Инстинкт У (СИ) - Перепечина Яна. Страница 12

Помимо учеников АлиСанна поставляла Марианне Дмитриевне и кадры. Так получилось, что именно она привела в школу математика Михаила Юрьевича (он был другом её первого мужа, того самого, за которого она вышла замуж зря, ох, как зря) и целых трёх своих однокурсниц: Эллу Налимову, Олю Токареву и Аню Доможилову. И стало в школе ещё веселее.

А дело было так. Как-то раз забежала АлиСанна в школьную бухгалтерию: занесла справку, подтверждающую сроки сдачи сессии, на которую добросердечная Марианна Дмитриевна всегда отпускала что её, что Вадима Лопатина, а потом и остальных учителей и по совместительству студентов неукоснительно, да ещё и учебные отпуска им оплачивала, пользуясь тем, что школа была на самофинансировании. Правда ущерба это школе почти не наносило: зарплаты их были смешными, потому что получали они по самому низкому – седьмому – разряду.

Так вот, забежала АлиСанна в бухгалтерию, чтобы как раз подтвердить сроки сдачи сессии.

- Алис, я тебе в этот месяц премии ни копейки не начислю, - виновато предупредила бухгалтерша Татьяна, - ты ж в учебном отпуске будешь.

- Ну, и ладно, - махнула рукой АлиСанна, - не переживай. Конечно, какая премия.

- Люблю я наших молодых специалистов, - обрадовалась Татьяна, - всё-то они понимают, не жадничают. Права не качают, денег не требуют. Не то что остальные.

- Это у них просто семей нет, - обиделась присутствовавшая при разговоре Серафима Александровна Лопатина.

- У тебя, Сим, тоже, считай, нет. Сын взрослый, сам себя обеспечивает, дочь давно замужем…

- Просто я считать умею, - и вовсе насупилась Лопатина, - и мне обидно…

- Твой сын тоже считать умеет. Он у тебя учитель математики. А вот не крохоборничает. Я ж говорю, люблю нашу мОлодежь и пОдростков. Алис, приводи ещё, да побольше.

- Так я ж уже. Мишу привела, в смысле, Михаила Юрьевича, - обрадовалась тому, что они ушли от скользкой финансовой темы, АлиСанна.

- Ещё приводи. Филологини наши капризничают. Я про Калинину и Рисову. Марианна Дмитриевна вчера рвала и метала. Обещала всех на твоих однокурсниц поменять. Приведёшь?

- Ну, если Марианна Дмитриевна и вправду так решит, то постараюсь.

Марианна Дмитриевна решила. И вскоре в школе появились ещё три филологини: Элла, Оля и Аня. Да так и остались надолго. А Оля даже замуж за Вадима Лопатина вышла. И там благополучно пребывает и по сей день, и у них уже трое детей. Как, впрочем, и у нашей с вами АлиСанны. Но об этом как-нибудь в другой раз.

Так с лёгкой руки АлиСанны в школе появились новые кадры, новые семьи и начался настоящий бэби-бум.

Глава седьмая,

в которой АлиСанна узнаёт,

до чего может довести нелюбовь детей

Если вы прочли название главы и испугались за АлиСанну, то спешу сразу успокоить: пугаться нечего, с ней всё в порядке и она совершенно не пострадала ни физически, ни морально. Потому что история приключилась с другим учителем, но не рассказать про неё я просто не могу, очень уж примечательная эта история. И занимательная. И, что немаловажно, - поучительная. А потому начну.

Как я уже рассказывала, в АлиСанниной школе в основном работали настоящие подвижники, люди весёлые, добрые, очень любящие свою работу и учеников. Но была среди них дама, о которой я тоже уже упоминала. Это я о Клавдии Ильиничне Ухватко. Вспомнили такую? Если нет, то советую ненадолго вернуться к третьей главе. Потому что иначе образ Клавдии Ильиничны будет в вашем воображении недостаточно ярок. Те, кто об этой особе помнит, могут читать дальше.

Помимо прочих, вышеперечисленных недостатков Клавдии Ильиничны можно было ещё назвать на удивление отталкивающую внешность, визгливый, похожий на звуки циркулярной пилы голос и отвратительную манеру оскорблять всех и вся: от директора до учеников. При этом она была неплохо подкована в юридических вопросах, знала свои права, и уволить её всё никак не получалось. Тем более, что была она вдовой (АлиСанна втайне подозревала, что муж просто сбежал от Клавдии Ильиничны, симулировав собственную безвременную кончину), а на иждивении у неё находилась несовершеннолетняя дочь.

Я повторюсь и скажу снова: незабываемую Клавдию Ильиничну ненавидела вся школа. И однажды эта с трудом сдерживаемая ненависть нашла выход. К сожалению, АлиСанна лично этого не видела – была в это время на учёбе – и появилась в школе, когда всё уже закончилось. Но тут же была поставлена в известность обо всём происшедшем. Поэтому расскажу вам обо всём с её слов.

Однажды осенним днём АлиСанна, как всегда весёлым галопом, принеслась на работу. Пока она бежала по первому этажу, а потом по лестнице, ей несколько раз попадались группки учеников, которые живо что-то обсуждали, то и дело раздавались взрывы ликующего, одобрительного смеха. В школе явно произошло какое-то важное и интересное событие.

АлиСанна ворвалась в учительскую за ключом и там тоже обнаружила весёлое сборище.

- У нас что? Оперативка? – поинтересовалась она, поздоровавшись.

- Ты что, аперитивка у нас по понедельникам, средам и пятницам, а сегодня четверг, - привычно исковеркал название мини-совещания Люблинский. Вид у него при этом был чрезвычайно интригующий.

- Тогда в чём дело? – вскинула брови АлиСанна.

Ей, разумеется, тут же всё и рассказали. И следующие десять минут АлиСанна слушала, веря и не веря коллегам. Потому что история и вправду была невероятной.

А дело было так. Утром, перед первым уроком, Клавдия Ильинична Ухватко своей тяжёлой поступью вошла в школу, привычно окинула всех имевших несчастье попасться ей на пути недобрым взглядом и направилась вверх по лестнице на свой пятый этаж. И ничего в этот момент, как говорится, не предвещало…

Не поздоровавшись с уже собравшимися в коридоре учениками, Клавдия Ильинична отперла кабинет, прошествовала внутрь, прикрыв за собой дверь, и удалилась в лаборантскую. Ключ остался торчать в замке снаружи.

Через некоторое время она переоделась и подошла к двери, чтобы разрешить ученикам войти. Но не тут-то было. В полном соответствии с мультипликационной классикой дверь оказалась заперта. Однако если у милейшей фрекен Бок (да-да, по сравнению с Клавдией Ильиничной домомучительница и вправду любому показалась бы милейшей женщиной) в компаньонах был Малыш, то Ухватко оказалась в заточении в гордом одиночестве. Вне себя от бешенства она принялась дёргать дверь и стучать по ней сначала руками, а потом и ногами. Старая деревянная, крашенная белой краской дверь выдержала натиск. Тогда на злоумышленников обрушились потоки брани и оскорблений, которые, надо заметить, дверь изрядно приглушила, но всё же не совсем, и собравшиеся в коридоре ученики их слышали. Но и это не принесло должных плодов – кабинет по-прежнему оставался запертым.

Клавдия Ильинична бесновалась минут десять. Всё напрасно – за дверью царила мёртвая тишина. Даже злорадных смешков не было слышно. И тишина эта пугала Ухватко больше, чем возможные издёвки. Она уже поняла весь ужас своего положения. Связан он был с особенностями расположения кабинета.

Школа, в которой происходили все события, была старой постройки и представляла собой довольно простое по форме прямоугольное здание с двумя лестницами. Поднявшись на этаж по одной из них, можно было пройти по коридору и спуститься вниз уже по другой. Это касалось всех этажей, кроме верхнего, пятого. Большую его часть занимал актовый зал, не давая возможность пройти по этажу насквозь. И поэтому-то каждая из лестниц приводила к крошечному коридорчику, в которых было всего по несколько дверей. В тупичке, где располагался кабинет биологии, кроме него имелись ещё три двери: в кабинеты химии и труда и в актовый зал.

В тот день у учителей химии и труда были методические дни, поэтому в кабинеты они не приходили, актовый зал тоже не использовался. И таким образом получилось, что никто из коллег криков пленённой Клавдии Ильиничны не слышал – некому было. Кабинет под ней в тот день по стечению обстоятельств тоже стоял пустым. Окна кабинета биологии, ставшего узилищем для мадам Ухватко, выходили в заброшенный и редко посещаемый угол школьного двора (с той стороны не было домов, а находился небольшой школьный сквер, за которым начиналась промзона). Поэтому и оттуда освобождение не приходило.