Как я босса похитила (СИ) - Майер Жасмин. Страница 17

Выбор пал на лазанью. А чтобы и без того усложнить непростую задачу, Оля решила не покупать листы из теста, а приготовить их самостоятельно. Пока месила тесто, на плите булькал ароматный мясной соус. Рядом поджаривались шампиньоны. После настал черед соуса «Бешамель». Так вскоре все четыре конфорки оказались заняты.

Только через час, когда все детали аппетитного конструктора были собраны, Оля просмотрела купленную газету «Вакансии для вас». В объявления нашелся даже салон «Жемчужина», еще два ресторана и мебельный салон. Выбирать, прямо скажем, было не из чего.

Поужинав, Оля еще долго гладила высохшее постельное белье. Потом даже вымыла пол. Все ради того, лишь бы, не дай Бог, не плакать, уткнувшись в подушку, а ведь так хотелось.

После приняла душ, вымыла голову и сделала маникюр. Раз завтра идти на собеседования, да еще и в салон красоты, то и выглядеть надо соответственно.

Когда Оля закончила, часы показывали полночь. Сна не было ни в одном глазу. Из распахнутых окон донесся визг автомобильных шин. Сейчас бы по ночному городу, да с ветерком… Оле так нравилось поздно возвращаться домой с работы на такси, пока они развозили тех, кто из коллектива жил в ее районе. Можно было подумать и расслабиться, пока за окном мелькали фонари.

Раздевшись, Оля еще долго глядела в потолок, лежа в постели, пока, наконец, не заснула. И ведь сама кашу заварила, отчего ее размеренная жизнь так круто изменилась всего за сутки…

Только неясно, как же теперь дальше-то жить со всеми этим?

Глава 15. Настоящее имя

В понедельник утром возле детского сада трафик был такой, как в центре в час-пик.

Воронцов подхватил рюкзачок, запер машину и, держа сына за руку, повел по тротуару. Их обгоняли другие родители. Матери говорили без умолку, отцы в основном молчали.

Воронцов и сам молчал. Кажется, сына это не беспокоило. Даник вроде бы и сам не из болтливых.

— Пап, ты сегодня опять допоздна работать будешь? — неожиданно спросил сын.

Воронцов аж споткнулся.

— Наверное. А что?

Даник пожал плечами.

— Да мы вчера тот пиратский корабль так и не собрали. А для бабушки детали слишком мелкие.

Допустим, бабушка зрением-то не страдала, но почему не собирала «Лего» вместе с внуком Воронцов тоже знал.

Проснувшись в воскресенье, Воронцову больше всего на свете хотелось сорваться из дома, но Марьванна из кадров, которую он набрал ни свет, ни заря, сказала: «Раньше понедельника с дачи не вернусь, так что наберитесь терпения, Алексей Сергеевич».

Терпением Алексей Сергеевич Воронцов не отличался, но хотя бы мозгов хватило не вламываться в офис и самому искать личные дела сотрудников, а хотя очень подмывало. Так что все воскресенье, впервые за долгое время, он провел дома вместе с сыном.

Своего часа на полках в детской терпеливо дожидался пиратский корабль «Лего», который Воронцов давно обещал помочь собрать. От всех мыслей конструктор не отвлек, но хотя бы душой Воронцов отдохнул, пока изучал схемы и помогал Дане расставлять игрушечных пиратов.

Жаль только после того, как сына уложил, от мыслей было больше не спрятаться. Сон не шел. Так что, прихватив ключи и распрощавшись с тещей, Воронцов все же сел за руль и допоздна ездил по ночному городу.

Однажды даже доехал до дома «Хлопушки», но остановился на въезде во двор, а после круто развернулся на месте, стирая протекторы на шинах.

Сначала он должен хотя бы узнать ее настоящее имя. И прикинуть мотивы для похищения, которые были для Воронцова загадкой. Просила она за других работников, а не за себя. Горячо просила, целых шесть раз за ночь.

Воронцов завел сына в садика и поднялся в группу. Даня сам юркнул на лавку и стал переобуваться. Воронцов замер в стороне. Многодетный отец рядом держал на руках крохотного малыша, возле топталась девочка, пока пузатый мальчуган на лавке натягивал сменку. После они дружно перецеловали друг друга, прощаясь как будто на век.

Воронцов заметил, как Даня исподтишка, с плохо скрываемым интересом наблюдает за многочисленным семейством. В груди что-то ёкнуло.

— Ну не плачь, не плачь, — утешал отец семейства карапуза, — вечером возьмем Джерома и пойдем на стадион на велосипеде катать.

Да черт возьми! У них еще и собака есть.

Разве такие идеальные семьи не выдуманы маркетологами, чтобы печатать их на пачках сока? Неужели они и в обычной жизни вот так постоянно улыбаются, как на камеру?

— Я постараюсь пораньше вечером, ладно? — сказал Воронцов, когда сын подошел прощаться. И даже улыбнулся. — Нас ведь ждет пиратский корабль, да?

Даня только вздохнул.

Вернувшись в машину, Воронцов некоторое время сидел, уставившись в одну точку. Лариса Петровна часто причитала, что мальчику нужна семья, но раньше Воронцов считал, что теща тосковала по дочери. Сам-то он считал, что все нормально, даже несмотря на дыру в груди.

Семья, думал Воронцов на светофоре. Это наверное еще дети. Может быть, девочка. И, чем черт ни шутит, собака.

Это возраст? Кризис? Почему он раньше об этом не задумывался и даже больше — не понимал очевидного?

Раньше-то ведь как думал? А как еще жить мужчине, у которого вся жизнь состоит из работы, если проще за секс заплатить и получить, что положено?

Да и не подходила ни одна из встреченных женщин на ту, с которой хотелось бы заводить детей, собак, котов, хомяков и что там еще положено иметь счастливой семье? А предложить такой, как Снежана на велосипедах по стадиону кататься, так это каким психом надо быть?

И в то же время Воронцов знал, кому мог бы предложить завести с ним хомяка. Собаку. Даже тупенькую морскую свинку. И эти новые чувства пугали.

Ладно, сначала личное дело в отделе кадров, а после — думать, что дальше делать с этими мыслями. В конце концов, адрес он знает.

А пока настала пора узнать настоящее имя Хлопушки.

Марьванна хлопотала над папками с личными делами и приказами, которыми ему, как ди?ректору, нужно было подписать.

— Хотите молочка, Алексей Сергеевич? Очень полезно! Только взяла на базаре козье свеженькое, попробуете?

— Нет, спасибо, Марьванна.

Полуторалитровая бутылка молока, как появилась, так и исчезла под столом.

— Ну как знаете. Так с кого начнете?

— С администратора.

Марьванна кивнула, выбрала из стопки нужную папку. Воронцов открыл ее и взгляд приковала фотография. Сомнений не было. Это она, его похитительница. «Хлопушка овсяная».

— Ольга Константиновна, — медленно прочел он и повторил уже громче: — Романенко?!

Марьванна кивнула:

— Ну да, а вы не знали, что ли?

— Нет.

— Ну, в наше время почти все руководящие посты заняты родственниками и детьми ди?ректоров. Чему тут удивляетесь? Ничего удивительного, что Константин Иваныч решил дочку клубом поставить руководить.

Воронцов на миг прикрыл глаза. Потом снова посмотрел в большие честные глаза Ольги Константиновны. Ольга с фотографии глядела на него так же, как и тогда на кухне.

Не было, значит, заговора. Агафьей, значит, зовут. А он и поверил.

— А почему Константин Иваныч сам не сказал мне, что у него дочка в клубе работает?

Марьванна пожала плечами:

— Судя по отчетности, она клубом уже лет шесть руководила. Не самая свежая новость, да и может, просто не успел? Он ведь так неожиданно скончался, пусть земля ему будет пухом. Может, молочка все-таки? А то на вас лица нет, Алексей Сергеевич. Такая бледность, я слышала, может быть, из-за того, что гемоглобинчика не хватает…

— Не надо молока. Приказы готовы? Дайте подпишу и пойду.

Марьванна вздохнула.

— Все-таки уволите? Подумайте, это ведь почти половина коллектива. Пока найдем достойную замену, обучим… Клуб в нормальном режиме работать сможет, хорошо если через месяц.

— Половина? Да вы правы. Уволю всех.

Повисло молчание. Марьванна потянулась к молоку и опрокинула в себя залпом.

— Это вы… круто, — наконец, сказала она.