Сказка для Мальвины (СИ) - Вебер Агата. Страница 5

Только Тёма к нам присоединялся редко и почти всегда молчал. В руках у него вечно был блокнот — опять свои формулы записывал. Сколько себя помню, он практически никогда с ним не расставался. Как-то спросила:

— Тёма, а что это у тебя…

— Да так, ничего важного, записываю, что сегодня удалось сделать по исследованиям.

Или смотрел на огонь и часто будто сквозь меня. В глазах всегда была грусть. Куда подевалась его радостная суетливость и беззаботность? Может, так действует должность руководителя походного госпиталя? Конечно, на его плечи свалилась огромная ответственность, а еще операции и исследования, отчётность, никакой связи с родными.

Уже поздно ночью с обозом пришёл Артемон. Мокрый до нитки, грязный и злой. Я разбирала коробки с лекарствами, когда он зашёл в палатку, которая служила у нас одновременно складом медикаментов и приемным покоем. Опустился на стул, устало поникли плечи:

— Мальвина, как мне жаль, что позвал тебя в эту Африку. Зачем только? Сам бы лучше поехал, на кой она мне уперлась, эта практика. Денег захотел, степень почти без труда, как мне, дураку, казалось. Тебя не надо было тащить. Прости… Правильно сказано: Костей двадцать три вида. Позвонков двадцать восемь. Ребер двадцать четыре. Зубов тридцать два. Разных костей всего триста шестьдесят. Крупных суставов двенадцать. Вместе с мелкими их будет двести десять. Сухожилий шестнадцать, жил девятьсот. Волос двадцать одна тысяча. Пор на коже одиннадцать миллионов. Плотных (органов) пять, полых — шесть, отверстий — девять. А мозг один, и его вечно кто-то пытается поиметь.

— Артемон, я не жалею, честно. Где бы мы нашли для диссертации столько материала? А тут ведь кладезь, за полгода сделали столько, сколько даже в Москве за пять лет не получилось бы. Не кисни!

— Неспокойно у меня на душе, Марьяна, чувство тревоги гнетет с самого первого дня приезда сюда. Боюсь, как бы не обманули нас, — это он почти прошептал.

— Всё будет хорошо! Просто тебе надо поесть и отдохнуть. Света оставила тебе ужин в печке, сейчас принесу! — когда я вернулась с подносом, Артём спал, привалившись к опоре палатки.

Я вздохнула, вот так мы и живём. Часто вспоминаю маму, папу, Аню — как они там, родные мои? Они ведь переживают. Исчезла неожиданно, не предупредила, когда улетаю. Не смогла же в тот день не написать никому. И предупредить не получилось… И навряд ли получится. Секретность и запрет на всякое общение с родными. Ну ничего, еще полтора года, и я вернусь. Объясню им все, они поймут. Мои родители самые лучшие. Они простят меня, дочь непутевую.

Глава 3. Мой Султан (знакомство)

В один из дней к нам в лагерь приехали несколько чернокожих мужчин. Явно не местные, как бы сказать, типаж у них другой. Да и одеты по-европейски, сразу заметно, что не бедные, на хорошем внедорожнике, удивительно чистом. Обычно тут машины заляпаны грязью по самую крышу. Обратились к нам на хорошем французском с просьбой осмотреть женщину и её ребёнка в дальнем селении. Сказали, туда и обратно отвезут. Врачи не отказывают и обязаны идти на все вызовы. Артемон подозрительно их разглядывал, уж очень контрастировал их вид по сравнению с жителями округи. Паша рассматривал машину вместе со мной и рассказывал анекдот:

— Вот случайно услышал разговор двух старушек на скамеечке. Рядом со скамеечкой остановилась зубила с сильно затонированными стеклами. Одна старушка сказала: “О! бандюги!” Вторая: “Бандюги — на джипах! А стекла чернят — гомосеки, чтобы люди не видели похабщины ихней. — Я посмеялась, но всё-таки мне было интересно, кто же должен поехать, у нас докторов: я да ты со мной. Итого, два человека.

Услышала, как Артем говорит с теми кто приехал на джипах. У меня сердце от предвкушения приключений забилось, словно птичка. Я чувствовала, что сегодня что-то изменится.

— Хорошо, поедет врач и с ней один из наших людей, один из ваших останется здесь! Надеюсь, вы понимаете, что я не могу отпустить женщину в одиночку неизвестно куда! — проговорил Артемон. Хмурясь ещё больше. А я посмотрев на них и пошла собирать свой чемоданчик.

— Да, конечно! Как скажете! — высокий, очень красивый молодой мужчина, одетый лучше всех, видимо, имеющий влияние на остальных, сделал знак спутникам. Один из них согласно кивнул и вышел из машины.

Со мной отправили Ваню, наверное, потому что у него самый устрашающий вид. В другое время я бы, наверное, расстроилась, что не Пашу, с ним весело хотя бы. Но сейчас мои мысли были заняты этим властным темнокожим молодым человеком: высокий, широкие плечи, обтянутые белоснежной футболкой, которая выгодно оттеняла не чёрную, нет, а цвета кофе с молоком кожу, темно-синие джинсы в обтяжку выгодно подчеркивали ладно скроенную атлетическую фигуру. Крупные черты лица, большие яркие глаза цвета горького шоколада —…взгляд не оторвать. Пока возилась в приемном, собирая в чемоданчик препараты, которые могут понадобиться, заметила, что он стоит, подпирая плечом ближайшее дерево, и с любопытством меня разглядывает. Увидел, что подглядываю за ним, широко улыбнулся. “Ну надо же, какой привлекательный ”, — подумала я про себя и покраснела:

— Разрешите представиться, меня зовут Джамаль. А вас, моя прекрасная леди? — проговорил он на русском.

— Марьяна, — отчего-то смутилась ещё больше.

— Мне очень приятно, Мариам. Разрешите проводить вас до машины, — его смешной акцент вызвал невольную улыбку. Путь до нужного селения занял почти два часа. Было очень жарко и пыльно. Примерно недели две как начался сухой сезон, но земля успела высохнуть.

Ваня безучастно смотрел в окно машины. Я же это время сидела, сжав руки, ловила на себе взгляд Джамаля в зеркале заднего вида, украдкой бросала на него свой взор, как будто боялась, что он меня поймает за подглядыванием. Он сидел рядом с водителем, сразу извинился за то, что невозможно использовать кондиционер из-за пыли. Иногда поворачивался ко мне, чтобы предложить воды, но я ничего не хотела, настолько была поглощена новыми для себя чувствами.

Приехали, выхожу из машины и поражаюсь, ну как так можно жить:

То ли хижина, то ли палатка, убогое строение, слепленное из навоза и картона, судя по запаху. Низенький вход, прикрытый грязным обрывком ткани, окон нет вообще, через щели в крыше пробивается скудный свет. На каком — то подобии матраса лежит темнокожая молодая женщина, даже при таком свете заметно бледная, землисто-серая, я бы сказала. Рядом с ней лежит ребенок, возраст определить сложно, сильно истощен, примерно от шести до девяти месяцев. Я подошла к ней, присела, попыталась заговорить. Но она что-то лепечет на непонятном мне диалекте. Спрашиваю своё сопровождение, что сказала женщина. Мне перевели:

— Не подходи, а то сделаю себе плохо.

Не поняла, что за издевательство, я сюда зачем по жаре два часа в машине тряслась?!

— Я врач, и приехала помочь! Для этого мне необходимо осмотреть её и ребёнка! — попросила, чтоб ей перевели мои слова.

Джамаль подошёл к ней, ласково погладил руку, почему-то мне это не понравилось и сердце словно защемило. Он что-то сказал, по его тону было заметно, что уговаривает.

Девушка посмотрела на меня подозрительно, но разрешила осмотреть малыша. Помимо сильного истощения, у него была температура, режутся — резались — зубки. Я поставила жаропонижающую свечку, хотя мамочка сильно протестовала, еле уговорили общими усилиями. Спустя десять минут ему полегчало. Я попросила сказать, что мне необходимо осмотреть и её тоже. К моему удивлению, она сразу согласилась. Кроме сильного истощения и небольших воспалений от укусов и царапин, ничего серьёзного не обнаружила. Выйдя на улицу объяснила Джамалю, что ей и ребенку требуется хорошее питание и нормальное жильё. Оставила несколько свечек от температуры для малыша, упаковку витаминов и обеззараживающие салфетки для матери. Это всё, чем могла помочь на данный момент.