо.

— Ему не больно? — вдруг спросила она.

— Конечно нет.

— Бен смелый, — сообщила Зои, опуская глаза к нетронутой тарелке.

Миссис Ровли уехала через два часа. Она перестелила белье во всех четырех спальнях, и Уолтер порадовался, что они успели застирать пятна. Он сидел в кресле у погасшего камина и рассеянно гладил обложку дневника.

Его удивляло хладнокровие Эльстер, но он решил подождать с объяснениями. Он прекрасно понимал, что вчера произошло нечто ужасное. Непоправимое, обесценившее все, что еще недавно обещало счастье — море, любовь, вновь обретенную музыку. Ничего этого не было, все потеряло значение. Он безумен, как и Джек, рядом с ним опасно находиться. Однажды он проснется на залитой кровью кровати, больше не испытывая жажды, и тогда все, что ему останется — сунуть голову в петлю. Или сдаться властям, чтобы потешить Альбион очередным казненным аристократом и окончательно разрушить надежды отца на возвращение величия рода.

Впрочем, младший Говард не был ни в чем виноват.

— Пока что, — голос Джека был полон яда. — Если там действительно мальчик — надо только подождать. Мы, Говарды, славимся самыми счастливыми браками — наши женщины просто не успевают разлюбить нас.

— Заткнись! — рявкнул он. Эльстер подняла на него удивленный взгляд и ему почему-то стало гадко.

— Я слышу. Голос. С самой тюрьмы слышу голос Джека, — признался он.

— Это он тебя… подбивает? — упавшим голосом спросила она.

— Что?.. Нет, нет… он… — Уолтер поморщился. Правда застряла где-то в груди, тяжелая и шершавая, как камень. Но время лгать прошло. — Это он тебя вчера спас. Сбросил меня на пол, а потом отбросил скальпель.

— А я-то думала, почему ты с кровати упал…

— Прости. Я правда… не знаю, что со мной. Джек говорит, что это родовое безумие. Но я никогда не был похож на Говарда.

— А я не верю ни в какое родовое безумие, — вдруг заявила Эльстер, садясь к нему на колени. Первой мыслью было прогнать, но он не чувствовал ничего, кроме стыда, усталости и мучительного желания вспомнить, что такое «быть нормальным». Вздохнув, он обнял ее и закрыл глаза. — Ты раньше-то себя контролировал. Пил, говорил даже наркотики пробовал, ходил по девочкам — хоть раз кому-то сделал больно?

Уолтер молча покачал головой. Ему никогда не нравилось над кем-то издеваться, даже когда предлагали подобные игры в борделях.

— Значит, дело в отраве твоего брата. Почему он тебе сам все не расскажет, раз ты его слышишь?

— Это галлюцинация. Он не может знать больше, чем я сам. Он даже не знает, убил ли он Кэт.

— Подумайте только, у тебя есть призрак братца, который и при жизни был знатной занозой в заднице и после смерти привычек не оставил!