Обещанная колдуну (СИ) - Платунова Анна. Страница 69

— Я должен сказать тебе, Аги…

— Да?

Не знаю почему, но я испугалась.

— Не бойся… — он уловил мой страх. — Не бойся, моя девочка.

Он взял мою руку и поцеловал ладонь, и больше не отпускал.

— Аги, я виноват перед тобой. В ту ночь, когда мы впервые стали близки, я не испытывал к тебе таких же чувств, какие ты испытывала ко мне.

Я сжалась. Вот оно что. Я снова ощутила себя глупой маленькой девчонкой, неоперившимся птенцом. Хотела забрать ладонь.

— Подожди, — мягко попросил он. — Дай объяснить.

Я кивнула, смаргивая слезы. Буду мужественной.

— С той самой минуты, что ты появилась в моем доме, я помнил о том, что ты моя жена. Эта девочка — моя жена. Не она сделала такой выбор, я решил всё за нее, а значит, она увидит от меня только нежность, заботу и ласку, ни в чем не будет знать нужды.

Я вспомнила странный вопрос Тёрна, после того как произошел неприятный разговор с отцом: «Ты ведь… не несчастна, Аги?»

Я всхлипнула. «Зачем же теперь решил рассказать? — хотелось крикнуть мне. — Слишком честный, да? Может, я была бы рада и дальше жить в неведении!»

*** 68 ***

Тёрн сидел у моих ног и держал ладонь.

— Агата, сначала с моей стороны это была только привязанность, желание защитить. Я думал, что так и останется навсегда. Я видел хрупкую, юную и милую девочку, которую нужно оберегать… Я и сам не понял, когда мои чувства изменились.

Он посмотрел мне в глаза.

— Хочешь узнать, какой кошмар преследовал меня, когда я находился под заклятием «Пепел тьмы»?

Я кивнула.

— Ты умерла, — он переплел наши пальцы, словно желая удостовериться, что я живая и невредимая сижу рядом. — Ты умерла, и я вдруг понял, что мир безвозвратно изменился для меня. Я как-то жил до этого, у меня была цель, ради нее я держался долгие годы. Но ты умерла, и цель стала неважна. Все потеряло смысл.

Мои губы задрожали. Ах, плакса! И ведь сколько раз я обещала себе быть сильной, а все равно реву и реву. Тёрн погладил меня по щеке, вытирая слезы.

— Моя драгоценная девочка… Моя смелая, самоотверженная девочка. Ты спасла всех нас. А меня… еще раньше. Я и не заметил, как успел полюбить эту жизнь — жизнь, в которой есть ты. Я снова научился радоваться каждому дню. Посмотри на меня, я совсем не тот человек, который пришел за тобой несколько месяцев назад.

Я посмотрела. Я уже давно привыкла к новому Тёрну, но сейчас будто заново взглянула на него. Светлая рубашка оттеняла смуглую кожу. Ему вообще очень шли рубашки — отлично смотрелись на его фигуре, выделяя широкие плечи и узкие бедра. Верхняя пуговица осталась расстегнутой, и я могла полюбоваться любимой ямочкой на шее. Мой муж был красив и молод. Куда делся тот хмурый бледный колдун, что однажды ступил на мой порог? Хотя глаза оставались прежними — темными, внимательными, серьезными, вот только раньше они не смотрели с такой нежностью.

— Я не понимал, как много ты значишь для меня, пока не потерял…

— Это был просто страшный сон, Тёрн…

— Иди ко мне.

В его объятиях было так уютно и надежно. Тёрн целовал меня, гладил волосы и руки. И я отвечала на поцелуи, пока мы не замерли разгоряченные. Мне было жарко от волн теплого воздуха, исходящего от камина, жарко от его тела, но в то же время невероятно хорошо.

— Я люблю тебя, Агата, — тихо сказал он. — Я люблю тебя, моя драгоценная девочка. И если бы ты уже не была моей женой, я прямо сейчас сделал бы тебе предложение стать моей.

Я мягко высвободилась и растянулась на ковре. Лукаво посмотрела на мужа.

— Я принимаю и любые другие предложения. И… я совсем задохнулась в этом платье!

Он широко улыбнулся.

— Я помогу тебе избавиться от него.

Мы баловались и возились, запутавшись в тесемках платья и в пуговицах его рубашки. А потом я смяла в горсти длинный ворс ковра, выгибаясь навстречу. Дыхание снова перехватило, как всегда, когда наступал момент близости. Наши тела сплетались в отсветах пламени. Так сладко, так жарко…

— Я… люблю… тебя… — произносили мои губы и ловили в ответ его дыхание и его шепот:

— Я люблю тебя, Агата. Люблю тебя.

На следующий день мы отправились домой. Рей настоял, чтобы для меня взяли карету, а так как мы больше никуда не торопились, я с радостью согласилась проделать обратный путь с комфортом. А когда вспомнила волдыри на бедрах, готова была расцеловать нашего лучезарного.

— Но как мы вернем карету? — смутился отец.

— Да никак, — махнул рукой Рей. — Это подарок.

Оказалось, что не единственный. Позже в карете мы обнаружили свернутый рулоном новый дорогой ковер ручной работы. Я как-то проговорилась, что мама мечтала купить, а Рей услышал. Тут уже я не выдержала, обняла мальчишку и расцеловала в обе щеки. Он притворно морщился, но глаза сияли от удовольствия.

С Тёрном же прощался уже не мальчишка Рей, а юный король Эррил — сама серьезность и ответственность.

— Я выполню все, что обещал. Тебе будут поступать донесения о том, как движется дело. Если все пойдет как нужно, к осени жди гостей.

Под гостями он имел в виду магов, которые прибудут на помощь из других королевств. Конечно, если удастся их уговорить. Мы надеялись на лучшее.

— Скоро мир изменится, — Эррил позволил себе сдержанную улыбку.

— Он уже изменился, Рей.

И Тёрн хотел было потрепать повелителя по непослушным вихрам, но опомнился и протянул для рукопожатия ладонь.

Дорога домой превратилась бы в приятную прогулку, если бы не папа. С каждым часом он становился все мрачнее, ехал позади кареты и молчал.

Мы остановились на ночлег в уже знакомой таверне «Крылышко совы», сели ужинать. Отец сумрачно глядел в кружку с элем, будто хотел отыскать на дне ответ на мучивший его вопрос.

Я вопросительно посмотрела на Тёрна, он нахмурился: «Не знаю…» А ведь отношения отца и мужа почти наладились. Во всяком случае, я давно не замечала той холодности и презрения, которые так меня печалили прежде.

— Что случилось? — не выдержала я. — Ты сам не свой!

Отец с грохотом опустил глиняную кружку на стол, так что напиток выплеснулся и ручейком потек на пол. Тёрн движением пальцев высушил стол, а после положил руки на столешницу ладонями вниз. У магов этот жест означал отказ от каких-либо враждебных действий, ведь у магов руки главное оружие. Вот, мол, смотри, я не замыслил зла.

— Я слушаю, — сказал он.

Отец взлохматил волосы и проговорил не грубо, а скорее растерянно:

— Да женился бы ты на ней как положено! Зачем заставляешь в грязи жить! Девчонка ведь она совсем!

Я задохнулась от возмущения.

— Она моя жена, — спокойно ответил Тёрн.

— Жена? Это по-другому называется! — отец уже едва сдерживал гнев. — Почему не расписаться в ратуше, как у людей заведено?

Я представила, как мы с Тёрном сидим во главе стола, а все смотрят на нас, как на балаганных уродцев — со смесью любопытства и отвращения. Мне аж передернуло.

— Папа, — сказала я, — послушай, не перебивай. Мы с Тёрном уже давно женаты. И узы, которые связывают нас, гораздо сильнее, чем глупая запись в ратуше и свадебный пир. Помнишь ту ночь, когда ты обратился к Тёрну за помощью?..

И я рассказала все так подробно, как могла. Я видела, как меняется лицо моего генерала, как на смену ярости приходит удивление, а потом стыд. Ведь он ушел, не поблагодарив спасителя жены и дочери.

Когда я закончила говорить, отец одним махом осушил глиняную кружку.

— Вот… значит, как… — с усилием произнес он.

А потом накрыл своей широкой пятерней пальцы Тёрна и жестом показал, чтобы я дала свою руку тоже. Не зная, чего можно ожидать, волнуясь, я все-таки протянула ладонь.

— Не думаю, что вам нужно мое благословение, — хрипло, ворчливо произнес папа. — Похоже, вы и без него прекрасно справляетесь. Но… Если все-таки нужно, то вот оно. Благословляю…

Его голос дрогнул, а я, заливаясь слезами, бросилась на шею отцу.