Непридуманная сказка (СИ) - Перепечина Яна. Страница 28

Когда они вышли из палаты отказничков, Светлана Владимировна ждала их на посту. Перед ней лежала история болезни. Ангелина ожидала, что их проведут в кабинет. Но по каким-то причинам заведующая предпочла разговаривать прямо в коридоре.

Следующие сорок минут Вадим и Ангелина сидели на узенькой банкетке, покрытой поверх простыни прозрачной плёнкой, и слушали Светлану Владимировну. А та точно задалась целью напугать их всерьёз и отговорить от усыновления. Сначала она сыпала диагнозами: гипоксическо-ишемическое поражение центральной нервной системы, гипотрофия 2 степени, спастическая кривошея, проблемы с желудочно-кишечным трактом, почками и тазобедренными суставами…

Ангелина, которая ночью успела проштудировать всю доступную информацию о недоношенных детях, примерно понимала, о чём говорит Светлана Владимировна. Девочка, их девочка, была не очень здорова. Но ведь и кровный ребёнок может родиться больным. Что же, от него отказываться? Вот и они с Вадимом не собирались отказываться от малышки. Когда доктор повторила уже известную им от Валентины Петровны информацию о весе и росте новорождённой, Ангелина спросила:

- То есть у неё вторая степень недоношенности?

Светлана Владимировна осеклась и впервые с симпатией посмотрела на них. Потом тихо, даже ободряюще ответила:

- На границе с первой... ближе к первой.

- То есть всё не так страшно? - с надеждой спросил Вадим.

- Я не знаю, - честно ответила доктор, - и никто не знает. Вы должны понимать, что пьяные роды вряд ли пройдут бесследно...

Мимо постоянно ходили мамочки, лежавшие в отделении вместе со своими детками, и с любопытством поглядывали на них. Ангелине было неуютно и почему-то стыдно. Вадим понимающе сжимал её пальцы и поглаживал их, стараясь успокоить жену. Тут вдруг Светлана Владимировна снова довольно громко и грозно спросила:

- Вы понимаете, что такое пьяные роды? Вы отдаёте себе в этом отчёт?

Все, кто был в коридоре, оглянулись и уставились на них. Ангелина, которая до эпопеи с усыновлением в жизни за словом в карман не лезла и очень редко смущалась, залилась краской и втянула голову в плечи, будто это она рожала пьяной. Вадим снова сочувственно сжал её ледяные пальцы.

- Понимаем, - кивнул он.

- Вы понимаете, что это не слишком здоровый ребёнок?

- Понимаем, - теперь уже Ангелина твёрдо посмотрела в испытующие глаза врача.

- И что, всё равно хотите брать?

- Да.

- И болезни вас не остановят?

- А если бы это был ваш ребёнок, они бы вас остановили? – тихо спросил у доктора Вадим.

- Нет, конечно, - непонимающе взглянула она на него.

- Вот и нас не останавливают. Это же наш ребёнок.

И в этот момент Ангелине показалось, что до этого они сидели в темноте, а тут вдруг включили свет. Светлана Владимировна почему-то тепло, вполне по-человечески, заулыбалась, откуда-то появились и забегали медсёстры. Все принялись, постоянно величая их папочкой и мамочкой, объяснять им, как добраться до городской опеки и каковы их дальнейшие действия. Ошарашенные такими переменами Валдайцевы, попрощавшись с малышкой, поехали подавать документы.

- Инспектора зовут Ольга Анатольевна! – крикнула им вслед заведующая, когда они выходили на лестницу.

Уже у машины их догнала Валентина Павловна и приобняла:

- Ну-ка, забудьте про всё, что сейчас услышали! Это ваша дочка! Вот что важно. А остальное – любовью переборется.

Она неожиданно ловко уместилась в их высокой «Ниве» и, ткнув пальцем в лобовое стекло, скомандовала:

- Вперёд! За дочкой!

Москва и область, октябрь 2002 года. Ангелина Валдайцева (4)

Несколько дней прошли в непрестанной беготне. И Вадим, и Ангелина готовились к появлению в их жизни ребёнка, мечтали об этом моменте, но всё равно казалось совершенно невероятным, что совсем скоро их жизнь изменится самым радикальным образом.

Уже во вторник Ангелина снова отправилась в больницу. Вадим был на работе, а она отпросилась у их всё понимающей директрисы Полины Юрьевны и поехала на электричке к дочке. В стуке колёс ей постоянно слышалось: ва-ша доч-ка, ва-ша доч-ка. И Ангелина улыбалась, глядя в окно на убегающие в сторону Москвы деревья и дома. Впервые за несколько дней прекратился обложной дождь и выглянуло в разрыв бесконечных туч робкое осеннее солнце. И этот несмелый слабый луч казался взбудораженной Ангелине обещанием тихого счастья. Она щурилась на него и прислушивалась к замирающему в предвкушении неизведанного сердцу.

Было необходимо доделать все документы и отнести их в городской суд. А для этого требовалось решить несколько очень важных вопросов.

Во-первых, девочке надо было дать имя. Потому что нынешнее, как казалось и Вадиму, и Ангелине, их дочери совсем не шло. Никакого месяца на размышления, как у обычных родителей, у них не было. В суде сразу же меняли ребёнку фамилию, имя и отчество. И новое имя нужно было указать в заявлении. Ну, с фамилией и отчеством всё было ясно. А вот имя… Когда они ещё только надеялись стать родителями, то мечтали назвать дочку, если у них, конечно, будет дочь, Елизаветой – в честь любимой бабушки Вадима. Но накануне, глядя на крохотную девчушку, Ангелина поняла, что та совершенно точно не Лиза и не Ника. Но вот кто?

С утра только что проснувшийся Вадим неожиданно предложил:

- А давай её назовём Полиной? Как твою обожаемую Морозову? Ты свою директрису любишь, мне она тоже нравится, потрясающая тётка. Так что пусть у нас будет Поленька.

- Поленька? В честь Полины Юрьевны? – удивилась Ангелина спросонья. Почему-то это красивое имя не приходило ей в голову.

- Поленька, Полюшка, Полечка, - предложил варианты Вадим.

- Полечка, - эхом повторила она, вспоминая крохотное нежное личико, – мне очень нравится. Ты молодец…

Но сейчас, идя от станции к больнице она вдруг похолодела и позвонила мужу:

- Милый, Полина не подходит.

- Почему? - удивился Вадим.

- Полиной же звали первую любовь Аделинкиного Вити. Я не уверена, что моей сестре будет приятно, если её родная племянница окажется тёзкой этой особы. Всё-таки она Вите и Аделинке все нервы истрепала.

- М-да-а, - протянул Вадим, - я как-то об этом не подумал.

- Давай я Аделинке позвоню, а там посмотрим.

- Договорились.

Ангелина на ходу набрала номер младшей сестры. Аделина сонно буркнула:

- Алё.

- Соня, это я, твоя старшая сестра!

- Привет, ты где?

- Иду к твоей племяннице.

- Фотик взяла?! – тут же окончательно проснулась и живо поинтересовалась сестрица. – Ты мне обещала фотки прислать!

- Взяла, взяла.

- А чего звонишь тады?

- Нежная ты у меня, ласковая, - засмеялась Ангелина, глядя, как в лужах отражается выглянувшее солнце и плавают кленовые листья. - У меня к тебе вопрос по поводу имени малышки. Мы не хотим, чтобы она была Никой или Лизой, ей эти имена совсем не идут.

- А какое идёт?

- В этом-то весь вопрос. Мы хотим назвать её Полиной, Полюшкой.

- Отличное имя! – почему-то обрадовалась Аделина.

- То есть ты не против, и тебе не будет неприятно?

- С какой стати?

- Ну, из-за вашей с Витей…

- А! – громко перебила её сестра. – Вот ты о чём! Да ну, причём здесь она? Надеюсь, она из нашей жизни насовсем исчезла. У неё там какой-то богатенький Буратино на крючок попал. Теперь она рада, что Витя от неё ушёл. А то упустила бы такого перспективного кадра, как её нынешний жених. Она на днях нам звонила и хвасталась…

- Да что ты? – удивилась Ангелина.

- Ага! – и Аделина фыркнула. Ангелина тоже засмеялась:

- Замечательно, тогда сейчас приду в опеку и доделаю документы, запишем нашу девочку Полиной Вадимовной Валдайцевой.

- Звучит! - восхитилась будущая тётя.

- А то! - согласилась Ангелина и снова негромко засмеялась.

- Я люблю тебя, - шепнула ей всё понимающая младшая сестра, - тебя, Вадима и мою племянницу. С Богом!