На боевом курсе (СИ) - Малыгин Владимир. Страница 39

А уйти я не успел. Всего лишь несколько шагов в направлении лестницы и сделал. Тут из-за угла вся процессия и вынырнула. Александр Михайлович которую лично возглавляет. Чуть позади справа Эссен держится, слева таким же уступом начальник штаба выруливает. За ними погоны, погоны от стены до стены, фуражки и папахи, не протиснуться мимо.

Заметили меня.

Великий князь притормозил, обернулся назад, к свите:

— Господа, подождите на улице.

А я к стеночке ближе подвинулся, лестничную площадку освободил, ладонь к козырьку фуражки кинул, офицеров мимо себя пропускаю, на неприязненные и любопытные взгляды стараюсь внимания не обращать.

— Николай Оттович, ещё раз разрешите вашим кабинетом воспользоваться? — это Александр Михайлович адмирала спрашивает. И тут же ко мне обращается. — Сергей Викторович, прошу следовать за мной.

И, не дожидаясь ответа ни от адмирала, ни тем более от меня, развернувшись, широким шагом устремляется назад по коридору, в ту сторону, откуда только что пришёл. Эссен за ним, а я следом, замыкающим. Шаг у князя размашистый, приходится поторапливаться, чтобы не отстать. И впору загордиться. Ещё бы, великий князь свою свиту прочь наладил, решил со мной поговорить. Только вот вопросы возникают: «О чём? И для чего так меня подставлять перед начальством?»

Миновали коридор, проскочили приёмную с вытянувшимся в струнку Ичиговым. Высокие двустворчатые двери за моей спиной словно сами собой тихо закрылись.

В кабинете сразу же ухожу вбок и разворачиваюсь лицом к присутствующим. Постою у стеночки, так мне удобнее будет. Послушаю, о чём князь говорить будет. Не вышло. Александр Михайлович первым делом за меня принялся, властным жестом остановив начавшего было что-то говорить Эссена.

— Сергей Викторович, что это вы словно бедный родственник к стенке жмётесь? Не стесняйтесь, подходите ближе.

Дождался, пока я выйду на середину кабинета, продолжил:

— Благодарю за перелёт. Не ожидал, что мы так быстро сюда доберёмся, — внимательно смотрит в глаза и продолжает с еле заметной улыбкой. — Быстро, но уж больно холодно. Мы с Николаем Александровичем замёрзли до посинения. У него пальтишко на рыбьем меху, у меня шинель такая же.

И тем самым разряжает обстановку в кабинете. А то как-то адмирал напрягся, когда мы здесь оказались. Наверняка подумал, что меня сейчас песочить начнут, вот и решил заступиться, переключить на что-то другое внимание княжеское. Одно слово, благодетель. Как и Остроумов, впрочем. Везёт мне на хороших людей.

Александр Михайлович делает короткую паузу, ещё раз смотрит мне в глаза, кивает каким-то своим мыслям/понять бы, каким/ и поворачивается к Эссену.

— Полноте вам, Николай Оттович, с докладами. Только что отсюда вышли, пяти минут не прошло. И вроде бы всё обсудили. Или нет?

Эссен в ответ дёргает усом, скашивает глаза на меня. Александр Михайлович замирает на мгновение, понятливо кивает в ответ и тоже оглядывается. Подходит к карте, внимательно всматривается в обозначенный пунктир. А то, что всматривается именно в него, мне сбоку отлично видно. Разворачивается от карты и сразу же, без перехода спрашивает у меня:

— Сергей Викторович, вам уже поставили задачу? Или не успели?

Какую ещё задачу? Но тут Эссен всё-таки умудряется влезть в разговор:

— Не успели, Александр Михайлович.

— Так ставьте, а я поприсутствую. Вот здесь посижу.

Проходит к столу и отодвигает стул. Адмирал молчит секунду и поднимает трубку телефона:

— Пригласите ко мне капитана второго ранга Колчака.

А сам не сводит глаз с великого князя. Потом словно принимает какое-то решение и сухо обращается ко мне:

— Сергей Викторович, не стану вам напоминать об ответственности. Вы и так всё прекрасно понимаете, кого и куда везёте. И что от благополучного завершения вашего полёта будет зависеть. Я в вас в этом отношении полностью уверен. Дело в другом… — адмирал вновь делает паузу, отходит от стола, направляется к окну и смотрит вниз, на улицу. Стоит так несколько долгих мгновений и резко разворачивается ко мне лицом. — Сколько вы с собой можете взять этих ваших новых авиабомб?

А у нас с адмиралом мысли сходятся. И с перелётом, и с бомбами. Бомбы я и сам планировал прихватить по мере возможности, да уронить их на какой-нибудь немецкий кораблик по пути. Использовать в полной мере фактор неожиданности. Авантюра? Не думаю. Риск присутствует, не без этого, но у нас и сам полёт такой же. Всё в пределах разумного.

Поэтому и рассчитывал тщательно потребное на полёт количество топлива, узнавал вес пулемётов, боезапаса. Даже попросил инженеров и механиков подсчитать вес технической аптечки на борту. Всё сосчитал, всё прикинул. Так что точный ответ у меня на вопрос адмирала имеется. Но тут дело, как он сам мне только что сказал, в другом. Что именно он от меня хочет? Какую задачу собирается ставить? Не хотелось бы услышать что-то заранее нереальное или невыполнимое. Но, пора отвечать. Адмирал ждёт, хорошо хоть не торопит с ответом.

— Четыре восьмидесятки смогу взять.

— Восьмидесятки? — не понял Эссен.

— Пяти пудов весом которые, — тут же поправился. Я-то по привычке в килограммах ответил.

Адмирал задумался, вернулся к столу, постоял, переступил с ноги на ногу, покряхтел, переглянулся с великим князем и уточнил:

— Только четыре?

— Так точно. Иначе длины разбега не хватит, не успеем до воды от земли оторваться.

Отворилась дверь, вошёл Колчак. Что интересно — как всегда никаких видимых эмоций на лице. Абсолютное спокойствие. Сразу нашёл взглядом великого князя, сориентировался и представляться не стал, отделался наклоном головы. Наверняка виделись. Поздоровался со мной. Вопросительно взглянул на адмирала.

— Александр Васильевич, ничего не выйдет, — ответил на этот безмолвный вопрос Эссен. — Летит ваш замечательный план коту под хвост! Сергей Викторович уверяет, что больше четырёх новых авиабомб он не сможет взять. А этого явно будет мало. Представьте ему свои соображения. Может, что-то толковое вместе и придумаете.

Перевожу взгляд с адмирала на Колчака, пытаюсь в этот момент быстро сообразить, о чём идёт речь. Понятно, что нужно кого-то или что-то разбомбить, но что именно?

Начальник оперативного отдела подходит к карте, привычным движением подхватывает в руки указку и оглядывается на меня. Понятно. Подхожу ближе, готов внимать.

— Вот эта линия, — указка упирается острым концом в пунктирную синюю линию. — Ваш завтрашний маршрут.

Александр Васильевич проводит указкой вдоль пунктира и замирает почти в самом конце. /Ишь, сколько уже успели намалевать. Вот куда, оказывается, мой штурман запропастился./ Опускается чуть вниз, минует все острова, останавливается на перешейке.

— А вот это Кильский канал. Через который противник перебрасывает на Балтику подкрепления… — выжидательно смотрит на меня.

Теперь всё понимаю. Да и как не понять, если только что о количестве бомб спрашивали. Но пока говорить ничего не говорю, лишь согласно киваю в ответ. И, похоже, этого пока достаточно. Потому как Колчак так же удовлетворённо кивает и продолжает говорить:

— Как вы думаете, если в этом канале потопить какой-нибудь корабль, что будет?

Теперь отделаться простым кивком не получится, придётся отвечать. Но задачка пустяковая, ответ сам на язык просится. Только не всё так просто, как кажется. И тут не только от меня всё зависит. У нас ещё и Пассажир есть. Именно Пассажир. С большой буквы. И его вероятная миссия. Подхожу на шаг ближе, внимательно вглядываюсь в карту.

— Понятно, что будет. Только топить нужно сразу, при полёте туда. Подойти ближе к вечеру, или, наоборот, на рассвете, выбрать цель, сбросить бомбы и только тогда уходить в сторону Зеландии. Если же всё сделать наоборот — сначала сесть, высадить пассажиров и снова взлететь на бомбардировку… Думаю, такой возможности нам не дадут. У немцев оповещение и разведка ни чета нашим, враз прознают, что мы сели на острове и усилят оборону канала. Береговую оборону тоже. Истребителей нагонят…