Их тайный гость (СИ) - Перепечина Яна. Страница 28

С трудом добравшись до машины, Арина села за руль и, уже почти не надеясь на удачу, выехала за ворота. Несмотря на глубокую ночь, на трассе было довольно много машин. Полубезумная от ужаса мать вглядывалась в их габаритные огни, пытаясь узнать те, что лишь одно мгновенье видела в темноте рядом с дачей. Она водила чуть больше года и уж кем-кем, а гонщицей не была совершенно точно. Но в этот миг она выжимала из своей «Сонаты» всё, что та могла. Не слишком подходящая женщине, но такая любимая ей машина старалась изо всех сил. Будто прижимаясь к дороге широким низким корпусом, неслась вперёд, помогая своей хозяйке. В голове лихорадочно составлялся план: документы, телефон, зарплатная карта с доволно крупной сэкономленной суммой и немного наличных у неё с собой есть, значит, даже если она не догонит сейчас преследователей, то просто поедет сразу на место. А там она всё знает, ведь не зря же столько лет прожила бок о бок с Венцеславом и даже довольно долгое время была к нему ближе, гораздо ближе других. Там она точно сумеет выкрасть Миру...

Марта… Как быть с Мартой?.. Так, думать, думать… Ну, конечно, как же она сразу не сообразила? Утром надо будет позвонить Майе, и её чудесные соседи и друзья возьмут дочку на несколько дней к себе. Вот и эта проблема будет решена. На работе её ценят и с пониманием отнесутся к просьбе дать несколько дней за свой счёт по семейным обстоятельствам. А через неделю она совершенно точно вернётся. Семи дней ей хватит, чтобы съездить туда и сюда и…

Тут вдруг леденящий холод резко окатил её и сковал всё тело. Она, прожившая с Венцеславом в поселении Братства Чистых Душ столько лет, неожиданно поняла, что совершенно не помнит, где находится это самое поселение, как оно выглядит и сколько до него добираться. А значит, и понятия не имеет, где искать дочь. От потрясения Арина заложила слишком крутой вираж и на повороте машина вылетела с дороги. К счастью, ни другие автомобили, ни дома, ни деревья не остановили её стремительный полёт и, выскочив далеко в поле, «Соната» удивлённо замерла в жнивье. Последней мыслью в безумной спешке забывшей пристегнуться и сильно ударившейся головой Арины была одна: «Теперь понятно, зачем тогда Венцеслав поджидал меня в том дворике»…

Даниил Сытиков, в которого она когда-то влюбилась, не зря учился на психолога. Немалые природные способности, отшлифованные и приумноженные прекрасным образованием, превратили его в великолепного профессионала. Уже придумав, как он сможет получить богатство и – главное – власть, он без труда и даже с удивительным изяществом заманивал в ряды своего на пустом месте придуманного Братства десятки людей. Тонкое знание психологии, владение разнообразными методиками влияния на других и, конечно, гипноз помогали ему полностью подчинять людей своей воле.

Её, Арину, он тоже, разумеется, неплохо обработал. И этой обработки хватило на долгие годы. До поры до времени она смотрела на мир глазами Венцеслава, говорила его словами, думала его мыслями и не хотела ничего другого, кроме как быть рядом с ним. Примерно то же самое испытывали и другие члены Братства…

Лёжа на неудобной койке маленькой районной больницы, куда её привезли после аварии, Арина вспоминала юность.

… В тот день Даниил, который не был тогда Венцеславом, а был (во всяком случае, казался) искренне влюблённым в неё молодым психологом, встретил её после успешно сданного экзамена с густо-бордовой розой на длинном твёрдом стебле в руках. Подружки-студентки восхищённо и чуть завистливо завздыхали, глядя на высокого красавца Даниила и стали легонько подпихивать Арину вперёд, к нему. А она, счастливая, порозовевшая от мороза и смущения, быстро сбежала по ступеням ему навстречу и ткнулась не успевшим ещё замёрзнуть носиком в его холодную щёку.

Потом они ехали на метро в центр и долго гуляли, и Арина с сожалением смотрела на бедную розу, которая, конечно, мёрзла на таком морозе. С пониманием глядя на её страдания, Даниил за руку потянул её в крошечное кафе. В зале было почти темно, и на каждом столике в глубоких стеклянных подсвечниках горели толстые свечи. Арина грела над свечой замёрзшие ладони и слушала Даниила. Тот рассказывал ей о гипнозе. И рассказывал так, что она заслушалась и не могла отвести глаз от его красивого, с правильными чертами лица и выразительных глаз в густых медных ресницах.

- Гипноз – удивительное явление, - рассказывал Даниил, - ведь современные психологи-гипнологи – наследники традиций шаманов и жрецов. Одарённый и опытный гипнолог может внушить другому человеку всё, что пожелает. И этот человек, его называют гипнотик, будет не только этому верить, но даже и не думать о возможности того, что всё совсем не так…

Сейчас, вспоминая тот разговор, Арина с ужасом понимала, что Даниил ни слова не сказал о том, что при помощи гипноза можно лечить и делать много хорошего. Нет. Все его слова были только о подчинении воле гипнолога, о власти того над гипнотиком. Но влюблённая юная Арина не слышала предупреждающих звоночков, словно сама находилась под воздействием гипноза. А, может, так и было?..

Июль 2008 года

Константин

Надежды Константина на то, что ночь пройдёт спокойно, вполне оправдались. И его карабин «Сайга» (права была глазастая и сообразительная Мира), вполне легальный и зарегистрированный по всем правилам, так и пролежал на всякий случай до утра у него под кроватью, а потом перекочевал в чехол.

Утро выдалось самое что ни на есть расчудесное. Когда Константин вышел из своей бытовки, на глубоком и невыносимо ярком небе не было ни облачка. Он, воровато оглянувшись по сторонам и не увидев никого, кроме крупной вороны, задумчиво переступавшей по металлической крыше соседского дома, обрадовался тому, что можно не думать о приличиях, и широко зевнул и сладко потянулся. Иногда ему хотелось забыть о грузе воспитания и вести себя просто как счастливый человек. А он, едва проснувшись, отчего-то ощутил себя именно счастливым. Удовлетворённо вздохнув, Константин сел на перила крохотного крылечка, которым была снабжена бытовка, и прикрыл глаза, греясь на мягком утреннем солнце.

У соседей было тихо. Те, что слева, ещё не вернулись с отдыха. Те, что сзади, очевидно спали, после позднего отбоя. Подумав об Арине и её дочках, Константин снова ощутил сладкое и одновременно щемящее чувство абсолютного счастья. Ощутил и напрягся. Ничего подобное в его планы не входило. Он совершенно не хотел серьёзных отношений, ему не нужны были подрощенные дети в количестве двух штук, и он абсолютно не представлял, что теперь ему делать с непонятного происхождения счастьем, не желающим выдворяться за пределы его организма.

Настроение от подобных размышлений немножко подпортилось. Константин прислушался к себе, уловил произошедшие изменения и хотел уже было удовлетворённо кивнуть и погрузиться в привычное не слишком оптимистичное зато весьма саркастичное мироощущение, но тут как на грех на соседнем участке раздались смех и весёлое повизгивание. Константин с ужасом ощутил всё усиливающийся разлад: на звуки голосов его мозг и сердце, до недавнего времени всегда выступавшие единым фронтом, отреагировали совершенно по-разному. Сердце на миг замерло сладко и тут же забилось с утроенным рвением. А мозг уныло констатировал: ну вот, влип, пора тикать, пока не стало ещё хуже.

«Тикать» он решил немедленно. И, не дожидаясь, когда между штакетинами появится мордашка Марты или не придёт пожелать доброго утра Мира, сел в машину и уехал. По-английски. Не прощаясь. Но, едва вырулив за пределы дачного кооператива, громко вздохнул, недовольно пробурчал "да что ж такое-то?!", развернулся и поехал обратно. Пожилой сторож, сидевший на крылечке весёленькой жёлтой сторожки, удивлённо посмотрел на него. На его месте Константин тоже удивился бы. Да и на своём он тоже себе удивлялся. Впервые за последние два года он испытывал непреодолимое желание заботиться о ком-нибудь. И это желание мешало ему жить уже ставшей привычной спокойной и размеренной жизнью...