Перекресток миров. Первые шаги Синигами (СИ) - Крыс Виктор. Страница 43

Они что-то кричали и устремлялись за мной, скользя по песку, словно по воде, а за ними поднимались целые пыльные облака. И я видел, как они натягивали свои луки и готовили свои посохи, чтобы выпустить в меня заклятье.

— А хрен вам! — Только и кричал я им с улыбкой, и ускорял свой безумный бег, на скорости, которая никогда не была мне доступна.

Не знаю, что мне дало столько сил — белое платье, кольца или диадема, которую я нацепил на свою голову. Все эти вещи неприятно жгли мое тело, но я чувствовал холодный разум и такую бурлящую силу в своем теле, словно не было того изматывающего бега утром. Да и сейчас, когда уже солнце было в самом зените, а на горизонте я заметил скалу, на которой были остатки строения. Я готов был бежать еще хоть до самого заката, а когда мои преследователи приближались, я делал рывок вперед, чувствуя, как трещат от напряжения мои кости.

— Может, дать им бой? — Пронеслась в моей голове шальная мысль, когда я разогнался до предела, вбежав на вершину особо высокого бархана. И когда я был на краю вершины, то пролетел по воздуху еще около пяти метров, перед тем как устремиться вниз. — А-а-а-а!

Черная скала была уже близка, когда сзади меня послышался шелест, который перекрикивал вой ветра в моих ушах. Оглянувшись, я понял, что обречен, и мне не сбежать. За мной несся бархан, на вершине которого стоял старик, который радостно размахивал своим посохом. А когда я посмотрел на одинокую скалу, к которой бежал, то увидел, как за ней начинает подниматься огромная стена из песка.

Смертельная гонка продолжалась ещё около пяти минут, и когда я попал в тень, которую отбрасывала скала из серого камня. То сбросил свои вещи и обнажил свой единственный кинжал, пытаясь войти в тень, сожалея о том, что тьма не хочет принимать меня, когда вокруг так светло. Я готовился продать свою жизнь подороже и забрать как можно больше жизней тех, кто за мной гнались.

Но не спешили охотники ко мне, а бархан, на котором стоял старик с посохом все уменьшался, по мере приближения ко мне. Те ученики, что гнались за мной, так и остались позади бархана. А встреченный мной ночью Кхарг неспешно сошел с бархана, и вошел в тень от скалы, в которой я собирался принять свой последний бой.

— Хье карадуто сьято! — Прокричал мне старик, не дойдя до меня около десяти метров. — Ха-ха-ха, смесок, ты порадовал старика Кхала из клана Барду.

Старик бросил на песок мой кинжал и, указав на вещи, которые я скинул с себя, заговорил вновь:

— Воду и еду ты заработал, а оружием не раскидывайся! — Кхала махнул за спину, указывая куда-то вдаль. — Город там, в пяти днях пути, будь осторожней, ты ценный товар, но ты помог мне проучить слишком горячие умы.

Я смотрел как старик, не дожидаясь моего ответа, неспешно пошел к бархану, с которого он сошел.

— Благодарю за жизнь. — Тихо проговорил я, не думая, что мои слова долетят до старика, но тот сразу же замер и взглянул на меня.

— А я думал уже, что ты немой, не скажешь из какого ты рода? Кто меня так повеселил? — Со змеиной улыбкой проговорил старик, и, смотря на нее, я еще крепче сжал рукоятку своего кинжала.

— Я из клана Синигами. — Тихо проговорил я, а лицо старика изменилось, и я почувствовал его злость, но она моментально ушла с его лица.

— Если это не так, никогда ни кому так не лги, а если это правда, то я сейчас это проверю. — Старик задумчиво оперся на посох, и на несколько минут замолчал, словно уснул, только я видел с помощью прозрения, как перед стариком возникает огромная книга, сотканная из энергии. — Нашел! Есть такой клан, ты сын Миуюки Синигами и Альрика Бёрна, ха-ха-ха!

Старик содрогался от истерического хохота, оглашая пески своим смехов около минуты и когда успокоился, то взглянул на меня серьезно.

— В лагере моего клана нет, и никогда не будет места для Синигами, а своей покровительнице скажи, я знаю, что задержался в этом мире и уйду в пустыни, как только закончу дела клана. — Старик пошел к ожидающим его ученикам неспешно, и как то устало, опираясь на свой посох, он не стал поднимать бархан и на нем возвращаться в лагерь.

Нет, это не нужно было могущественному магу, которого я встретил по воле судьбы и напомнил о том, что его заждались в загробном мире. Я еще долго смотрел как уходят Кхарги, и как ни один из них так и не решился применить магию когда их глава клана идет пешком.

Кхала из клана Барду был главой клана и могущественным магом, ведь сейчас я видел, как он вызвал практически по щелчку пальцев проекцию книги Кланов и Родов. В неё по преданию были внесены все рода и кланы, и призвать её могли только главы кланов. Только вот Барду был не рад тому, что я не солгал, так как напомнил ему, что его время уже подходит к концу. Синигами всегда были вестниками своей покровительницы, и встреча с ними не радовала смертных, и даже бессмертных разумных.

Только когда наступил вечер, я стянул с себя платье, которое дарило мне столько сил, но как оказалось, и питалось мной. Белое платье прилипло к моей спине, и когда я стянул его, то увидел пятна крови, которые быстро пропали, а платье стало ослепительно белым. Оно разъело небольшие участки кожи и тянуло из меня кровь, и, наверное, жизненную силу, даря взамен скорость и выносливость.

Смотря на ночное небо, я массировал свои ноги, которые начали отказывать мне после столь долгого и стремительного забега.

— Пять дней. — Тихо проговорил я, смотря на путеводную северную звезду. — Надеюсь, в городе будет портал.

На скале, на которой был полуразрушенный форт, я решил задержаться, так как мне требовалось восстановиться перед тем, как я прибуду в город. Отказывающие ходить ноги и страшно ноющая спина мне прямо кричали о том, что если я завтра вновь пойду через пески, они не спасут мне жизнь так, как сегодня.

Конец главы пятнадцатой.

Глава 16

Вечерний городской воздух мне нравился своей прохладой — я все же был северным человеком, и мне вечер был приятнее, чем жара, которая царила днем в пустынном городе. Сидя на крыше самого высокого здания в городе, я неспешно и с удовольствием ел приготовленную на вертеле курицу, которую мне пришлось своровать в харчевне. Жирная, вкусная, и такая желанная курочка досталась мне нелегко в этом городе, который я уже ненавидел всей душой. Мне пришлось слиться с тенью и словно вор, проскользнув в сумраке, спрятать в свой мешок чей-то заказ с крайнего стола.

Но я все же оставил пару монет на столе трактирщика, так что оплатил еду, но все же мне в этом городе были не рады. Да и я не радовался тому, что решил проникнуть за его стены, а не продолжил свой путь.

Кхарги были правы, но только отчасти — до города было пять дней пути с их скоростью, а я дошел до города за десять дней. Но это после того, как я на скале, у которой окончилась та охота на меня, пробыл три дня в полной беспомощности, и благодарил богов, что не было ни какой опасности, иначе я просто стал бы либо рабом, либо чьим-то ужином. Платье забрало столько сил, что я не мог пошевелиться в первый день, а стремительная погоня, в которой я был тем, кого догоняют, отразилось на моих мышцах тела, и на ногах особенно. Я на полном серьезе смотрел на свой кинжал, и в полубреду раздумывал о том, смогу ли я им отрезать себе ноги. Ведь мне казалось, только так я смогу унять ту боль, что сейчас царила в моем теле и потихоньку сводила меня с ума.

На второй день мне немного полегчало, и я, проснувшись, убил скорпиона, который решил, что я мертв, и меня можно уже сожрать. Короткая битва, в которой я двумя кинжалами убил членистоногое, слегка помогла мне прийти в себя. А после, поев и попив, я начал разминать свое тело руками, как показывал мне отец — я потихоньку массажировал тело и подвывал на звезду, когда наступила ночь. Третий день я потратил на сборы и стирку платья, и приведение остальных украшений в нормальный вид с особым усердием. Да, эти вещи с удовольствием тянули мои жизненные силы, и даже не чурались моей плоти. Когда я снял кольца и диадему, то увидел, что и они растворили маленькую полоску кожи и, несомненно, питались той энергией, что была в моем теле. Это было конечно неприятно осознавать, что я для них пища, но я все же был благодарен им за то, что они дали мне сил. И я, не собираясь их вскорости надевать на себя, очень тщательно их очищал, словно они могли понять мою заботу в благодарность за их помощь.