Их тайный гость (СИ) - Перепечина Яна. Страница 26

Тем временем, Мира продолжала его удивлять. Немного помолчав, словно давая ему возможность переварить услышанное, она тихо добавила:

- А вот «Аквариум» и БГ, Бориса Гребенщикова, в смысле, я думаю, вы не любите.

- Не люблю.

Девочка удовлетворённо кивнула, снова помолчала, а потом добавила:

- Мама тоже не любит. Вы с ней очень похожи, просто удивительно. Можно, я вам ещё один вопрос задам, а вы ответите?

- Ну, давай.

- А «Чёрный Обелиск» вам как?

Вместо ответа Константин вынул телефон, краем глаза глядя на дорогу, перелистал список песен, ткнул пальцем в экран и перебросил аппарат на колени к Мире. Та посмотрела и вслух прочла:

- «Я остаюсь», «Ещё один день», «Билет на ту сторону»... Всё с вами понятно, Константин Дмитриевич, вы с моей мамой просто из одной песочницы. Бывает же такое!

- Из одной песочницы? – не понял он.

- Ну, люди одного воспитания, с одинаковыми ценностями и взглядами на жизнь, будто бы выросшие вместе, - пояснила Мира, - я слышала, что такое бывает. Но своими глазами вижу впервые.

- Одинаковые музыкальные пристрастия – это ещё не «одна песочница», - не согласился Константин.

- Константин Дмитриевич, - снисходительно улыбнулась Мира, - я с вами уже больше шестнадцати часов почти без перерыва общаюсь. И все эти шестнадцать часов у меня стойкое ощущение, что я разговариваю с моей мамой в другом обличье. Музыка – это, конечно, ещё не всё. Но вы и в других вопросах просто на удивление совпадаете. Я ж говорю, просто близнецы-братья. Вы в детстве, случайно, сестру не теряли?

- Не терял. У нас не индийское кино, а российская действительность. Вот только сестры-близняшки мне для полного счастья сейчас и не хватало!

- Удивительно, - притворно озабоченно проговорила Мира и успокоила его:

- Да вы не переживайте так, Константин Дмитриевич. Вы не во всём с мамой похожи.

- Да что ты? – ему стало даже интересно, чем это они с соседкой отличаются, раз уж во всём так совпадают, и он покосился в её сторону.

- Ага. – С самым невинным выражением лица кивнула Мира. – Вот вы, например, мужчина, а она совершенно определённо женщина. А ещё у неё коса…

Тут Константин не выдержал и даже не засмеялся, а заржал в голос. Две соседки-сестрички действовали на него абсолютно идентичным образом: слушая их, ему постоянно хотелось смеяться. Ну, или хотя бы улыбаться.

Мелькнула неожиданная мысль: интересно, а их мама тоже на него так будет действовать?.. Но он эту крамольную мысль тут же прогнал.

… Ещё в Сибири, когда они только отъехали от гостиницы, он достал телефон и сунул в руку Мире:

- Звони маме.

- Не могу, - та явно растерялась.

- Почему не можешь? – не понял Константин.

- Я номера не знаю, - Мира была почти в отчаянье.

- Номера телефона родной матери? Как это?

- Ну, вот так. Мама себе и мне мобильники одновременно купила. До этого у неё тоже не было. И мне не приходилось на него с городского звонить. А потом она телефоны приобрела и сразу сама мне свой номер в память вбила. Вот я и не учила его никогда. Зачем, если он в мобильнике имеется?

- Понятно, - Константин слегка удивился таком подходу, но комментировать не стал: у каждого свои причуды, - я-то хотел, чтобы ты маму успокоила. Но раз так, придётся ей немного подождать.

- Да поняла я уже, что затупила конкретно, - загрустила девочка, - вот приеду домой и сразу мамин номер выучу. И в следующий раз такого не повторится.

- А что, ты собираешься ещё раз стать жертвой киднепперов? – решил позанудствовать Константин.

- Нет уж, спасибо, мне не понравилось, - пробурчала Мира, но тут же повеселела, - да и вас может не оказаться поблизости.

- Да уж. Тут нам с тобой просто случай помог. Я же не Бэтмен или ещё кто-нибудь в том же роде, чтобы каждый раз спасать от злодеев прелестных детей.

Мира посмотрела на него почти с нежностью и не согласилась:

- Да. Вы не Бэтмен. Вы круче…

И вот теперь тот, кто круче Бэтмена, подъехал к дому своих соседок и почувствовал, что волнуется. Ему очень хотелось, чтобы Арина больше ни минуты не страдала от разлуки с дочерью и неизвестности. Поэтому он от самого аэропорта гнал, что было мочи. И дома не задержался. Только вынул из сейфа «Сайгу», которую удивительным образом точно распознала под чехлом загадочная девочка Мира. Поэтому домчались до дачи они очень быстро. Но в доме у соседей было уже темно.

- Ну, что? Будить будем?

- Не придётся, - покачала головой Мира, едва различимая в темноте, - я уверена, что она не спит.

- А что делает? Пьёт кофе, курит и ест себя поедом? – зачем-то уточнил Константин. Но девочка серьёзно ответила:

- Нет, конечно. Она у нас не курит, поэтому времени на всякую ерунду не тратит. Я уверена, что она молится.

В этот момент раздался звук быстрых лёгких шагов по гравийной дорожке, и навстречу им из темноты выскочила Арина.

- Мира! Мира! – страшным шёпотом закричала она, распахнув калитку и буквально вцепившись в дочь. Пару минут они стояли, не в силах разомкнуть объятья и вообще пошевелиться. В блёклом свете единственного на всю улицу фонаря Константин разглядел слёзы на щеках соседки.

Он хотел деликатно удалиться и даже сделал несколько шагов к своей калитке. Но тут затуманенный до этого взгляд Арины прояснился, сосредоточился на нём, а потом заледенел и стал опасно острым:

- Вы? Вы?! – выдохнула она, отстранив от себя дочь, и встала так, чтобы закрыть девочку собой.

- Я, - подтвердил Соколан, не понимая, чему она так удивляется, - здравствуйте, Арина.

- Вы-ы-ы?! – в голосе её послышалась явная угроза.

- Я, - снова кивнул он, недоумевая. На миг ему показалось, что она сейчас кинется на него. И снова он подумал о том, вменяема ли она вообще, и не стоит ли ему срочно позвонить сердобольному медбрату и не сдать ли её врачам.

Но тут из-за матери выскочила Мира и встала между ними.

- Мама! Ты что! Константин Дмитриевич здесь ни при чём! Он не с ними. Он, наоборот, меня спас! И сюда привёз!

- Спас? Привёз? – эхом отозвалась Арина, будто приходя в себя. – Это правда?

- Ну, таких громких слов как «спас» я бы не употреблял, конечно, - почему-то застеснялся он.

- Спас, спас! – не стала слушать его Мира. – Без него бы я пропала!

- Это просто случайность, что мы оказались в одном и том же месте, - попытался приуменьшить свои заслуги некичливый Константин. А Мира фыркнула насмешливо:

- Это не случайность! Правда, мамуль? Ты какие молитвы вечером читала? Наверное, свою любимую, «Не имамы иныя помощи?»

- Конечно, - смущённо улыбнулась её мать.

- Вот видите? Теперь догадываетесь, почему мы с вами встретились? – в упор посмотрела на Константина Мира, будто её совершенно непонятные ему, человеку, далёкому от церкви, слова могли хоть что-то объяснить.

На всякий случай он малодушно решил кивнуть, чтобы не ввязываться в ночи в неуместный богословский спор. Его осторожный, не слишком определённый кивок вполне устроил Миру, и та отстала от него, шагнула в сторону и широко зевнула, прикрыв узкой ладошкой розовый рот.

- Константин Дмитриевич, - позвала Арина. Голос её теперь звучал вполне вменяемо, и он несколько успокоился, а то ведь, признаться, опасался оставлять девочек с матерью, адекватность которой ему казалась сомнительной.

- Я пока ещё никак не могу поверить в то, что Мира дома, и совсем не понимаю, как вам удалось найти её и спасти, но я хочу, чтобы вы знали: мы вам очень благодарны. Очень.

Константин никогда не умел принимать благодарности. И теперь ему стало неловко, так неловко, что он жарко покраснел, радуясь в душе тому, что в тусклом голубоватом фонарном свете Арина вряд ли это заметит. Не зная, как ответить на её слова, он вдруг начал зачем-то рассказывать о делах и о том, что через два дня снова улетает в Сибирь.

- Надолго? – поинтересовалась Арина. И в её голосе Константину послышалась грусть. Сам не понимая, отчего это обстоятельство вдруг ему так приятно, он заверил, что скоро вернётся.