Свидетель канона (СИ) - Бобров Михаил Григорьевич. Страница 83
Папа вздохнул и сказал:
– Я тоже ни разу не воевал в настоящей фронтовой операции, где сотни танков, тысячи солдат, артиллерия, бомбардировка.
– Ты так это сказал, как будто пожалел.
– Не ворчи, Ка-тян… Стоп. Вон там, возле скутера с номером "ВК201" – твой парень? Знакомый?
Тереза всмотрелась и твердо сказала:
– Впервые вижу.
Полковник Сагара в два неопределимо-длинных шага оказался у белой "Веспы", ухватил парня за большой палец, заломил ему руку за спину и быстро сунул парня головой в кожаное сиденье:
– Что тебе нужно от моей дочери? С какой фотографией ты только что ее сравнивал? Быстро отвечать!
– Простите, господин! – парень, казалось, не удивился столь резкой встрече. – Я ищу девушку. И да, на нее ваша спутница очень похожа… Я не знал, что это ваша дочь, потому что у вас волосы черные, у женщины рядом с вами почти синие, а у девушки платиновые.
– Приношу свои извинения, – отпустив незнакомца, Сагара все же не отошел далеко. Жена с нарочито-спокойным лицом сунула руку за отворот церемониального многослойного одеяния, а дочка повернулась чуточку боком, в узнаваемой стойке.
Парень выпрямился, отряхнул рубашку, прошелся платочком по брюкам (да он щеголь!) и поднял фотокарточку, упавшую на модные белые шнурки теннисных туфель.
– Вот, взгляните. В самом деле, похожа. Мое имя Ли Шеньшунь, я студент по обмену. Инь прислала мне адрес на обороте карточки. Раз уж так вышло, могу ли обременить вас еще одной нижайшей просьбой?
– Полковник Сагара Сосуке, Силы Самообороны.
Сагара указал на семью:
– Моя жена, Канаме и дочь Тереза. Еще раз прошу простить.
– Понимаю, – улыбка у Ли Шеньшуня оказалась приятная, только очень уж грустная. – Сам так беспокоился. Вот, не подскажете ли вы, где этот адрес? Я так долго ее ищу.
Тереза повертела в руках фото. На нем тоже платиновая блондинка, в окошке… В окошке… Киоска? Закусочной?
– Табачная лавка на окраине, – подсказал полковник Сагара. – Смотри, тут в кадре телевышка, но очень маленькая. Значит, от центра далеко.
– Старая телевышка нравилась мне больше.
– Не ворчи, Ка-тян. Мне и весь Токио нравился больше, но что поделаешь… Так, похоже, это в сторону Осаки. Тереза, у тебя глаза помоложе. Пожалуйста, найди в сети карту, объясни гостю, где какие пересадки.
Тереза вытащила на планшет карту, но даже новый Токио, хоть и в пять раз меньше старого, все-таки здоровенный город. И проложить по нему маршрут на девятидюймовом экранчике – задачка, достойная экзамена по географии.
– Что так долго, канмусу-тян? Как ты в море собираешься курсы строить, если не можешь подобрать автобус вот уже пять минут?
– Мама, а ты вообще мне говорила, что Женева – столица Бразилии! Я еще неплохо справляюсь!
Фыркнув, Канаме выбралась из машины и отошла к той самой стекляшке-забегаловке, где парой часов раньше гайдзин сдуру чуть не напился соуса-тофу, а теперь толпились косплееры в честь праздника Танабата. Молодежь вежливо пропустила женщину в церемониальном наряде – несложно сообразить, что мать свежепризванной канмусу – так что Канаме очень быстро принесла небольшой подносик со сладостями. Ну, с японскими сладостями. Студент Ли определенно их не любил, и взял чуть-чуть аммицу из одной вежливости.
Взял кусочек желе, покатал на языке, проглотил и спросил вполголоса:
– Сагара-сан, да простится мне неуемное любопытство, но как вышло с вашим цветом волос? Или вы не японка? Имя у вас очень европейское.
Тереза покосилась на мать и ответила тихонько:
– Еще до моего рождения папа с мамой несколько, м-м… Поспорили. Вот, папа рассердился и назвал меня в честь командира. Потом они, конечно, помирились – а имя неожиданно понравилось… Взгляните на схему. Сначала вы едете по черной линии. У старой заставы пересядете на трамвай-десятку. Вы не спутаете, он там единственный… Так, ну а пару лет назад я тоже поссорилась с мамой, она не разрешала пользоваться ген-векториком. Вот, я такая вся самостоятельная, за полгода накопила на завтраках, и покрасилась в платину. Начисто покрасилась, ген-мод же не краска, волосы теперь навсегда такие. Отец месяц допытывался, ради кого я так.
– А ради кого?
– А у вас уже есть Инь, господин студент по обмену.
– Виноват, молчу.
– Лучше скажите, чем вы занимаетесь? Что изучаете?
– Миры создаю.
– В смысле? – Тереза даже выпрямилась, опустив руку с планшетом, и ее родители тоже обернулись вопросительно. Студент засмеялся:
– Художник-иллюстратор я. Карты рисую по Толкину там, по Фаэруну, Морроувинду. Большой спрос, всем охота отвлечься от жуткой реальности. Вот, приехал изучать японскую графику. Сильная школа, есть что перенять.
Полковник Сагара взял планшет, посмотрел и хмыкнул:
– Да уж, парень, ты попал. По черной линии… Ладно, тут согласен. Только на трамвае ты доедешь аккурат к рассвету. Лучше на той заставе перейди над улицей, там остановка маршрутки, и вот она как раз быстро шастает.
– Здесь три перехода. Над серединой или над каким крылом?
Сагара почесал бровь и ответил уверенно:
– Я там неделю назад нашел магазин с дешевыми батарейками, так что хорошо помню. Над правым!
Над правым крылом прогорел и обсыпался закат; солнце ухнуло, как ведро в колодец. Здесь на пляже тоже жарили рыбу – Дзуйкаку ловила что хочешь на что угодно, за годы практики достигнув такого искусства, что могла бы накормить удочкой человек сто в день. Лишнее она щедро раздавала кому попало, вот местные и пользовались, кто варил, кто жарил. И тоже пахло вкусно, пахло завлекательно. Только люди у огня все суетились незнакомые, и я туда не пошел. Стоял на мостике, слушал Киришиму, радовался. Впервые за черт знает сколько времени беспокоиться не нужно. Вообще.
– … Там, дальше, Тиниан. Ага, это на горизонте как раз он. Легендарное место, экскурсии водят. Интересно?
– Интересно. Только не в первую очередь. У меня в голове сейчас такая каша, ничего нового уже не впихнуть, выльется.
– Фуга, – Киришима хмыкнула. – Что же ты хотел? Вернуться из такой мясорубки загорелым и с магнитиком на холодильник? Но ничего, здесь из худшего вытаскивали.
Я поежился. Фуга… Набор множества Вселенных, множества разных миров – как набор плоскостей, перескающихся в точке, где у них нечто общее. А эта точка и есть узел квантовой сети, а этот узел и есть я. Суперлинкор Тумана "Советский Союз". Ух, как сильны мои мощные лапы!
То есть, сейчас уже да, сильны. Чем бы отблагодарить мелкую аватару… Вот не получается воспринимать их кораблями. Все же от человека во мне осталось еще многовато. Но плохо ли это?
Да к черту философию уже. Вон тебе пальмы, вон тебе девушки, хотя бы сейчас выдохни, пока не лопнул от перенапряжения!
– Киришима, если мы сейчас придем туда, к огню, как нас примут?
– Нормально.
– Несмотря на то, что тут психушка для Тумана?
– Так мы же никому не говорим, что тут спецрембаза. Тут просто живут Секаку и Дзуйкаку. Ну вот нравится им здесь. Рыбалка, опять же.
– Тогда пошли?
Киришима посмотрела внимательно. Ну правда, не шестилетний я уже, вот и тетя-доктор подтверждает, что нормальный… Хватит меня сканировать!
– На мне узоров нет. И цветы не растут.
Киришима ткнула пальцем в россыпь серпов и молотов по алой броне:
– Узор.
Удачно пошутил, а? Тогда так:
– Цитата из древней классики, старый фильм. Показать?
Опять взгляд, опять сканер, чуть не до звона корпуса.
– Киришима, что ты там говорила насчет раздевания взглядом?
Неожиданно подействовало: Киришима смутилась, даже посмотрела несколько в сторону и буркнула:
– Сам назвал психушкой, теперь-то чего уж… Ладно, пошли.
И мы пошли.
Мы пошли к ближайшему костру, где вертелась Дзуйкаку, деловито распоряжавшаяся готовкой. Готовила мелкая рыбу в соляной скорлупе. Со всей решительностью туманница…