Свидетель канона (СИ) - Бобров Михаил Григорьевич. Страница 22
– Барон, засвидетельствуйте спор.
Капитан без малейшего чувства, так же аккуратно, сгреб оба заклада в офицерскую сумку возле правого сапога, кивнул с грацией бомбарды на откате и продолжил истребление противника. Мясные закуски капитулировали пол-графина назад, сейчас в отчаянном безнадежном сопротивлении погибали рыбные салаты.
Маги усмехнулись: молодо-зелено. Ректор посерьезнел:
– Итак, у Георгия и Луизы здесь нет их корабельной магии. Потому что нет этой их "взвеси", из которой они собирают корабли… Все же удивительна разница в подходах… Сначала они творят саму магию, и только потом ею пользуются. Удивительно ли, что они прекрасно разбираются в тонкостях! Нам-то приходится тайны нашей "взвеси" сперва разгадывать.
Ректор окунул овсяное печенье в чашу с красным, да так и замер:
– А ведь, получается, и мы можем… Э-э, коллега, можем… Э-э…
Старик вытащил печенье из чаши, размокшая половина плюхнулась обратно, но ректор не обратил внимания на красные брызги, подбирая формулировку.
Профессор Кольбер сообразил мгновенно:
– Можем создать некое… Поначалу небольшое… Пространство, скажем, двор или зал. Насытить его чем нужно… Скажем, простейшими накопителями, вот хотя бы по новомодной "квадратно-гнездовой" схеме… А тогда магию в нем творить станет уже намного легче!
– Намного – это сколько в цифрах?
Профессор Кольбер сделал глоток на зависть капитану и закусил, чем бог послал. Доверяя Всевышнему, посланное маг Огня принял не разворачивая и оприходовал, не вникая.
Ректор терпеливо дожидался, пока коллега закончит расчеты, смотрел в окно.
На дворе, на каменных плитах, споро выгородили переставным заборчиком квадрат перед крыльцом, подмели и окропили водой. Суетились дворовые, вели коней приехавших с де Вардом гостей. Столпившись на зеленой траве за заборчиком, охали и прижимали руки к розовым пухлым щечкам горничные. Сопела и краснела от волнения тетка Валерия, выглядя при этом, честно говоря, не очень-то умно.
– По затратам энергии, выходит, примерно на порядок… – маг Огня вытер пот со лба и глотнул еще, не хуже первого раза. Барон даже салютовал ему, подняв кубок на уровень глаз.
На галерее показались дамы: спутницы дворян, госпожа Карина Штормовой Ветер.
Наконец, на галерею вышла Луиза, волоча за собой смущенную новенькую. Как там ее… Кэтрин?
– Кэтрин, ты что-то сказала?
Кэтрин закусила губу:
– Я хочу вот именно от этого уйти. Когда люди вынуждены драться не по причине вражды, а просто потому, что так надо.
– Там… Точно так же дерутся из-за женщин. В чем-то хуже, потому что подлее.
Луиза губы не закусывала:
– Иногда лучше как у нас. Вот, как де Вард. Честнее.
– Простите, госпожа, я не учена и не могу объяснить… Я же и хочу научиться.
– Пустое. Ты ведь права, там… – Луиза вздохнула и все же вытолкнула признание:
– Там больше хорошего, чем плохого. Если ты не передумала.
– Нет, госпожа, – Кэтрин поклонилась; дома всю зиму она разучивала этот поклон. Луиза смотрела на ее потуги с непонятным выражением лица.
– Хорошо. Сейчас простой способ закрыт, что-то там на пути штормит… Но всегда есть способ еще проще.
Луиза улыбнулась и тут же сощурилась, борясь с желанием обхватить себя руками. Но мать наследника рода не может хныкать как последняя дура-горничная. Выдох. Еще выдох. Она свое отбоялась. Там, за ленточкой, когда узкая койка пахнет антисептиком, всю ночь дрожат бока рвущего чужую воду корабля, и темнота, и тоскливое пустое ничего, и даже с рассветом не становится легче, потому что солнце встало, а радиограммы все нет и нет…
В квадратную ограду вошли двое мужчин. Оба в рубашках и темных штанах, оба босые. Оруженосцы подали обоим совершенно одинаковые копья. Короткие пехотные копья с мечевидным лезвием длиной в добрый локоть, с окованным железными полосами древком, не только для колющего удара, но и для размашистой рубки при случае. Во всем одинаковые, тщательнейшим образом осмотренные и проверенные благородным собранием. Вон яркие мантии профессора и ректора: маги бдят на случай запретного колдовства. Все честно.
Да, это еще честный бой. Это не нанятый бретер, это не маски в переулке, это не стилет в почку среди боя от подкупленного или взятого за горло оруженосца, не отрава, не…
Нет, Кэтрин права! Легче самой взять копье, чем смотреть и ждать!
Луиза выпрямилась; эх, так и не выросла грудь, и даже беременность не помогла… Егор обернулся, нашел ее взглядом под арками, и Луиза улыбнулась ему – ярко, радостно.
Улыбайся, учила Тоне. Улыбайся! Уходящий должен запомнить улыбку.
Егор помахал рукой, отвернулся, принял копье и пока что провернул за спину.
Граф де Вард поклонился. Егор ответил. Арбитр – тот самый каменнолицый барон де Рибас – поклонился дамам на галерее; Луиза не сильно рассматривала, кто там приехал с друзьями графа. Блистают, щебечут – и глубина с ними, курятами, лишь бы под копье не совались…
Де Рибас отошел за оградку и приглашающе опустил руки.
Руки барона еще опускались, когда граф кинулся в стремительный выпад. Он все понимал отлично; именно потому, что воевал с детства, граф и не надеялся на свой опыт. Этот противник опытнее именно с копьем. Или перебегать на скорости, или передышать на выносливости, третьего не дано.
Егор отбил выпад с такой силой, что графа закрутило.
Зрители выдохнули – кто восхитился, кто ужаснулся, кто утешительно прижал к себе симпатичную девчонку.
Вечер и лето, листья и запах краски.
Граф отскочил, справился с инерцией копья, закрылся от выпада – Луиза видела, что Егор бьет осторожно, чтобы не провалиться вперед.
С высокой липы прямо перед крыльцом сорвался лист и медленно-медленно поплыл вдоль земли, снижаясь на чуточку-чуточку; шум как бы отодвинулся за ширму, луч еще высокого солнца заблестел на гладкой спинке листа.
Граф побежал кругом, змеиным языком выстреливая короткие выпады, пытаясь рассеять внимание противника.
Егор не поворачивался, следя из-под век. Когда граф оказался почти за спиной, Егор обернулся и ударил со встречного; снова удар едва не выбросил графа за ограждение.
Егор думал: вроде как я ему благодарен, да только убьет он меня все равно, видно по глазам. То ли соврал, что нет личного, то ли его наняли, то ли настропалили те самые змеи-старички при дворе… Граф дал массу намеков, придется потом рисовать схемы, тасовать карточки, предметно общаться с тещей… Зятю из иного мира это непросто; да и окажись Егор здешним, невелика разница…
Егор принял удар на блок справа и попытался зацепить графа подтоком; де Вард изящно отскочил, поднимая ноги высоко, подобно коту над лужей. Может, граф и не обманывал, думал Егор. Может, он всю беседу семафорил какими-то сугубо здешними символами. Тоном, поворотом головы, морганием, еще чем. Дескать, готовься, пацан, "иду на вы". А я не местный, я этого секретного языка не впитал с молоком родительницы, вот и сам себе дурак.
Теперь блок слева, но сейчас продолжение уже не подтоком, Егор попытался хлестнуть лезвием сверху, вдавить графское копье в мощение. Граф, похоже, ожидал не этого удара, так сходного, и опять успел увернуться. Ну да, думал Егор, он же мастер-фехтовальщик, это я пятый ведьмак в третьем ряду, строевой дуболом… Знай себе руби-кромсай, в ногу шагай; как там говорил "секретный грузин" из физической лаборатории НЕРВ? "Карусэл, карусэл, граф успэл – граф присэл, прокатись под наша карусэл"… Поди разбери, что там граф на самом деле подразумевал и на что намекал, без переводчика не понять. Хорошо еще, есть кого вдумчиво расспросить.
Егор поежился: бабушка Карин ответит уж ответит, неделю на задницу не сядешь… И то, до ласковой живодерни-беседы с тещей надо сперва дожить. Вот граф собрался с силами, встал.
Граф думал: теперь понятно, почему Луиза выбрала этого коня. Сильный. Просто сильный. Никогда не голодал, наверное. Бьет, как молотом, и видно, что не особенно при том надсаживается, на стальной оковке копья уже несколько глубоких зарубок. Один удар, думал граф. Всевышний и всемогущий, пошли мне один удачный удар…