Сломанная защита (CИ) - Вечная Ольга. Страница 49

Глава 43

Андрей

Плотные шторы наглухо задернуты, но я знаю, что за окном еще темно. Слишком рано для подъема в воскресенье.

От похмелья не осталось и следа, я лежу уже час вот так, погруженный в размышления, адреналин то и дело впрыскивается в кровь при одной мысли о предстоящем. Ускоряет биение сердца. Грядущее меня волнует, если бы не Лидия, я давно бы поднялся на ноги и выкурил минимум четыре сигареты.

Яблочки спит в моих руках — теплая, расслабленная, невыносимо нежная. И я наконец-то выспался, потому что знал — рядом со мной ей ничего не угрожает. Она в безопасности. Я лежу и дышу ею, обнимаю ее, прижимаюсь губами к тонкой коже. Я думаю о том, что моя карьера все еще висит на волоске, а еще о том, что она выбрала меня такого, какой я есть. А хорошим я перед ней не прикидывался, напротив, периодически вел себя как последний мудак. Если она выбрала меня, остальное точно приложится.

Приподнимаюсь на локте, нависая над ней. Сейчас она мне кажется драгоценностью. Но не призом или трофеем, а человеком, крайне для меня ценным. Сама приехала. Чтобы поддержать и побыть рядом. Несмотря на то, что мое будущее под вопросом, что мое тело не в лучшем виде. И что я дал слабину. Легко быть заодно с мужчиной, когда у него все получается. Трудные же времена проводят четкую линию между случайными знакомыми и по-настоящему близкими людьми.

Следующая неделя будет горячей во многих смыслах. Я люблю, когда много работы. Я знаю свое дело, мне предстоит в очередной раз доказать, что я не случайный человек в высшей лиге.

Время начинает торопить, поэтому я аккуратно поднимаюсь и иду в ванную. Тщательнее, чем обычно, привожу себя в порядок. Синяки затрут, но в остальном внешность должна быть безукоризненной.

Пью кофе на кухне, когда слышу шаги. Она открывает дверь ванной, замирает и бросает на меня взгляд.

— Не спится? — спрашивает. В одних трусиках, с копной вьющихся рыжих волос на голове. Рукой закрывает грудь, сжимая ее и одновременно прячась от моего взгляда, но в действительности лишь сильнее будоража фантазию. Ничего сексуальнее в жизни не видел.

— У меня через два часа интервью, — отвечаю, шаря по ее телу глазами. Это выше меня, никогда не мог запретить себе на нее пялиться. Ловился на этом и все равно продолжал.

— Сейчас приду — расскажешь.

Пока она умывается, я успеваю покурить на балконе и надеть рубашку в спальне.

— Кому даешь интервью? — спрашивает она, заходя в комнату, подходя ближе и обнимая меня за шею.

— «Адвокатской газете», — отвечаю, глядя ей в глаза: — Завтра обещали опубликовать.

Она задумывается, а потом произносит:

— Ни одно уважаемое издательство не прокомментировало тот ролик с Тоней.

— Они были предупреждены, — киваю. Ее глаза расширяются.

— Ты думаешь всех убедить, что это клевета?

— Пятьдесят на пятьдесят, что получится. Немного волнуюсь, если уж совсем честно.

— Хороший план, — улыбается она, начинает застегивать пуговицы на моей рубашке. Ловко орудует пальчиками, я наблюдаю за этим простым жестом заботы — помочь одеться. — У тебя все получится.

— Это благодаря тебе, — обнимаю ее. — Ты меня спасла, пока тянула время с Панковым. У меня была возможность отыскать ролик с другого ракурса и предупредить большое количество людей.

— Только не говори, что ты все продумал изначально!

— Нет, конечно, что ты, — целую ее ладони по очереди несколько раз. — Я бы с удовольствием повернул время вспять и все переиграл. Наша ссора мне далась тяжело. Но раз уж так получилось… В сухом остатке ты меня спасла, Лидия.

Некоторое время мы обнимаемся.

— Если хочешь, я поеду с тобой, — произносит она. — Потом можем пообедать где-нибудь. Я бы выпила бокал шампанского. Если ты захочешь, конечно.

Я мешкаю, потому что не привык на кого-то отвлекаться в дни, когда работаю. Но с другой стороны… мало ли как я привык, если в моей постели ночует рыжая ведьмочка? Она хочет шампанского, что ж, в моих силах дать ей повод для праздника.

— У тебя есть полчаса, — киваю. — Если успеешь — поедем вместе.

***

Виктор Панков находит меня через две недели после выхода интервью, которое произвело ошеломляющий эффект. Нам удалось хайпануть в лучшем смысле этого слова. Как я и думал, все выходные люди круга, в котором я вращаюсь, только и делали, что обсуждали мою связь с малолеткой. Полный игнор ситуации с моей стороны лишь подогревал интерес.

В понедельник же в одной из самых надежных газет страны вышло мое подробное интервью, где мы обсуждали бизнес, конкуренцию, клевету и мою личную жизнь.

Чуть позже мне позвонили из коллегии и сообщили, что адвокат, позволяющий себе вести грязную игру и оскорблять коллег, не достоин обладать статусом. Извинились передо мной за шантаж и действия Панкова. Он же… на следующий день оказался без работы и перспектив.

Мы с Лидией больше не скрываем наши отношения, свободно ночуем друг у друга, вместе посещаем мероприятия. С каждым днем мы убеждаемся, что идеально подходим друг другу. Что бы она ни сделала — мне нравится, любая ее шутка меня смешит. Ее тело сводит с ума. Я все еще с трудом от нее отрываюсь по утрам, не представляя, где находил силы, чтобы так долго сдерживаться. Только смотреть. Сколько же времени я просто на нее смотрел под комментарии ее ублюдочного бывшего, который сейчас привыкает к новой жизни за решеткой.

С первой нашей встречи, как только увидел ее в маске в гостинице, я понял, что буду воевать с ее мужем. Кем бы он ни был, чем бы ни занимался. Она ведь мне лгала, утверждая, что замужем. Потом на некоторое время я сбился с пути, но первое впечатление оказалось самым верным.

Придерживаю девушку за руку, когда идем из ресторана к машине. Мы прекрасно провели время и решили уйти чуть раньше, чем бы могло стать скучно.

Панков выглядит неважно: либо пьет, либо рыдает. Впрочем, одного другого не исключает.

— Андрей! Можно тебя на минуточку? — подходит, запыхавшись. Лидия взволнованно смотрит на меня, я ей киваю, уверяя, что все в порядке. Открываю дверь и помогаю девушке сесть в машину — она в длинном вечернем платье, рискует запутаться в ткани.

— Неважно выглядишь, Виктор, — говорю ему. Он улыбается. — Тебе нужно взять себя в руки и жить дальше.

— Спасибо за совет, благодарен, дружище. Ты снова выпутался. Честно, я в восхищении, — он хлопает в ладоши, но меня это не смущает, спокойно смотрю ему в глаза, даже слегка киваю, принимая заслуженные овации. — И правда, удача тебя любит.

— Ты ведь знаешь, что ее не существует. Удача — это результат труда. В основном — честного. Ты рискнул, желание мести ослепило тебя.

— Фигня. Но в любом случае… я пришел сказать спасибо, что ты не опубликовал те бумаги… Ты ведь блефовал?

— Я был на грани, Виктор. Твои письма с угрозами — а я знаю, что это твоих рук дело, ты ведь хотел распугать моих помощников? — меня начали нервировать. Но ты пошел дальше. Посмотри на себя, тебя лишили статуса заслуженно.

Удача, блть. Ты себе даже не представляешь, через что я прошел за эти недели. И чего мне стоила эта победа. Ты едва не лишил меня всех, кто мне дорог. Если ты этого не понимаешь, ты просто идиот.

Но объяснять я ничего не собираюсь. Он хотел разрушить мою жизнь, воспользовавшись двумя дорогими мне людьми — Тоней и Лидией. И единственное, чего мне действительно хочется, — это съездить кулаком ему по физиономии, я сдерживаюсь исключительно из жалости, уж очень хреново он выглядит.

— Тебе лучше уйти.

— Жизнь снова послушно встала на коленки и отсосала у тебя, Осадчий, — он протягивает мне руку. — Я признаю поражение.

Я сжимаю его ладонь изо всех сил и чуть наклоняюсь вперед:

— Если ты снова захочешь перейти мне дорогу, я тебя сравняю с землей. И позорной потерей статуса ты не отделаешься.

— Без обид, — он поднимает вверх ладони. — Остатка чести мне хватит, чтобы признать поражение. Я уезжаю из Москвы, напоследок хотел извиниться.