На боевом курсе (СИ) - Малыгин Владимир. Страница 31

Таким образом, на первых столичных заводах удалось постепенно погасить самое яркое недовольство рабочих. Работы, конечно, ещё много, да и не просто много, а очень много, но, самое главное, дело движется и движется в лучшую сторону. Дополнительно пришлось продавить изменения в закон о мобилизации — ограничить призыв на военную службу квалифицированных специалистов из числа инженеров и рабочих.

Оставался самый больной вопрос, вопрос о земле и крестьянах.

Гром грянул, когда Думцам было предложено его решить. Вместе с отменой призыва квалифицированных рабочих. Пошла затяжка, извечные дебаты. Тогда предложили депутатам заменить рабочих в окопах. И дело чуть было не дошло до госпереворота. С помощью Корпуса удалось задавить его в зародыше, отделаться малой кровью. Зато теперь в России и Думы никакой нет, недолго она просуществовала. И правительство сразу притихло, предлагаемые Николаем законы на раз принимаются.

Пользуясь случаем, прикрыли все газеты левого и оппозиционного толка. Церемониться ни с кем не стали, выбора для них было два. Или все на фронт, или сидеть дома и молчать «в тряпочку». И ведь ни один «патриот» не захотел отправляться в окопы. Все предпочли замолчать. Жаль, жандармам и так работы по брови, да ещё за этим дерьмом нужно теперь приглядывать. Всё-таки не нужно было давать им свободу выбора…

Этот год был довольно-таки урожайным, и в стране осталось очень много зерна. Раньше-то оно шло на экспорт, а теперь… Теперь в пригороде столицы, и не только столицы, а и в других крупных городах создавались и закладывались на длительное хранение его огромные запасы. Так что никакой голод в будущем людям не грозил. А если всё пройдёт без изменений, то и следующий год будет урожайным, и склады вновь заполнятся.

Одновременно всеми силами начали пополнять запасы дров и угля. Так что теперь трескучих морозов зимы шестнадцатого года можно было уже не так сильно опасаться.

Кстати, из столицы и Москвы вывели все военные части. Из Питера все четырнадцать гвардейских батальонов, запасной самокатный батальон и запасной бронеавтомобильный дивизион. Остались комендатуры и обеспечение, первый и четвёртый Донские казачьи полки. Сапёров и артиллеристов в срочном порядке доукомплектовали и отправили своим ходом догонять части Второй армии. Пусть хоть таким образом восстановят утраченные навыки и наберут форму.

Все остальные военные имели возможность посетить столицу только во время заслуженного отпуска.

Таким образом из столицы вывели около ста шестидесяти тысяч военных. Пусть лучше займутся своим прямым делом, а не мутят воду в городе от безделья. В этом деле огромную помощь оказал Борис Владимирович Штюрмер вместе со своим Патриотическим союзом и Константин Иванович Глобачёв. Последнего Джунковский как раз перетащил из Севастополя.

Самым важным и своевременным нововведением было увеличение денежного довольствия военных за участие в боевых действиях. И обязательные выплаты семьям, потерявшим на войне кормильцев. Увеличили и пенсии, и выплаты инвалидам.

Благодаря в том числе и этим новшествам удалось так легко вывести войска на фронт.

После многочисленных споров военное положение пока решили не вводить. Как раз при обсуждении этого вопроса и присутствовал император всея Руси и прочая, прочая. Посчитали преждевременным вводить и продовольственные карточки. Было решено перенести обсуждение этого вопроса на Новый год. Тогда и будет видно, актуален он или нет.

И, вообще, почти всё время на этих совещаниях я выступаю в роли безмолвного статиста. Сижу чуть в стороне, возле камина, лицом к совещающимся, и всё чаще ловлю себя на мысли: «А какую роль я здесь играю? Какого чёрта здесь делаю? Ведь всё рассказал, что знал, и моё личное присутствие уже не обязательно.»

Не постеснялся и задал этот вопрос Марии Фёдоровне. После того, как все разошлись. Ответ обескуражил.

— Одно только ваше вот здесь, в этой комнате, присутствие, Сергей Викторович, присутствие человека оттуда, позволяет нам всем чувствовать себя более уверенными, что мы всё делаем правильно. Стоит только взгляд на вас бросить, и сразу вспоминаются все те ужасы, о которых вы мне рассказывали. И появляется решимость не допустить этого никоим образом. Понимаете?

И я на самом деле понял. Но ощущения испытал при этом очень странные. Двоякие. Опасные. Не загордиться бы…

И в продолжение темы об армии. Самое тяжёлое положение сложилось в морских экипажах на островах Котлин и Кронштадт. Мария Фёдоровна лично вызывала к себе командира и губернатора Кронштадта Роберта Николаевича Вирена. О чём уж они там разговаривали, я так и не узнал. Но слухи о произошедших на морской базе изменениях долетели сразу же. Самым главным был слух о снятии позорных табличек с Екатерининского бульвара: «Запрещён вход собакам, солдатам и матросам». Пересмотрели котловое содержание матросов, улучшили паёк. Пришлось избавиться от некоторого количества офицеров — перевели служить на боевые корабли. Там не тыл, спесь быстро собьют. Соответственно и сами экипажи частично меняли. По предложению того же Вирена — на матросов Беломорской и Сибирской флотилий. Не обошлось и здесь без недовольства. До бунта, правда, дело не дошло, но лишь благодаря своевременным действиям полиции и жандармов. Заранее выявили и подготовили списки наиболее опасных матросов и одновременно изъяли их с острова. Всё пришлось делать за раз, работа была проделана огромная, но дело того стоило. Самым сложным оказалось проделать подобное в Гельсингфорсе. Слишком далеко от столицы, и слишком всё запущено. Но и с этим удалось справиться. Зато с разрешения вице-адмирала Вирена в экипажах были созданы матросские комитеты, которые тщательно наблюдали за продовольственным обеспечением и отсутствием задержек денежных выплат. Кстати, и эти самые выплаты повысили. Пусть не намного, буквально на чуть-чуть, но повысили. Тем самым напряжение сняли, и уже не приходилось опасаться, что назревавший нарыв скоро лопнет. Но об этом я уже упоминал.

Преобразования медленно и со скрипом начинают приживаться. Что-то удалось сделать быстро, буквально за несколько дней. Над чем-то предстоит работать очень долго и трудно, чтобы добиться хоть какого-то видимого успеха. А сколько ещё всякого другого, не менее важного нужно сделать. Но самое главное, что они есть — планы предстоящих дел, и даже есть что-то вроде программы. А самое главное, присутствует огромное желание всё это сделать! Так что оптимизм у нас у всех не пропадает, маховик дел раскручивается и останавливаться вроде бы не собирается. Но слишком много накопилось для его работы препятствий, как естественных, исторически сложившихся, так и других, более многочисленных, созданных и создаваемых искусственно некими силами, старающимися затормозить это движение…

Попутно с заменой личного состава экипажей пресекли деятельность германской агентуры в Риге, Ревеле и Гельсингфорсе. Сменили, наконец-то, шифровальные коды на флотах и в армии.

На фоне пока непрекращающихся побед русской армии не было и недоверия к немецким фамилиям в обществе, и особенно в среде армейцев и моряков. Пока этого удалось избежать, но всё равно пока. Ещё оставалась некоторая опасность подобного.

И, самое главное, пока никак не удавалось найти удобный предлог для смещения с должности Верховного Главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича. Ладно бы можно было воспользоваться поражениями на фронте, так ведь и их пока нет! Короче, пусть об этом у Марии Фёдоровны на пару с Ники голова болит. Кстати, к императору, несмотря на все принимаемые им с нашей подачи реформы, отношение у меня так и не изменилось. Вижу я его довольно редко, все подобные случаи можно пересчитать по пальцам одной руки. Левой, наверное. Да, похоже на меня так послезнание влияет, на моё к нему отношение. Ну и ладно, не хочу с собой бороться, пусть будет, как будет. Мне с ним детей не крестить. Хотя-я, насчёт князя Николая Николаевича… Может быть, всё не так и плохо? Авторитет он и в армии, и в обществе имеет громадный. Ну и пусть так и остаётся командовать. Провалов в наступлении не будет, эвакуировать в тыл беженцев никто не собирается, да и их самих в тех грандиозных масштабах тоже не будет. Присматривать за ним жёстко, но ненавязчиво и в случае чего быстро среагировать. И о нужных нам людях в его окружении хорошо подумать и тщательно их подобрать. Пока он вроде бы как ничего плохого вслух не произносит и ничего такого не замышляет, но я-то знаю… И уже не только я. Мария Фёдоровна как раз собирается с ним встретиться и аккуратно прощупать на предмет внутренней вшивости…