Семь миров: Оракул (СИ) - Пикулина Тамара Сергеевна. Страница 45

Атла приподнялась. Слезы быстро испарились с ее щек. Она взяла Лику за руку и повелела скату следовать за ними по тропе в город. Обвив ее запястье тонким длинным усиком, росшим из его мнимого подбородка, он полетел чуть выше над их головами, покорно следуя за поводком.

Врата сами растворились перед ней, бесшумно и ласково, несмотря на всю их громоздкость. Яркий свет полил оттуда столбом, напугав ската и ослепив Лику. Атла улыбнулась. Несмотря на то, что была ночь, город Крам был залит светом. Люди проснулись, все услышали ее приближение.

Центральная площадь города постепенно заполнялась людьми. Под гигантским красным куполом роились бесчисленные мыслительные потоки, собираясь в розовый туман. Вся суета была связана с ее возвращением. Тысячи восторженных взглядов приветствовали свою героиню. Все горожане от мала до велика вышли ее встречать. Почувствовав на себе ослепительный свет, направленный в свою сторону, Атла пошла по дороге сквозь ликующую толпу, не упуская руку Лики, держа ската над своей головой.

Яркие брызги сыпались им под ноги. Люди старались коснуться ее плечей и волос, протягивая руки со всех сторон.

Звуки разрывающихся фейерверков, восторженные крики и лучезарный смех сопровождали каждый её шаг. Настрой крамов радовал Атлу. Люди знали, что находятся на грани гибели, но не унывали, и в этом заключалась сила ее народа. Информацию о предстоящей катастрофе в мире, где каждый способен прочитать мысли, скрыть не удалось. Из общего информационного потока Атла успела вычитать, что большинство крамовских кораблей были уже укомплектованы и подготовлены к вылету, оставалось только узнать куда. Ее появление знаменовало собой спасение, и на празднование этого не жалели никаких средств. В городе зажглись все до единого огня. Склады с фейерверками были опустошены, не для кого было теперь хранить и откладывать на завтра. Город напоминал свечу, которая перед угасанием вспыхивает так ярко, как никогда прежде.

Крамы были мастерами по части эффектных шоу. Награжденные талантами артистичности, они любили демонстрировать свои умения. По правую руку от себя Атла увидела трех старцев, зависших в воздухе прямо над толпой, чьи одежды и бороды развевались на ветру. К ней подлетела одна из жриц и надела на шею ослепительное ожерелье из редкого красного камня. Другая жрица возложила на ее голову золотую диадему. Ощутив на себе тяжесть украшений, Атла зажмурилась, задумавшись о том, что почему-то совсем не рада этим дарам. Атла поймала себя на мысли, что смотрит на свой город сейчас будто бы со стороны. Испугавшись того, что она перестает ощущать себя частью своего народа, девушка поспешила спрятать опасные мысли как можно глубже. Шумный и пестрый, родной и неспокойный город Крам любил ее и заслуживал только взаимности. Вглядываясь в глаза крамам, девушка узнавала знакомые лица.

Несмотря на внушительное количество жителей, горожане хорошо знали друг друга, охотно общались, жили открыто. Каждый знал, кто о чем думает, кто в кого влюблен и что чувствует. Тем не менее избежать лжи и интриг не удавалось. Видя друг друга насквозь, крамы по-прежнему не стеснялись врать, сочинять и льстить. Осознав свою беспомощность в борьбе с пороками и смирившись с неспособностью их скрывать, крамы стали воспринимать свою жизнь как игру, прощая друг другу слабости. Потребность придумывать захватывающие истории о себе и о других, после чего с театральными эффектами рассказывать выдумки на публике, да так умело, что все и даже автор начинали верить в подлинность сюжета, было излюбленным развлечением для большинства.

Крамы нуждались в постоянном общении и внимании, ходили в гости, охотно шли на обмен, заключение сделок, любили поспорить и пощеголять друг перед другом своим мастерством. Несмотря на умение контактировать телепатически, речь не исчезла из обихода навсегда. Крамы смеялись, кричали, шептались, как если бы корме собственных голосовых связок у них не было другого способа донести информацию. Парадоксально, но во всех Семи мирах нельзя было отыскать более шумного и веселого народа.

В то же время крамы были задиристы, не отличались дипломатичностью, легко и порой необдуманно ввязывались в конфликты и в глазах остальных миров скорее выглядели беспринципными эгоистами. Заполучив себе богатейшие космические территории, они без зазрения совести мечтали об абсолютной власти над остальными мирами, опираясь в своих суждениях на то, что они просто-напросто имеют на это право. Сдерживать их высокие аппетиты удавалось разве что только сильным и хорошо вооруженным тулонцам и дисциплинированным пацифам.

Атла любила свой народ всей душой в основном потому, что понимала его. Безграничное внимание было тайной мечтой каждого крама, и теперь, когда взоры, чувства и мысли всех горожан были обращены к ней, девушка должна была бы наслаждаться моментом славы, но, как ни странно, в эту минуту ей хотелось только одного — вырваться из-под лучей прожекторов и вновь очутиться рядом с Марсием на таинственном острове на Голубой планете.

Атла быстрым шагом, с искусственной улыбкой на лице двигалась в сторону главного храма. Не выдерживая эмоционального напряжения, она захотела вырваться из густого потока и повелела скату нести ее. Взяв Лику на руки, она крепко ухватилась за ус и взлетела. Воспарив над толпой под огромным куполом, прижимая восторженную Лику к себе, она полетела к балкону главного храма.

Отец и Татида уже ждали её там, наблюдая за всем с высоты, молча улыбаясь и осторожно сдерживаясь, чтобы не спрыгнуть и не задушить любимое дитя в объятьях. Атла слышала их взволнованные мысли и спешила как можно скорее обнять их.

Первым на нее выскочил ее пес. Собака упала ей в ноги и стала лизать стопы. Атла засмеялась и поцеловала химеру в голову.

Под ликование толпы она обвила руками отца. Шаман, довольно улыбаясь, сжимал хрупкую, исхудавшую в странствиях дочь.

— Татида! — переведя взгляд на прорицательницу, воскликнула Атла и рухнула ей на плечи. Старая крамовка не сдерживала слез. Поцеловав свою воспитанницу, она произнесла:

— Я горжусь тобой!

Атла положила голову ей на плечо. Похвалу из уст этой женщины можно было услышать в исключительно редких случаях. Татида уже все знала, она прочитала историю ее странствия, как книгу, с одного прямого взгляда и осталась довольна всем, что узнала. Атла шла верно своей дорогой.

— Поешь и отдохни, говорить будем утром, — повелел шаман, освободив дочь от обязанности делиться всем и сразу, хотя координаты Избранной планеты с нее он уже считал.

Атла внимательно посмотрела на отца. Она видела, что у верховного шамана все было под контролем, и доверилась ему. Безумная усталость брала свое, и отдых был действительно ей необходим.

— Ската погрузите в воду! — передавая ус животного в руки жрицам храма, указав на самый глубокий из бассейнов, произнесла она. — Девочку, её имя Лика, поселите в комнате рядом с моей. Она наша гостья и находится под моим личным покровительством, передавая Лику в руки служительниц, распорядилась она. — Дайте ей все, что она хочет!

Лику сразу же окружили три служительницы в платьях с золотыми шлейфами и увели во дворец.

— Добрых снов, завтра будет долгий разговор! — поклонилась она отцу и удалилась в свои покои.

Засыпать в своей родной комнате было странно и непривычно, но так сладко и трогательно. Её девичья постель была напитана мыслями прошлого, которые продолжали витать вокруг, словно призраки, рассказывая ей истории о том, какой она была до того, как полюбила его. В этой комнате, под высокими сводами крестового потолка было собрано много надежды. Она уже не помнила того, как волновалась и молилась перед странствием, не знала больше той наивности и тех тревог. Уткнувшись носом в шелковую облачную подушку, укутавшись огромным невесомым одеялом, посмотрев в окно на пылающий во тьме диск спутника Крамы, она стала засыпать с таким наслаждением и так глубоко, как это возможно только под крышей родного, любимого дома. Но даже в этот миг она не могла думать ни о ком другом, кроме него.