Корона двух королей (СИ) - Соболевская Анастасия. Страница 8

Поначалу Влахос был единственным при дворе, кто никогда не кланялся королю, что Огасовар принимал за неуважение, но скоро Влахос, как и все, научился чтить обычаи нового дома. При дворе его люди выполняли разные задачи. Часть наёмников распределили между легатами и отправили в разные части Ангенора для охраны ближайших городов. Часть осталась в Туренсворде обучать ближнему бою молодых кирасиров, часть пополнила войска лучников Гаала. Влахос же и несколько людей, которым он особенно доверял, стали охранниками королевской семьи.

Дело в том, что почти сразу после коронации Осе в городе прошла волна бунтов — народу не нравились новые законы о налогах на содержание армии, которая в последнее время кроме всадников на быках и инженерных войск состояла сплошь из наёмников с юга и запада. Сначала это были мелкие потасовки на рыночной площади, на которые любой правитель на месте Осе посмотрел бы сквозь пальцы, но однажды разгорелось настоящее восстание. Это были дубильщики кожи, не согласные с указанием короля повысить цены на сырьё. Когда король с принцессами и принцем ехал в карете на площадь Агерат возложить дары к ногам богов, толпа напала на них и начала раскачивать карету. Кто-то кинул в окно бутыль с едкими щелочами. В ход пошли топоры и камни, залязгали ножи. В этот момент подоспел Влахос. Пробивая себе путь клинками, ему и его людям с трудом удалось отбить королевскую семью у взбесившейся толпы прежде, чем карету разрубили топорами.

Осе до сих пор помнил безумие в глазах этих людей, которые смотрели на него, как на воплощённое зло, и не хотел больше рисковать. До него ни один из королей не пользовался охраной, теперь для Роксбургов настали совсем иные времена.

Осе доверял Влахосу безоговорочно и абсолютно, а тот был благодарен королю за дом и пропускал мимо ушей обидное прозвище Бродяга, которым его нарекли придворные. В отличие от остальных наёмников, которые довольно быстро обжились на новом месте и уже успели жениться и обзавестись детьми, их предводитель этого делать не спешил, неся бремя одиночества как наказание за смерти тех, кого он когда-то оставил без защиты. И эта добровольная аскеза ещё больше разжигала в груди юной принцессы пылкое желание оказаться той самой, кому он «отдаст своё страдающее сердце».

Сейчас, притаившись за колонной, Ясна во все глаза глядела, как Влахос ухаживает за своим конём. Его скакун был самым высоким из всех. Мощное тело, длинная шея и невероятно тонкие ноги с копытами, по северному обычаю выкрашенными в изумрудный цвет, как полотно флага долины Гирифор, — скакун создавал впечатление невероятной силы и лёгкости, как стрела на натянутой тетиве. Рядом с ним топталась кобыла Ясны Ситри, которая казалась крошечным пони рядом с северным красавцем. Лагор, конь Сеара, уставший и ждущий конюха, который сотрёт с него пену, стоял позади Ясны и тыкался мордой ей в спину. Он хотел получить припрятанное принцессой яблоко, которое унюхал у неё в кармане. Ясна бросала на него грозные взгляды и дёргала плечом. Наконец настырное животное издало обиженное ржание, цапнуло девушку за шею и схватило зубами прядь светлых волос. Ясна испуганно завизжала.

— Кто здесь? — Встревоженный Влахос бросил своего коня и поспешил вглубь загона. Живя в Ангеноре пять лет, он всё ещё говорил с грубым гирифорским акцентом, из-за которого в его словах всё время слышалось шипение змей.

Командир Ловчих мгновенно оценил масштаб бедствия, выругался и принялся оттаскивать вредное животное от жертвы. Лагор упирался и продолжал жевать белокурые волосы.

— Пусти её! Пусти!

— Ай, больно! — Ясна, напуганная возможностью лишиться части головы из-за собственной оплошности, дёргала зажёванные пряди. Лишь через минуту Лагор внял словам предводителя Ловчих, фыркнул, заржал и выплюнул волосы принцессы.

— Вы в порядке? — спросил Влахос, заталкивая коня подальше в стойло.

— Он мне волосы выдрал! — жаловалась принцесса. — Вырвал с корнями!

— Нет, не вырвал. — Влахос взял в руки пожёванные мокрые пряди. — Только пожевал и намочил слюнями. Смотрите.

— Нет?

— Нет. Всё в порядке.

Действительно, все волосы принцессы остались на месте, но выглядели ужасно. Ясна облегчённо выдохнула.

— Слава богам! Я же могла остаться без волос.

Влахос повёл бровью.

— Лучше вам отдать ему угощение, — посоветовал наёмник, — иначе он снова захочет вас укусить.

Ясна замерла, как застигнутая врасплох.

— Яблоко в вашем кармане. — Влахос указал взглядом на её юбку с потайными карманами в складках. — Он всегда так себя ведёт, когда чует их рядом. Это его слабость.

Ясна поджала губы. Она приготовила это яблоко вовсе не для Лагора, она хотела отдать его совсем другому коню.

— А если он откусит мне палец?

— Не откусит. — Аквамариновые глаза мужчины скользнули по её лицу. — Обещаю.

Влахос снял перчатку, обнажив длинные пальцы, исцарапанные мелкими порезами от рукояти Летучей мыши. У его бедра, прямо под поясом, блеснула позолоченная маска в виде змеиной морды с чёрными глазницами. Эти маски Ловчие надевали во время ночного дозора, и они очень пугали впечатлительную Ясну, будто Ловчие вовсе переставали быть людьми.

Ясна смущённо достала из кармана юбки спелое красное яблоко. Лагор заинтересованно затоптался на месте и замотал головой.

— Отдайте вы, — попросила она. — Я его боюсь.

Ясна протянула Влахосу яблоко, но мужчина взял её руку, так что щёки девушки вспыхнули румянцем, и протянул её коню. Тот быстро лизнул пальцы принцессы и жадно проглотил угощение. Это было щекотно и мокро — забавное ощущение. Ясна засмеялась и попыталась убрать руку, но Влахос её удержал.

— Дайте ему доесть, иначе он обидится и в следующий раз пнёт вас копытом.

— Он вас пинал?

— Бывало. Он не трогает только своего хозяина. Никогда.

Расправившись с угощением, Лагор в ту же минуту потерял к принцессе всякий интерес и отошёл в глубину стойла.

— Если честно, это яблоко я приготовила для вашего коня, — призналась Ясна, вытирая руку пучком сена. — Он же любит яблоки?

— Багрян любит есть их из рук принцесс не меньше Лагора. — Интонация, с которой ответил Влахос, не давала принцессе шансов понадеяться, что он не заметил её смущения. — Но, боюсь, он уже сыт. По пути из Негерда мы останавливались на постоялом дворе близ Столпов, благодарю. — Влахос легко поклонился и отошёл к своему скакуну, который терпеливо ждал у своего стойла. Конь повернул к нему голову и начал ласкаться, подставляя нос хозяину.

Влахос прошептал ему что-то так, как если бы конь был не животным, а его другом или братом, и Багрян дёрнул ухом. Как же Ясне хотелось его понимать, но на просьбу научить её их языку все до единого северяне ей отказали.

— Я чем-то ещё могу вам помочь, моя принцесса? — Влахос отвлёкся от скакуна и повернулся к Ясне. Титаническими усилиями воли принцесса загнала девичий трепет перед этим мужчиной в дальний угол своей души и спросила:

— А можно его погладить?

— Он весь в поту — вы испачкаетесь.

— Мои волосы только что жевали, и руки испачканы слюнями. Не думаю, что стану ещё более чумазой.

— Как пожелаете. — Мужчина решил уступить желанию принцессы.

Она подошла к коню, и тот послушно подставил ей голову. Ситри ревниво заржала.

— Он же меня не укусит?

— Багрян не кусается.

Когда ладонь принцессы коснулась гладкого мокрого конского виска, Багрян покосился на неё янтарным умным глазом.

— Вы ему нравитесь.

Под рукой принцессы забилась жилка.

— А что значит имя Багрян?

— Закат, — ответил Влахос и поправил съехавший в сторону хомут, — по-вашему это закат.

— Красивое имя. Вы сами его так назвали?

— Нет.

— А кто?

— Один человек, который был мне когда-то близок.

Она хотела спросить — его ли это невеста, которая, возможно, погибла при нападении Теабрана на Ровенну, но промолчала.

— А что значит имя Лагор?

— Пламя. Так в Ровенне называлось пламя факелов, которые зажигались на горной цепи, когда соседние земли предупреждали о нападении со стороны.