Семь миров: Оракул (СИ) - Пикулина Тамара Сергеевна. Страница 47

Атла испугано посмотрела на отца, шаман был настроен всех уничтожить.

Правитель продолжил:

— Мы долго готовились к этой войне. Время пришло. Твоя задача — укрепить дух нашего народа. Люди верят в тебя! Мне нужно, чтобы ты выступила перед нашим миром, чтобы рассказала об Избранной планете так, чтобы они стали грезить ею. Я хочу, чтобы ты показала им воспоминания об этом мире. Я хочу, чтобы всех затрясло от вожделения! Чтобы за право жить на этой планете они готовы были бы всех сокрушить!

Шаман взял Атлу за руку. Дочь его вся дрожала.

— Мы подготовили для тебя текст! — сказал шаман. — Ты только повторишь.

Атла не успела даже ничего ответить. Лан щелкнул пальцами. И приказал служителям войти.

Атлу долго и старательно готовили к выходу, медленно и плавно окуная стопы в туфли. Надевали драгоценности и обереги, укутывали в сияющие ткани нового платья, вплетали в волосы золотые нити. Она уже слышала, как завывала толпа, сосредоточившаяся перед центральным пилоном храма. Текст обращения уже был в голове Атлы. Сила отцовского голоса заглушала ее собственные мысли, и синхронный повтор его слов — это все, что она могла. На мгновение Атла почувствовала слабость и отчаяние, но отец мог это заметить, и она собралась с духом.

Она сделала шаг по направлению к дверям и остановилась.

— Иди! — велел шаман.

Двери раскрылись перед ней, и свет, обрушившийся вместе с громом воплей и аплодисментов, ослепил ее. Атла волновалась, но улыбалась. Она была собранна и настороженна. Подойдя к краю балкона и протянув руки к горожанам, она засияла от улыбки, благодарно и с любовью глядя на свой народ. Те крамы, что были обучены левитации, воспарили над головами остальных, строясь в несколько воздушных рядов.

— С каждым годом все сложнее и сложнее скрывать правду от столь одаренной публики, — прошептал отец, находящийся внутри ее сознания.

Атла готова была говорить, она подняла руку — и в один миг воцарилась тишина. Утихли мысли и речи. Уважение и восхищение добрыми импульсами посылались в нее, переполняя через край. Верховный шаман и Татида сделали все для того, чтобы их девочка была любима, создав ей непререкаемый авторитет и образ спасительницы. Люди непрекословно доверяли ей, отчего все сложней было решиться говорить.

— Мой народ, — стала повторять она за отцом. — Величественные крамы, рожденные в лучах Оникса, вечно свободные и независимые! — читала она его текст. — Боги подарили нам Краму. Много тысячелетий мы жили здесь и были счастливы, но боги забирают у нас Краму! Они добры и великодушны, они любят нас и дарят нам другую планету, богаче и лучше этой!

Атла положила руки на перила, выложенные из пластин фианита, и закрыла глаза. Импульс от ее рук побежал по камню вниз, прошел через город и достиг пирамидального купола. На гранях купола над всем городом сразу стали отражаться ее воспоминания о Голубой планете. Она показали им леса и озера, голубое небо, птиц и рыб. Она провела их по континентам, осыпала цветами и звездами. Показала снежные поля и песчаные пустыни, красные закаты и золотые рассветы. Она приковала всех к себе, удерживая внимание на своих воспоминаниях с минуту, передав их в другие города планеты Крама на другие пирамиды.

Люди были потрясены. Над планетой стоял стон восхищения.

Шаман был очень горд. Атла видела его надменное лицо в своем сознании, но продолжала говорить его словами:

Этот мир по праву наш! Но враги посягают на него. Нам предстоит война! — произнесла она слова отца и приостановилась. — Мы уничтожим соседние миры и будем править на этой планете одни, потому что только мы достойны этого!

Народ ответил на призыв бодрым улюлюканьем, показывая свое согласие на войну и готовность сражаться. Атла замолчала, шаман довольно улыбался, стоя в тени. Дочь произнесла его речь с достоинством и чувством. Крамы все до единого поддерживали ее. Шаман расслабился и вышел из сознания дочери.

Атла почувствовала, что свободна. Она подождала недолго, позволив людям Крамы высказаться и пошуметь. Народ, заметив, что жрица не уходит и многозначительно молчит, утих, ожидая ее следующих слов.

— Это один путь, но есть и другой! — продолжила она уже своими словами и снова положила руки на перила.

Перед завороженной толпой на гранях купола возникли воспоминания Марсия о встрече с Титаном, которые она заимствовала у тулонца. Крамы услышали слова гиганта, узнали его историю, увидели его глаза и замерли.

— Нам достался амулет Оракула! — крикнула Атла с яростью. — Не тулонцам, не пацифам, а нам! — громко говорила жрица. — Потому что мы наследники его учения!

Верховный шаман тревожно наблюдал за дочерью, но прерывать не спешил, не понимая куда она клонит. Атла была в ярости, и войти в ее сознания снова и подчинить себе он никак не мог.

— На нас ложиться ответственность за то, чтобы объединить всех его потомков в единый мир! Мы не летим в новый мир, мы возвращаемся в старый и давно забытый! Наши враги нам не враги, они наша плоть и кровь! Все мы есть порождение единого мира, и у нас равные права на возвращение, — продолжала жрица. — Ни один крам больше не прольет ни капли инопланетной крови! Мы будем жить со всеми другими мирами вместе на одной планете. Мы заключили мир! — кричала она.

Народ растерянно гудел. Реакция крамов была не однозначная.

Атла сняла с себя амулет и протянула на вытянутой руке над толпой.

— Мудрость и любовь великого Оракула с нами! — надрывалась она. — Он хранитель Избранной планеты! Мы идем в его владения! Только через мир и добро нас пустят туда.

Толпа завопила еще сильнее. То, что говорила жрица, было слишком ново и революционно. Идея о том, что все станут жить в одном мире, напугала крамов.

Шаман поспешил вмешаться. Он подхватил реакцию толпы и встал возле Атлы. Дочь путала ему все планы, но он вовремя сориентировался.

Он улыбался, не подавал вида, что разочарован, сильно сжал ее руку и стал говорить.

— Как видите, мы всегда предоставляем вам выбор, — крикнул шаман. — Только вам решать, по какому пути идти!

Шаман хорошо чувствовал реакцию толпы. Он видел, что слова Атлы всех насторожили. Он знал, что люди не готовы принять ее идею.

— Мы проголосуем! — объявил шаман.

Он вознес руки. Посмотрел на Оникс и закрыл глаза. В воздухе над площадью появились две прозрачные огромные чаши.

— Кто за то, чтобы сражаться и жить на Избранной планете одним, положите свой голос в левую чашу. Кто за то, чтобы разделить Избранную планету с варварами, положите свой голос на правую!

Атла перевела взор на шамана. Отец посмотрел на нее. Они сцепились взглядами в сильном эмоциональном противостоянии. Время пошло. Люди стали отдавать свои голоса. Достаточно было направить свою мысль в выбранную чашу и держать ее там.

Атла с тревогой наблюдала за весами. Шаман не проявил не малейшего беспокойства. Он прошел со своим народом череду войн и знал: крамы лучше умрут, чем станут жить с врагами на одной планете.

Люди сделали выбор. Чаша с призывом к войне перевесила. И хотя отрыв не был большим, Лан победил. Шаман перевел взгляд на дочь. Атла с трудом сдерживала слезы, но продолжала улыбаться. Он победоносно поклонился своим подданным, поблагодарил всех и ушел. Атла бросила разочарованный взгляд на толпу и пошла за ним. Как только жрица вошла в зал и двери захлопнулись за ней, ее сразу схватили стражники.

Они подтащили ее к отцу и бросили Лану в ноги.

Шаман смотрел на свою дочь с презрением. Правитель Крамы был очень горяч. Все боялись его вспыльчивости и гнева. Атла понимала, что этот поступок отец ей не простит.

— Я вижу тебя насквозь. Ты думаешь, я не понимаю, ради чего ты добиваешься мира? — закричал Лан.

Атла опустила глаза.

— Ради людей! — тихо ответила она.

— Ради одного-единственного человека!!! — заорал Лан так громко, что у всех присутствующих в зале зазвенело в ушах.

Лан обошел Атлу по кругу, присел возле нее и тихо произнес ей на ухо: