Будь моим... оборотнем (СИ) - Новикова Татьяна О.. Страница 40

— И он молчал?! — Она возмущенно цокнула. — Ненормальный! С этим нужно что-то срочно делать. Это проблема не двух людей, а целых государств. Кошмар! Нет, ну как так можно! Предпочел разобраться самостоятельно! Конечно, он во всем такой, упертый баран. Говоришь, письма сохранились?

— Думаю, они где-то здесь.

— Так почему мы чаевничаем? За дело!

Ривалия вскочила с места и закатала широкие рукава платья. Я одобрительно хмыкнула. Возможно, когда-нибудь мы подружимся.

Вдвоем перебирать бумаги стало как-то веселее. Если не задумываться о том, что скажет Ричард, когда обнаружит в своем кабинете двух девушек своей жизни, которые радостно копошатся в вещах и изредка переговариваются о какой-то ерунде. Боюсь, от благовоспитанного оборотня ничего не останется.

Не убьет же он нас?

Скорее всего убьет, но, надеюсь, безболезненно — в память о былой любви.

Спустя час поисков дом стал гораздо более живой и настоящий, чем раньше, а если точнее — перевернутый вверх дном. Мы умудрились излазить чердак, отодрать сомнительные половицы и разобрать по кускам кровать (правда, собрали обратно). Ривалия копалась с особой мстительностью. С другой стороны, пусть она хоть по дощечкам раскурочит этот дом — мне не жалко, а ей полегчает.

Я устала и уже не надеялась на чудо, когда зацепилась взглядом за массивную статуэтку воина из бронзы, стоящего на полуметровом постаменте в углу кабинета. Она была совершенно нелепая, громоздкая и никак не вписывалась в аскетичное жилище Ричарда. Для чего ему это чудовищное нечто, которое больше похоже на надгробный памятник, чем на деталь интерьера? Я потрогала воина за кольчугу, провела пальцами по лезвию выставленного вперед меча.

— У нас такие статуэтки в каждом доме стоят. Это Воин-защитник, бог, что оберегает мужской род. Сомневаюсь, что Ричард запихал письма в кусок металла, — фыркнула Ривалия.

В эту самую секунду я надавила на забрало шлема, внутри воина что-то щелкнуло, и камень разъехался на две идеально ровные части.

— Два месяца я гадала, что он нашел в тебе такого особенного… — обескураженно произнесла рыжеволосая, — а теперь понимаю. Да вы чувствуете друг друга без слов! Мне бы и в голову не пришло лапать статуэтку!

Я лишь развела руками и достала наружу несколько листов бумаги, перевязанных веревкой. Мы вчитались в содержимое, и от каждого нового письма я холодела всё сильнее. Некто в подробностях описывал, чем я питаюсь по вечерам, каких цветов мои платья, полный распорядок моего дня. Ему было известно, куда я сбегала в минуты одиночества. Он с легкостью рассказывал о местах, посещаемых Ричардом. Некто угрожал нашим жизням, обещая перерезать глотку мне — если Ричард попытается вывезти меня из Кристани; или ему — если я вздумаю появиться в Велиции.

— Пахнет оборотнем, — произнесла Ривалия, принюхиваясь к письму. — Но больше ничего почувствовать не могу. Можно воздействовать на бумагу магией, но сомневаюсь, что сумею уловить такую старую связь.

— А если попробую я?

— Хорошая мысль, твой резерв гораздо больше моего, — обрадовалась Ривалия и уставилась на меня с интересом.

Я посмотрела на письмо, затем — на рыжеволосую, сосредоточенно почесала затылок и стыдливо призналась:

— Я не умею.

— В смысле? То есть ты можешь шастать между государствами как у себя дома, но не способна отследить врага?

— Я случайно, — смутилась пуще прежнего.

Ривалия покачала головой и подняла ладони над бумагой.

— Деточка, учись, пока я жива, — сказала нравоучительно. — Улови оборотня через буквы, через слова и попытайся выстроить между текстом и его владельцем тончайшую нить.

Её пальцы провели над листом, я повторила движение, но ничего не произошло. Вообще ноль. Ни единого магического выброса.

— Это несложно, просто сконцентрируйся. Не думай ни о чем. Нет ни меня, ни Ричарда, ни этого дома. Нет даже тебя, Анна… — Голос обволакивал, кружил голову, засасывал в бескрайнюю темноту. — Только чистый лист и оборотень, который выводил по ней буквы. Увидь, как пляшут его пальцы над бумагой, как рождается за словом слово… Молодец!

Последнее слово она не прошептала, а воскликнула. Я поморгала, отгоняя наваждение. От листов бумаги исходило слабое свечение, и вполне настоящие нити протянулись куда-то за пределы дома. Они вибрировали, переливаясь рыжевато-желтым светом.

— Ну что, отследим нашего вредителя? — Ривалия хлопнула в ладоши.

— Вообще Ричард попросил меня не впутываться в неприятности… хотя бы до его возвращения, — отказалась я нерешительно.

— Ты его послушаешь?

След был невероятно ощутимый, но он таял с каждой секундой. Я дотронулась до натянутых словно струны нитей, и в пальцах приятно закололо. Внутри меня росло нечто непонятное, волнительное. Я никогда не испытывала такого острого желания рвануть куда-либо, такой невыносимой охоты пойти по следу…

— Составишь мне компанию? — пробормотала, сощурившись.

Губы Ривалии изогнулись в лукавой улыбке.

— Разумеется, — проурчала она.

Окраина столицы, куда мы приехали на повозке, встретила нас смрадным запахом и полным запустением. В полуразрушенных лачугах ютились бедняки, те, которым не нашлось места на празднестве жизни: отчаявшиеся, скатившиеся, опустившиеся на самое дно. Мы попросили извозчика остановиться подальше, чтобы никого не спугнуть. Тот проводил нас с подозрением — куда намылились две с виду приличные девицы? — но уехал без промедления. Правильно, меньше знаешь — крепче спишь, да и в целом живешь дольше.

— Фу, неужели здесь как-то существуют? — Ривалия обняла себя руками и брезгливо осмотрелась. — Это же мрак.

— Вполне себе существуют, а что им остается? — усмехнулась я, перескакивая от кочки до кочки, потому что дороги не было, и ноги утопали в вязкой грязи. — Ты будто ни разу не видела нищих?

— Видела, но обычно они просят милостыню на площадях. Нормальные такие, местами даже чистенькие. Не думала, что они в таких местах… обитают. Как-то неправильно это, будто скот какой.

Ривалия скисла, а я покачала головой. Хорошо ей, дочери советника, не знать, что в мире существует неравенство, что пока одни живут в своё удовольствие, другие вынуждены бороться за каждый ломоть хлеба и периодически в прямом смысле загибаться от холода и голода. Хм, а о скитаниях бывшего жениха она никогда не спрашивала? Вот уж кто познал за короткий век столько лишений, что волосы на голове шевелятся.

Магия привела нас к развалюхе с покосившейся крышей, и мы, переглянувшись, без стука прошмыгнули в незапертую дверь. Правильно, зачем нужны замки, когда можно влезть в любое из окон? Единственная комнатушка пустовала, если не считать обломков мебели и ветхого тряпья. На устеленном гнилой соломой полу спал оборотень, совсем юный, остролицый. Он даже не шелохнулся, когда уличный ветер встрепал его волосы. Нити сомкнулись на нем, зазвенели от напряжения.

Неужели это его рук дело?..

Нет, возможно, этот желторотый волчонок и исполнитель, но точно не заказчик. Впрочем, сейчас всё разузнаем из первых уст.

Ривалия выставила ладони, готовая сплести заклинание, а я наклонилась над мальцом. Тот резко вскочил, открыл бездонно голубые глаза. Уставился на нас с диким страхом. Губы его задрожали.

— Ты… — начала я, но была сбита с ног.

Мальчишка рванул с такой прытью, что Ривалия не успела среагировать, и магический кокон разбился о стену, не тронув паренька.

— Попробую догнать! — крикнула я, радуясь удобным кроссовкам и отсутствию кринолина.

Но мне быстро стало очевидна опрометчивость моего решения, ибо никакой человек не сравнится со зверем. Мальчишка обратился на ходу, вещи на нем разорвало в клочья, и вдаль понесся грязно-серый волк, тощий что скелет. Я выругалась и остановилась, согнувшись пополам, уперев ладони в колени. Воздуха не хватало, сердце колотилось в животе.

Ну и как теперь поймать нашего прыткого беглеца? Вряд ли он будет терпеливо ждать, когда мы вновь отыщем его по поисковым чарам. А если и будет, то в компании нескольких матерых головорезов. Я только развернулась в сторону развалюхи, чтобы огорчить Ривалию своим провалом, как мимо меня пронеслась рыжая как само пламя волчица.