Любовь не с первого взгляда (СИ) - Берестова Мария. Страница 26

— Кажется, мне даже жаль.

Тут же начав снова краснеть, она бросила на него разгневанный взгляд и обличительно воскликнула:

— Вы специально меня смущаете!

— Возможно, — не стал отпираться он. — Но, по крайней мере, теперь я уверен, что ваши предпочтения не заходят по откровенности столь далеко, как поцелуи русалки и охотника. Вы предлагаете мне гадать дальше, или всё же признаетесь?

Она недовольно хмурилась и кусала губы, явно предпочитая хранить свои девичьи мечты внутри себя.

— Вы меня смущаете, — только и повторила она, в этот момент выглядя совсем даже не королевой, а обычной краснеющей девчонкой.

Канлар мысленно подчеркнул версию «стыдливая девица» и посчитал эксперимент оконченным. Похвалив самого себя за удачно провёрнутое дело, он вдруг осознал, что идти на попятный и сворачивать сцену ему не хочется: смущать королеву оказалось делом чрезвычайно увлекательным и волнующим.

— В самом деле? — переспросил он, поворачиваясь к ней, снимая перчатку и осторожным невесомым движением проводя пальцами по её скуле.

Она не отстранилась, но в глазах её читалось самое отчаянное смятение. Судя по всему, какими бы ни были её мечты о поцелуях, сейчас она мечтала только о том, чтобы подхватить юбки и сбежать как можно дальше.

Канлар подушечками пальцев почти неслышно коснулся её губ.

Она часто заморгала, глядя на него совсем уж испугано.

— Да, — словно бы пробормотал Канлар, — похоже, и в самом деле смущаю. Вы, кажется, даже лишилась дара речи, миледи?

В его взгляде горели искорки озорства и, возможно, восхищения.

Королева глухо всхлипнула и, прикрыв глаза, воскликнула:

— Да целуйте уже!

Как ни занимательно было выяснить, что за фантазии будоражат воображение королевы настолько, что она полыхает от одной мысли о них, упускать такой момент было нельзя. Однако, здраво рассудив, что для чего-то серьёзного ещё явно рановато, Канлар поцеловал её очень легко и быстро — прикосновение его губ к её было совсем мимолётным и, пожалуй, лишённым эротизма.

Однако для бедняжки-королевы и того хватило; она переволновалась так, что покачнулась. Канлар подхватил её, воспользовавшись случаем, чтобы слегка приобнять, и тихо заметил ей на ухо:

— Вот видите, не так уж и страшно.

Кая явно придерживалась иного мнения по этому вопросу: сердце у неё колотилось, судя по ощущениям, где-то в горле.

Только спустя минуту, немного придя в себя, она слабым голосом сказала:

— Вы были правы, стоило порепетировать заранее.

В этот момент она думала только о том, насколько волнительно это прошло бы во время церемонии и сколько внутренних сил ей пришлось бы положить на то, чтобы перед всеми держать лицо и не выдавать своего смущения.

— Попробуем ещё разок для закрепления? — раздухарился Канлар, которого её реакция крайне позабивала — образ неприступной ледяной королевы явно трещал по швам.

Кая согласно подставила ему губы.

В этот раз поцелуй получился на пару секунд длиннее — он слегка провёл губами по её губам, с удивлением понимая, что они вполне себе мягкие и тёплые.

Почему-то ему всегда казалось, что они должны быть гораздо холоднее и жёстче.

Кая в удивлении захлопала глазами. Она никогда не пыталась себе представить, что чувствуют люди, когда целуются, и внезапно получила богатую пищу для размышления. Ей, например, никогда в голову не приходило, что губы такие мягкие, она никак не ожидала почувствовать кончиком носа кожу целующего её мужчины, и в целом, никогда не обращала внимания на то, насколько чувствительны её собственные губы.

Азарт исследовательницы прочно захватил её с головой.

Потенциал брака как возможности изучения поцелуев стал казаться ей крайне привлекательным. Тем паче, что её будущий муж выглядел как человек, который знает в этом вопросе толк и готов тратить время на совместное изучение.

— Хотел бы я знать, что означает этот блеск в ваших глазах, — пробормотал в сторону Канлар, от которого не укралась её резкая перемена настроения: смущение и робость почти в момент сменились решительным и упрямым выражением лица.

— Я анализирую полученные ощущения, — простодушно призналась Кая.

— О! — мгновенно заинтересовался он. — И к каким выводам пришли?

Мы, кажется, уже писали, что у Канлара было несчастливое свойство — умение напрочь разрушить романтический момент излишней дотошностью или аналитичностью.

К счастью, ему в невесты досталась женщина такого же склада, потому что Кая не только не посетовала на вмиг пропавшую романтику, а даже и с большим удовольствием принялась делиться своими новыми мыслями по поводу мягкости и чувствительности губ, теплоте чужой кожи и прочего.

Жадно слушая, Канлар лишь поражался, как эта минуту назад столь смущённая девочка вдруг без всякого стеснения столь живо и откровенно делится своими наблюдениями за собственными реакциями и впечатлениями во время поцелуя.

«Рассмотреть вариант с потенциалом соблазнительницы», — сделал он внутреннюю пометку, невольно сам слегка краснея на том месте, где увлёкшаяся девушка начала приводить несколько неприличные подробности.

Наконец, она выдохлась, радостно улыбнулась и с самым невинным видом добавила:

— Какое это счастье, что я могу вам всё рассказать!

Глядя на её совершенно счастливую мордашку и чувствуя себя в высшей степени обескураженным и восхищённым, Канлар поставил три восклицательных знака напротив «соблазнительницы» и поцеловал её уже всерьёз, пусть и не слишком крепко и не слишком долго.

— О! — только и смогла сказать королева после этого, глядя на него с совершенно бессмысленным выражением ошеломлённого лица.

«Определённо, соблазнительница», — вздохнул Канлар, невольно ныряя взглядом в её вздымающееся от волнения декольте.

— О! — повторила королева уже более осмысленно, и вдруг совершенно обыденным светским тоном сказала: — Если вы не против, мессир, давайте на сегодня остановимся на достигнутом. Право, я, кажется, слишком переволновалась, чтобы продолжать.

— Хм, — глубокомысленно ответил на это Канлар, впрочем, совершенно уже отвергнувший версию с «просто она ледышка». — Допустим. Но не думайте, будто бы я забыл, что мы так и не вычислили ваши скромные девичьи мечты. Мы ещё вернёмся к этому вопросу, дорогая невеста.

Она не ответила, и обратный путь до дворца они провели в молчании.

Канлар внутри себя должен был признать, что его эксперимент с треском провалился. Нарисованные им портреты остались на своих местах: во время истории с поцелуем он видел и ледяную королеву, и любознательную исследовательницу, и краснеющую девицу, и опытную соблазнительницу. Попытки вычленить, какой портрет более настоящий, ни к чему не привели.

«Проклятье!» — размышлял он позже вечером, снова меряя шагами свою комнату. Как же можно быть такой непоследовательной и разной, причём чуть ли ни в один момент!

Если влюблённость можно рассматривать как потерю душевного покоя, Канлара можно было бы посчитать и влюблённым — покоя он явно лишился, чем больше размышляя — тем больше запутываясь.

Возможно, просто это была не та сфера, которую можно изучить аналитическими методами. Но Канлару явно забыли об этом сказать, и он упорно пытался подойти к этому вопросу так же, как и к любым другим, и разложить личность Каи по чётким подписанным полочкам, на которых будут скапливаться чёткие аккуратные папочки с чёткими однозначными выводами.

Увы! Мужская аналитика и женская сущность всегда существовали в разных измерениях, и полная неспособность Канлара сладить со своими выводами и размышлениями только подтверждала это.

Что же касается королевы, то её покой тоже был ощутимо нарушен.

Она ещё не успела дойти до своих комнат, как всей душой пожалела о собственной откровенности.

Кая была человеком, с детства привыкшим к длительным размышлениям. По этой причине всякий предмет, с каким она сталкивалась, бывал ею осмыслен всесторонне и подробно. Для неё естественно было внутри себя фиксировать в конспективном виде полноценные глубокие эссе по любому занимавшему её вопросу.