Сказка для Мальвины (СИ) - Вебер Агата. Страница 6

— Благодарю вас, Мариам, — он так смешно выговаривал моё имя, я опять невольно улыбнулась. — Мы всё сделаем для Айвы и Миржана. Если позволите, я заеду за вами через три недели, чтобы вы могли их осмотреть еще раз?

— Конечно, это моя работа, помогать людям, — опять покраснела, да что ж такое-то. — Обязательно купите малышу детское питание и витамины, у матери явно не хватает молока. Он может погибнуть от истощения.

— Я вас понял, пора ехать обратно! — он открыл дверцу машины и помог мне сесть. Его ладонь была такой тёплой, не хотелось отпускать.

Иван взгромоздился рядом, и мы отправились в обратный путь.

В моей голове роились мысли. Кто эта женщина? Почему живёт в таких чудовищных условиях? Какое отношение к ней имеет этот Джамаль? Ладно, он вернется через три недели, попробую осторожно расспросить. Природное любопытство било через край, ну что может быть общего у этой несчастной нищенки и явно не бедного красавчика? Даже не заметила, как докатили до госпиталя. Сухо попрощалась с Джамалем и его спутниками, разложила лекарства. И сразу ушла к себе, сославшись на тяжелую дорогу и усталость. Посмотрела на календарь. Сегодня же мой день рождения и сестрёнки. Я забыла о нём от слова совсем. Вечером в нашем селении намечался небольшой праздник по поводу дня рождения Паши и моего тоже. И даже Тёма обещал быть. Как там родители? Мы с сестрёнкой всё время созванивались в этот день. Как с ними связаться? Никак. Грустно. Пропущу, что-то действительно устала. И не могла выкинуть из головы образ этого мужчины. Мне просто надо побыть одной. А он заедет через три недели, а внизу живота появилось чудесное ощущение, будто слегка болезненное, при этом такое сладкое-сладкое. Вскоре оно накрыло меня с головой, я свернулась клубочком на своей лежанке и отдалась мечтам.

Рано утром не проснулась, а будто очнулась. Опять снился Париж, только уже в этом сне рядом был Джамаль. Сполоснула лицо, глянула в маленькое зеркало, улыбнулась. На меня смотрела симпатичная молодая особа с короткой тёмной стрижкой, обаятельными ямочками на щеках. Повертела зеркальце, разглядывая себя в рост: фигурка точёная, затянутая в джинсы и футболку. Красавица! Ладно, пора работать. Накинула белый халат, настроение почему то было — как никогда на подъёме. Я забежала на кухню: — Светуль, привет! Что на завтрак? — Омлет, овощной салат, — Света прищурилась. — Марьяшка, а ты не влюбилась ли случайно? — Нет, конечно, просто настроение такое хорошее, и кушать хочется! — невольно опустила взгляд.

— И кого ты обмануть хочешь? Как будто я не заметила! Вы же с этим негритенком глаз друг с друга не спускали! Ой, Марьяночка, ты не спеши, может, переболит? Лучше обрати внимание на Артёма Львовича. Он так на тебя смотрит! — она смачно плюхнула на тарелку омлет.

— А как он смотрит? Я его с детского сада знаю. Он мой друг.

— Зайка, любит он тебя, ну неужели ты не видишь? Страдает днём и ночью, а ты совсем ничего не замечаешь.

— Света, перестань выдумывать, — настроение подпортилось, — я сама знаю, что мне делать!

— Не лезу я в твои дела — это твоя жизнь, прости. Салат будешь?

— Да, конечно, — забрала поднос с тарелками.

Есть хотелось невероятно. Присела, оперевшись спиной о дерево, медленно кушала и наблюдала за движухой в лагере. Потягиваясь и зевая, выполз из палатки Чебурашка, за ним Гена, потом прибежала Галя, моментально появился и Вячик. Я смотрела на хижину Артемона.

А может, Света права? И я чего-то не замечаю? А что, по сути, должна замечать? К его вечному присутствию привыкла за долгие годы учёбы и работы, знаю как облупленного, порой бесит его суетливость или, наоборот, замкнутость. Человек настроения! Его никогда не интересовало моё мнение или состояние. Когда захотел — позвонил, пришло ему в голову, ночью припрётся только для того, чтоб разбудить и спросить, какие ещё реагенты мы не пробовали в исследовании, ну повёрнутый на этой работе. Здесь, в Конго, совсем рехнулся: раньше хоть весёлым был, приносил радость, а теперь вечно чернее тучи ходит, слова лишнего не скажет, даже работать с ним стало трудно. Достал уже. Вдруг мои мысли прервал стрёкот вертолёта. Краем глаза заметила, что Тёма уже бежит к взлётной площадке с рацией в руках. Опять не позавтракал, отметила про себя.

Из вертолёта вышел один человек. На таком расстоянии я не видела, кто это. Артём побежал к Свете, она указала на меня. Я отставила еду. Может, что-то случилось?

Подошла к Артёму.

— Мальвина, собирайся, поедешь в столицу за медикаментами!

— А почему я?! — я опешила. — Там этот, Джамаль, хочет, чтобы ты поехала! Обещал купить всё, что нам необходимо! Особенно реагенты для исследований. — Хорошо, я поеду, — почему-то радостно согласилась, потом почувствовала, как укол: “Какая любовь? О чём ты, Света? Он, не глядя, отправляет меня неизвестно с кем и неизвестно куда? Вот так просто. Да я лучше с этим негритосиком поеду, чем буду всю оставшуюся жизнь наблюдать такое к себе отношение!”

— О, за тобой приехали! Ты смотри в оба, Марьяшка. Вот мне случай запомнился, — да что я за не внимательная такая стала и рассеянная. Подошел ко мне Вячик и анекдот давай опять травить. Вот что за человек.

— Какой случай. Что замолчал-то? — посмотрела на парня, а он продолжил.

— Да на негра твоего засмотрелся. Так вот, негр разговаривает с белым: “Я не понимаю, объясни мне, пожалуйста… Когда я родился, я был черным, вырос тоже черным, когда я загораю, я черный, и когда холодно — тоже черный, когда я болею, я черный, и когда умру, тоже буду черным. А вы белые…Вот ты, когда родился, был розовым, когда ты загораешь — ты коричневый, когда тебе жарко — ты красный, а когда холодно — синий, когда ты болеешь, ты зеленый, а когда умрешь, ты будешь серым… и после всего этого вы имеете наглость называть нас цветными?!” А что он на тебя так смотрит.

— Вовсе он не мой, Вячик. — Взглянула на тёмнокожего парня. Красив ведь, что дух захватывает. Высокий, как баскетболист. И сердце мое трепещет от одного взгляда на него.

— Поживём-увидим, Марьяш. Поживём-увидим. Не заставляй мужчину ждать. Иди уже.

Села в вертушку. Там всего три места, пилот и два пассажира, небольшое багажное отделение за пассажирскими креслами. Всю дорогу до Киншасы весело болтали, оказалось, что Джамаль знает и русский, правда, плохо, но всё же! Да помню, как вчера он пытался со мной говорить по-русски. Спросила его откуда его познания русского языка. Но он начал отшучиваться. Странный он парень, но он очень понравился. Сердце замирало. Я испытывала не изведанные мне чувства.

Закупили всё необходимое. И он предложил:

— Мариам! Поехали на водопады? Там очень красиво! Хочу вам показать!

— А что у нас по времени? — я очень старалась сохранять серьёзность.

— Ещё три часа! Потом сразу полетим в ваш лагерь, — он пытливо смотрел на меня.

Слегка поколебавшись, я согласилась. Спустя примерно пятнадцать минут я смогла наблюдать сквозь стекло большого иллюминатора потрясающий вид! Широкая река срывалась с большой высоты по живописным скалистым уступам, в воздухе стояло тончайшее облако из капелек воды и играло радугой в лучах солнца. По берегам, насколько хватало глаз, раскинулся экваториальный лес. Мы приземлились на небольшой площадке. Здесь было несколько беседок и небольших торговых лавочек с сувенирами, сладостями и напитками, скорее всего, для туристов. В сторону реки вела небольшая каменистая дорожка, по которой сновали туда-сюда люди, судя по одежде, фотоаппаратам и слышала речь из Европы. Где-то совсем рядом шумел водопад, мне так показалось, но мы прошли около полукилометра по лесу, и только тогда перед нами во всем своем великолепии предстал водопад. С одного берега на другой, прямо перед срывающимися вниз с большой высоты тоннами воды был протянут мост. Шум стоял оглушающий. Вот это мощь! От этой картинки дух захватывает.

— Это знаменитая цепь водопадов Ливингстона на реке Конго, она тянется на триста пятьдесят километров вниз по течению, этот считается самый большой и красивый! — Джамаль так близко наклонился к моему уху, что побежали мурашки, и почти прокричал свои слова.