Семь миров: Оракул (СИ) - Пикулина Тамара Сергеевна. Страница 74

Станции Гириус и Сириус сели в районе южного полюса. Их оболочка и внешние конструкции были уничтожены в атмосфере, и подниматься в космос они больше не могли. Большинство людей оттуда не имели представления о том, какового это — жить на планете, предстояло учиться. Голубая планета становилась для них одним-единственным домом, без варианта более ее покинуть, но это мало кого тревожило.

Скаты и кит прилетели последними. В отличие от гигантского ската Марсия, они не умели перемещаться по пространству со скоростью света, ушло несколько месяцев на их полет до спасительного мира. Мурийцы с трудом отходили от анабиоза. Люди стекались к Голубой планете несколько лет, в основном это были оставшиеся подбитые корабли, утратившие возможность разгоняться в пространстве.

Татида приближалась на своём кристалле к Избранной планете. Она стояла и торжествующе смотрела в иллюминатор, скупая старческая слеза катилась по ее сморщенной щеке, всю свою жизнь она ждала именно этого момента. Ей не хотелось умирать только для того, чтобы самой увидеть, как сбывается пророчество. Еще в детстве ей обещали смерть на самой красивой из всех планет, и она никак не могла найти подходящую. Но теперь закончились ее поиски, она могла наконец отдохнуть.

Справа от неё лежал обездвиженный Лан. Старуха материализовала его на своём корабле, и увезла подальше от воспитанницы. Нет, шамана она не призирала, скорее просто считала слабым и надменным, и все же они были из одного рода, и Татида заботилась и о нем. По её поручению Лика протирала руки и лоб Лана водой. Девочка очень старалась. Злого шамана она не боялась. Да и как она могла, ведь прорицательница сказала, что это ее новый дедушка, и просила любить как Изу.

— Я пошептала над ним, — сказала Татида, гладя Лику по рыжей голове. — Он проснется совсем другим человеком, спокойнее и добрее.

Татида загадочно улыбалась. Хоть она и осуждала Лана за надменность, сама наслаждалась своим могуществом не меньше. Но она считала себя мудрой, а значит, имела на это право.

— Все будет хорошо, — сказала она, посмотрев в глаза Лике. Казалась бы, банальная фраза, но из уст именно этой женщины она звучала особенно сильно.

Лика улыбнулась и обняла ее.

Звездолет, пилотируемый Карием, входил в голубые атмосферные слои. Корабль был подбит и весь путь до планеты держался на последнем издыхании. Сначала в воздухе вскипела и улетучилась вся ферромагнитная жидкость, которой плоский диск был покрыт, затем обгорел металлический каркас. Парашют долго не раскрывался, но в последний момент выскочил из блока. Стропы скрутились, и пассажирская капсула не получила должной амортизации. Капсула села жестко на заснеженные скалы и раскололась пополам, часть людей выкинуло и унесло в пропасть. Часть осталась замурованной внутри.

Тулонцы, севшие на планету ранее, кинулись помогать вновь прибывшим, но когда они зашли внутрь, то обнаружили только мертвые белые тела. Кислород на их корабле закончился еще в космосе, улетучившись сквозь щели оставленные от взрывов. Люди лежали внутри выпитых до последнего глотка кислорода скафандрах. Спасатели продвигались все дальше и дальше в кабину пилота, тщательно осматривая каждое тело. И только в самом конце, между мертвых тел пилота и его жены, они нашли маленького мальчика, который еще дышал. Карий и Гейла лежали обняв друг друга закрывая своими телами ребенка. Родители отдали ему весь свой кислород и спасли.

Мужчина осторожно взял малыша на руки, прижал к себе и вынес из корабля на свежий воздух.

— Это сын Кария, — опознав мальчика, подбежала одна из женщин.

Спасатель грустно кивнул, и тихо сказал:

— Все его родственники мертвы.

— Его нужно отдать Марсию Аппа-Лауну, он был другом отца мальчика, он возьмет ребенка.

Скат с Марсием, Хетом, Атлой и Енком пришёл в числе первых. Они сели на остров, который Атла выбрала для себя. Кроме них на этом острове не было никого. Стоял яркий светлый день, и было поразительно тихо.

Хет был очень слаб, и первое, что Атла сделала, это побежала к реке за водой для него. Марсий вынес его из ската на руках и положил под пальму. Хет потерял много крови, но остался жив. Тулонец сел напротив. Атла вернулась с водой и села возле них. Подоспел Енк, он наложил на его руку новые повязки, и Атла сняла с него боль мысленным прикосновением. Хету стало легче.

Они долго сидели молча, привыкали к планете и смотрели друг на друга. Не верилось, что после всех минувших событий они все-таки долетели. Смертельная усталость и изнеможение должны были взять верх над ними, но силы откуда-то черпались.

— Мне надо будет скоро улетать, — начал Енк, — мои люди начнут высаживаться на остров, их нужно будет собирать и организовывать.

— И мои, — прошептал Хет, еле ворочая бледными губами.

— Да, — подтвердил Марсий, — скоро мы все разлетимся к нашим народам, но прежде нужно наметить курс.

— Ты говорил, что ты оракул, — усмехнулся Енк, — в таком случае курс уже намечен.

— Да, я был оракулом в прошлой жизни, — ответил тулонец, — но в этой жизни я Марсий и ничего не решаю без вас. Я жестоко поплатился за самоуверенность в своих прошлых воплощениях и более не допущу такой ошибки. У нас четверых равные права на этом совете.

— Так это совет? — улыбнулся пациф.

Атла улыбнулась тоже. Марсий продолжил:

— Я хочу, чтобы каждый из нас сказал, какой он хочет видеть новую человеческую цивилизацию на Земле.

— Земле? — переспросил Хет, впервые услышав это название.

— Да, это настоящее имя Голубой планеты! Прошу, ответьте на мой вопрос.

Енк задумался:

— Не повторить прежних ошибок, не хочу расслоения на знать и нищету.

Хет согласился и, подумав, добавил от себя:

— Я отменяю клонирование и игру с генами. Мурийцы не будут этим заниматься на Земле. Мы не тронем ни одно животное здесь, ни одно растение, мы не вмешаемся в естественный ход жизни этой планеты. Она слишком совершенна, чтобы ее менять.

Атла согласилась с ним. То, во что была превращена Мури, последние столетия выглядело печально, она стала вырождаться. Но Атла и за крамами знала грехи.

— Я отменяю вторжение в сознание, отменяю воздействие на человека магией против его воли. Мы будем использовать наши способности только для созидания. Ни одна раса больше не пострадает из-за нас.

Марсий их выслушал и сказал от себя.

— На этой планете не будет искусственного разума, только собственный разум Земли и разум человека. Эта планета слишком уникальна, чтобы ею рисковать. Я призываю всех жить в гармонии с силами Земли. Я призываю не производить то, что может Голубую планету ранить. Я прошу не делать ей больно, она все чувствует, она дышит. Я прошу любить ее тело, как своё собственное. Я призываю ценить ее душу, она все слышит. Отныне мы неразделимы с ней. Если она будет счастлива, то и мы будем счастливы.

Марсий сказал это и вытянул перед собой руку.

— Я клянусь, я донесу эти мысли до своих людей, — сказал Енк и положил свою руку на его.

— Я клянусь, я буду смотреть за своими, — ответил Хет и положил сверху свою оставшуюся руку.

— Я клянусь, мой народ будет жить по этим законам, — присоединилась Атла и своей аккуратной женской ладонью накрыла их сверху.

— Мы должны будем присоединить к нам другие народы, — сказал Марсий, к планете движутся гинейцы и люди, которые идут за сыном старика Изы, и люди с космических станций. Я всех их уже чувствую.

— Как мы будем это делать? — спросил Енк.

— Оставь это мне, — ответил Марсий. — Нам нужно лишь собираться всем раз в год на этом острове, держать связь и курс.

— Как мы его назовём? — спросил Хет.

Марсий перевёл глаза на возлюбленную, взял ее за руку и ответил:

— В честь той, которая его открыла. Мы назовём его твоим полным именем — Атлантида!