Будь моим... оборотнем (СИ) - Новикова Татьяна О.. Страница 42

— Ни за что! — отказалась так поспешно, что Ричард недоуменно изогнул бровь. — Мне нравится идея с храмом. Есть в этом что-то интимное. Обсудим подробности позже, договорились? Давай поговорим о менее приятном. — Всё же я малодушно перевела тему. — Вы нашли того паренька?

Ричард отстранил меня от себя, налил ещё коньяка. Странно, раньше за ним как-то не наблюдалось особой любви к выпивке, если по-честному, я его и пьяным-то не видела. Впрочем, Ричард не пьянел, скорее — оттаивал, становился менее напряженным. Плечи расслабились, в глазах посветлело. К н и г о е д . н е т

— Мы гнали оборотня до самой границы. Обычный хулиган, дурной еще, маленький. Юркий, бесстрашный. Искал легких денег.

Это было очевидно с самого начала. Я увидела того воришку впервые, но с первого взгляда поняла — он обычная пешка в игре королей.

— Знаешь… — Ричард вздохнул. — Этот паренек напомнил мне меня самого несколько лет назад: совсем ещё желторотый, никому не нужный, запутался в себе, пытается барахтаться как может. Хватается за любую возможность, да всё впустую. Он не представлял, кто его заказчик, общался через какого-то товарища по воровскому делу.

— Ну а что тот товарищ?

— Когда мы пришли к нему, то застали остывающего мертвеца с вспоротым горлом, — ровно ответил Ричард.

Я поёжилась.

— А мальчик?..

— Мы не успели вернуться за ним. Его тоже убили.

Мне вспомнились острые черты и испуг в глазах. Устеленный соломой пол. Полная безысходность. Маленькая песчинка, жизнь которого не стоит и гроша, если на шахматной доске сходятся великие умы.

— Жаль, — сказала, сглотнув ком в горле.

Ричард покачал головой и почти потянулся за бутылкой, но передумал, отставил стакан в сторону и упер лоб в ладони. Локти его лежали на столе, спина была идеально ровная. Он долго не двигался, будто выпал из реальности, и я стояла позади него, положив руки на напряженные плечи.

— Завтра с утра сюда прибудет король Харот, — донеслось до меня глухое. — Он запросил разрешение на перемещение, и старейшины предупредили меня. Будем готовиться. Не думаю, что эта встреча закончится чем-то хорошим, потому что король настроен на конфликт, кроме того, он убежден, что тебя увезли силой.

— Я попытаюсь объяснить всё Хароту, не думаю, что об этом нужно тревожиться. Меня другое волнует: почему нас вообще отпустили?

— Увидели искренность наших чувств. Подсмотрели, если точнее. Если честно, твое появление сыграло нам на пользу, потому что теперь старейшины убеждены, что в наших поступках нет злого умысла. Да, это не отменяет того, что я покинул пост и бросил невесту, но влюбленных идиотов судят иначе, нежели предателей короны.

То есть всё-таки неспроста меня не покидало ощущение стороннего присутствия в комнате ожидания, где нас так внезапно оставили наедине друг с другом. За нами бесстыдно подглядывали, ловили наши речи. Следили. Высматривали.

Впрочем, оно к лучшему. С Ричарда сняты обвинения, а уж с королем Кристани я разберусь как-нибудь сама.

Ричард обернулся ко мне, посмотрел снизу вверх, не мигая, закусив губу.

— Пойдем… — Он протянул мне руку.

— Куда? — спросила, переплетая наши пальцы.

— Завтра может не настать, но у нас есть сегодня. Моя королева, позволь показать тебе настоящую волчью луну.

Стояла безмолвная ночь. Воздух был сух, и слабый ветер вплетался в волосы. Дверь закрылась за нашими спинами.

Глава 4. Уходи, чтобы остаться

Эта ночь превратилась в бесконечность. Время замедлилось из-за нас. Ради нашего счастья. Вопреки всему остальному мирозданию. Только бы дать отдышаться, насмотреться, влюбиться как впервые, воспылать от страсти. Свежесть лесных троп сменилась прохладой постельного белья. Остаток ночи запомнился мазками: жар на двоих, взгляд в глаза, в которых отражается твое собственное безумие; его губы, что шепчут на ухо неизвестные миру заклинания. Мои пальцы, что рисуют по его коже узор из прикосновений.

Эта ночь превратилась в бесконечность, чтобы в какой-то момент убыстриться и пролететь за мгновение. Я только прикрыла веки, когда в дверь постучались. Конечно же, ни я, ни Ричард не подскочили, чтобы открыть ранним гостям. Не было ни сил, ни желания. Когда я приподняла тяжелую, словно налитую свинцом голову с груди Ричарда, тот легонько подмял меня под себя.

— Спи, — приказал он, прикрыв веки.

Я безропотно кивнула и погрузилась в сладкую дрему. Оборотни — или люди — стучались ещё и ещё, но никто не впустил их внутрь.

Короче говоря, в какой-то момент в дом попросту ворвался король Харот, окруженный стражей, свитой и советниками-оборотнями. Ричард спрыгнул на пол, едва услышал, как хлопнула дверь. Склонил голову набок, замерев перед неизбежным. Я укуталась в покрывало, чтобы прикрыть наготу. Первым в спальню вошел Харот, который окинул меня неприязненным взглядом, будто я сотворила нечто отвратительное. Ричард преградил ему дорогу ко мне, но король не пытался приблизиться.

— Анна, ты должна пойти со мной, — приказал он, и советники добавили что-то ещё, незначительное: о долге, договоренности, обязательствах перед законом и богами.

— Нет.

Я плотнее стиснула зубы и вздернула подбородок. Свита переглянулась одинаково тупыми, коровьими взглядами. Мол, что эта девица-развратница позволяет себе?!

— Анна, или так, или…

— Не угрожайте ей, король.

Голос Ричарда был глух, но он оглушал своей мощью. Не мальчик, но мужчина скрестился сейчас в незримой схватке не просто с Харотом, а со всем тем миром, что ополчился против нас.

— Тебя никто не спрашивал. — Король поморщился. — Я подал старейшинам прошение о скорейшем твоем наказании за весь тот вред, что ты принес двум государствам, работая на кого-то третьего. Иначе, клянусь перед богами, быть войне. Наши войска отправятся к границе с Велицией в ту же секунду, как я дам отмашку. Они готовы сражаться насмерть. Поверьте, меня ничто не остановит. Я не прощу оскорбления себя и интересов моей страны. Анна, услышь мои слова. Я не прошу тебя уйти как друг, а приказываю как твой правитель. — Он обратился ко мне, и нижняя губа его подрагивала от плохо скрытого раздражения. — Тебя позволили увезти, это было одним из моих условий мирного договора. Я не оставлю тебя с предателем. Пускай его судьбу решают достопочтенные старейшины.

От этих его слов моё запястье обожгло пламенем. Наружу текла магия, кристально чистая, не обличенная в мысль или действие. Она могла обратиться защитным коконом или разрушительным холодом. Но я не позволила себе оступиться.

От моего решения зависело всё. Какую ценность имеют две судьбы по сравнению с судьбами миллионов людей и оборотней? Слезы всех тех жен и детей, что за ночь овдовеют или осиротеют, важнее нашего счастья.

Всё слишком усложнилось. Мы оба это понимали. Ричард не смотрел в мою сторону, но спина его стала такой прямой, будто бы её перетянуло веревками. Так сильно проступили лопатки. Высветились все застарелые шрамы.

Он не стал бы спорить со мной, даже согласись я обратить целый мир в пепел войны, но для себя уже всё решил.

— Выйдите, — сказала тихо. — Мне нужно одеться.

Они вышли. Все. Вместе с тем человеком, который был мне сейчас жизненно необходим. Но я мысленно поблагодарила его за то, что он не дал мне возможности передумать. Слезы жгли щеки солью, пальцы тряслись, и оголенные нервы рвало на куски. В знак протеста я натянула рубашку Ричарда, которая была мне велика, и пришлось подкатать рукава. Пуговицы долго не поддавались, отказываясь попадать в петли. Время окончательно остановилось.

Я вышла на крыльцо дома, где застыла вся траурная процессия. Босые ноги холодил ветер — вымазанные грязью кроссовки оставила на пороге как последнее напоминание о себе.

— Я разберусь во всем, — пообещал Ричард, мазнув мое запястье прощальным касанием. — Не беспокойся, совсем скоро всё наладится.

Меня не тащили волоком, я добровольно прошествовала к порталу. Босоногая, но гордая, облаченная в мужскую рубашку, не расчесанная с утра. Не приняв предложенной Харотом руки, шагнула внутрь.