Корона двух королей (СИ) - Соболевская Анастасия. Страница 88

— Разве кирасирам страх ведом? — Вечера тронула голову Гнева, и тот ткнулся носом ей в шею.

— Откуда ж мне знать? — пожал плечами Инто.

— Прости, что отняла его у тебя. Выходя на арену, я думала, что он твой бык, и оттуда я не вернусь.

— Не ваша вина, что Роланд выбрал именно его, — покачал головой слуга.

— Но я думала, что пророчество Гезы верно. Она же обещала тебе судьбу великого воина, укротившего дикого зверя.

— Слишком многое из её слов сегодня рассыпается, как сухой песок. Может быть, я зря ей поверил, и моя судьба действительно прозябать в тёмной конюшне до конца своих дней, как говорит мой папаша? Надо к этому просто привыкнуть.

— Как знать? Она же не говорила, что ты станешь воином в этом году. К моменту следующей тавромахии тебе исполнится шестнадцать, и тогда у тебя уже будет шанс.

— Я уже не уверен. Все мои надежды возлагались на Гнева, а теперь… — Инто запнулся. — Второго такого нет.

— И по какой ошибке богов ты родился среди слуг? — недоуменно спросила Вечера. — Ты слишком честолюбив для конюха.

— Просто до прошлой тавромахии я был уверен, что моё место совсем не здесь.

— Тогда, прежде чем я выйду за Ворота Воина, мои молитвы будут о том, чтобы к следующему обряду в город из долины приблудился чистокровный ангенорский бык. Боги нас слышат, где бы мы ни находились, и исполняют наши желания, если они идут от чистого сердца. Если так случится, поклянись, что выберешь этого быка для своего обряда.

До этого угрюмое смуглое лицо Инто расплылось в смущённой улыбке.

— Вы говорите так, будто прощаетесь.

— Когда две армии столкнутся, всякое может случиться.

— Не говорите так, моя принцесса! — оторопело воскликнул Инто и схватил Гнева за сбрую. — Не надо так говорить перед началом боя. Не к добру.

— Просто мне страшно.

— Не иначе в Редколесье что-то сдохло, если вы признаётесь в своём страхе. Я уверен, что вы принесёте этим землям победу, и ваш друг вам поможет, — уверенно заявил Инто и легко хлопнул быка по шее. — Он поклялся.

— Так уж и поклялся?

— Сам слышал, — иронично ответил Инто. — Я с детства умею разговаривать с быками и понимать, что они лопочут. Они сплетники ещё те.

Вечера повернулась к Гневу.

— Вы берёте его с собой? — Инто заметил цепочку, что выбилась из-под воротника её кирасы и блеснула в свете факелов.

— Что?

— Огненный опал. Я видел его на вашей шее. Вы не расстаётесь с ним с тех пор, как вернулись из Мраморной долины.

— Это подарок. — Вечера вытащила «Валамар».

— Кто вам его подарил?

— Марций, — ответила она. — Он дал мне его, когда в последний раз был в Мраморной долине. — Она провела пальцем по переливчатому камню. — По приказу Осе во время изгнания я не имела права покидать Эквинский замок, и потому я всё время проводила на балконе. Когда Рейес приехал с обозами соли, стража не пустила его ко мне, тогда он забрался на мой балкон по плющу и сунул мне его в руку. Он был пьян и нёс всякую чушь о своей любви. А я испугалась и скинула его вниз. Он многое успел наговорить прежде, чем свалился на землю.

— Кто, как не пьяные, говорят в этом мире правду? — пожал плечами мальчишка.

— Слова словами, а я о людях сужу по поступкам. — Тёмные глаза Вечеры скользнули по лицу слуги. — И это не зависит от сословия.

— Куда уж мне? — промямлил он. — Я всего лишь сын конюха и швеи. Кто я такой?

— Я помню, как ты меня тогда защитил. Ты напал на графа. Ты ли не знал, что тебя за это накажут, если вообще не казнят? Почему ты это сделал?

Инто пожал плечами:

— Так больше было некому.

Вечера заметила, как Инто смутился, будто в содеянном было что-то постыдное. Томительная минута тишины тянулась, словно час, будто каждый ожидал, что другой заговорит. У Инто из груди рвалась мольба, чтобы принцесса выбросила из головы глупости и осталась за стенами, в безопасности, но он знал, что она его не послушает, а только обозлится, как это бывало всегда.

— Мне пора, — оборвала его мысли Вечера. — Меня уже ждут. Помоги мне забраться в седло.

Инто послушно развернул Гнева и помог принцессе подняться на его широкую спину.

— Знаешь, — сказала она, беря в руки шлем с короной, — я ведь тогда тебя так и не отблагодарила. В Ангеноре за спасение дают золотую монету или награждают поцелуем. Что ты выбираешь?

В груди Инто вспыхнул жар, заставивший его, наконец, оторвать глаза от пола. Смуглые щёки его запылали.

— Не знаю. — Чёрные цыганские глаза заблестели в полумраке загона.

— С моей стороны неприлично оставлять своего спасителя без награды. Я обещаю отблагодарить тебя, когда мы снова вернёмся в Туренсворд. У тебя есть время выбрать.

Но Инто просто смотрел ей в лицо, будто запоминая каждую его чёрточку, и гнал от себя мысли, что, возможно, больше никогда её не увидит. Он был близок к тому, чтобы поддаться зову и закричать о желанной награде, но всё же в последний момент остановил себя. Ну и дурак! Какой дурак!

— Просто вернитесь, — тихо произнёс он. — Берегите себя.

— А ты себя, — широко улыбнулась Вечера, надела на голову шлем и подстегнула быка.

Проводившему её взглядом Инто стало очень тоскливо. На его сердце вдруг опустилась невыносимая тяжесть. Она ушла. Ушла.

Теабран подошёл к городу около полудня. Его войско тянулось по линии горизонта вдоль всего пространства между изгибами Руны. За спинами пехоты виднелись катапульты и вышки, о которых рассказывали Альфред и Иларх. На верхушках угадывались заряженные пушки. Серая масса неторопливо двигалась к городу, вознося над собою копья и белые знамёна с алыми лилиями.

Согейр оценивающе глядел на приближающееся войско.

— Почему ты улыбаешься? — спросил Альвгред, косясь на отца.

— Об армии Теабрана говорили как о богах. Я ожидал увидеть что-то более внушительное, а пока я вижу обычных людей, пусть и в уродливых масках.

— Запакованных в непробиваемые касарийские доспехи.

— Они ничем не отличаются от баладжеров. Их головы летели в стороны от наших клинков, полетят головы и этих.

Рядом с ним сидела на быке Вечера. Её лицо полностью закрывал позолоченный коронованный шлем, и никто не видел страха, застывшего на её лице.

— Они могут разойтись по сторонам? — встревоженно спросила она. — Могут окружить?

— Нет, — ответил Альвгред. — Справа от нас Руна, слишком глубокая — их будет держать берег, а слева хоть и река по колено, но наши рвы с кольями сдержат их. Им некуда расходиться. Будут идти только вперёд.

— Но нас по-прежнему меньше.

— Не настолько, чтобы они стали обходить с флангов, к тому же сзади нас прикрывают лучники и орудия. Они будут атаковать в лоб, стенка на стенку. Ничего не бойся, просто вспомни, чему тебя учили, дерись без пощады, а отец будет рядом.

В стороне от них кантамбрийцы обменивались щитами и мечами.

Принцесса вцепилась в рукоять касарийского клинка и до крови кусала белые губы.

— Как ты нарекла его? — спросил Альвгред, показав подбородком на её меч.

— Никак, — пробормотала Вечера. — Этот бой даст ему имя.

Ровно в два часа пополудни Осе выдернул из полусна оглушительный грохот пушки, и приснившийся ему образ Гезы растаял, как дым. Его голова снова разламывалась от боли.

Рядом с кроватью, как на иголках, сидела Ясна, в углу на коленях стояла Суаве и исступлённо шептала молитвы, а у окна скромно склонила голову Данка, готовая исполнить любую просьбу королевской семьи. Снаружи за дверью доносились тихие голоса охранников.

— Что это?! — Король приподнялся на кровати. Головная боль будто резонировала с дрожью окон от грохота, пульсируя в его затылке.

— Пушки у Ворот Мира. — Данка вгляделась сквозь мозаичные стекла. — Солдаты стреляют из них.

Королева смахнула с лица слёзы.

— Армия Теабрана огромна, — плакала она. — Его войско видно даже отсюда.

— Покажи. — Осе кинулся к окну.