Небесный механик (СИ) - Зинченко Майя Анатольевна. Страница 13

— Джеймс, он быстро пришел, — сказал мужчина, прежде угрожавший Маргарет. — Как и обещал.

— Вижу. Вы захватили нужные инструменты? Хорошо, — Джеймс довольно кивнул при виде медицинского саквояжа. — Приступайте.

Это был высокий сероглазый мужчина с перебитой переносицей. Судя по его тону, он был главным.

— Так что с ним такое?

— Три дня назад он поймал кусок свинца вот сюда — прямо в правый бок. Сначала мы думали, что все обойдется. Он даже шутил, что его не ранили, а поцарапали, но с каждым часом ему становилось все хуже. Мы не могли толком остановить кровь. Потом он стал терять сознание.

— И все это время он лежал здесь, медленно истекая кровью? У вашего друга отменное здоровье, раз он еще жив. Мне нужно больше света, — Эмиль склонился над раненым.

Джеймс кивнул помощнику. Тот немедленно достал из ящика еще одну лампу. Эмиль раскрыл свой саквояж. Достав скальпель и ножницы, агент осторожно разрезал пропитанные кровью лоскуты, надеясь, что раненный будет лежать смирно и не очнется. Ему не хотелось применять хлороформ, такой нагрузки сердце больного могло не вынести.

Рана выглядела и пахла очень скверно. Из пораженных тканей обильно сочился гной, смешанный с сукровицей.

— К сожалению, дробь не прошла на вылет. Очень плохо, — констатировал Эмиль, сжав губы в тонкую полоску. — Почему вы ждали так долго?! Три дня! Вы бесчеловечные скоты, я не верю, что этот несчастный приходится вам другом. У него высокая температура, скорее всего уже началось заражение крови. Что я могу сделать в таких условиях?!

— Просто достаньте пулю и зашейте рану, — глухо ответил Джеймс. — Если он останется жив после этого, то к вам у нас не будет никаких претензий, доктор.

Наблюдая, как Эмиль подготовит инструменты, он добавил.

— Мы не могли сразу найти помощь. Местный врач некстати отошел в лучший мир, а в другой город Дерка было перевезти невозможно. После того как поезд рванули, округа наводнена полицейскими и крысами в штатском. Как только мы узнали, что у Маркуса среди постояльцев есть медик, мы сразу пришли к вам.

— Звучит, как жалкая попытка оправдаться, но я вам не судья… Мне нужно, чтобы вы подержали его, если он начнет вырываться. А ты возьми вот это, — Эмиль протянул своему проводнику бутыль с хлороформом и кусок ваты. — Если он вдруг очнется, ты намочишь вату и прижмешь к его лицу. Понял?

— Да, — парень нехотя взял бутыль.

— Только сам не нюхай. Один вдох и будешь лежать рядом.

Несмотря на то, что Эмиль не связал свой жизненный путь с медициной, он надеялся, что его познаний о человеческом теле должно хватить, чтобы вытащить пулю. Выбора все равно не было. Если ничего не предпринять, несчастный скончается к утру. Сняв пиджак и засучив рукава, агент тщательно протер руки и инструменты спиртом. Затем обработал края, выбрал самый тонкий пинцет и осторожно ввел его в рану. Освящение было плохое, обстановка неподходящая, а врач ненастоящий. Если этот мужчина выживет, то лишь благодаря чуду. Оставалось только надеяться, что дробь не прошла слишком глубоко. Попади она немного левее, в кишечник, заражение крови и мучительная смерть были бы гарантированы.

Несмотря на активные манипуляции пинцетом, больной не приходил в сознание. Эмиль прислушался. Дыхание раненого было слабым и прерывистым. Неудовлетворенно качая головой, доктор продолжал копаться в ране, пытаясь нащупать круглый кусочек свинца.

Маргарет со своего места наблюдала за мужем, на лбу которого от напряжения уже выступили крупные капли пота. Хорошо, что у него были крепкие нервы. Она бы ни за что не хотела оказаться на его месте. Дезертиры Маргарет не беспокоили, ведь по сути своей они были обычными работягами, призванными на фронт, чтобы служить пушечным мясом. В мирное время им не пришлось бы преступать закон, скрываться, примеряя на себя личину преступников, но война все изменила.

Послышался стук. Маленький смертоносный шарик, извлеченный из раны, покатился по земле, цепляя на себя соломинки. Раненный неловко дернулся.

— Терпи Дерк, немного осталось, — шепотом попросил друг, удерживая за плечи.

Достав дробь, Эмиль испытал невероятное облегчение. По крайней мере, теперь в человеке не осталось ничего инородного. О том, чтобы полностью сшить поврежденные ткани не могло быть и речи. Эта задача была под силу лишь настоящему хирургу, и в операционной, в окружении расторопных ассистентов, а не на полу подвала. Эмиль лишь промыл обеззараживающим раствором рану и стянул края, наложив несколько швов. Сверху он прикрепил повязку, добротно пропитанную антисептиком.

— Я сделал все что мог. Если он выживет, то швы, когда заживут и подсохнут, нужно будет снять дней через десять.

— Хорошо. Спасибо, доктор.

— Вот, — Эмиль покопался в саквояже и вынул два бумажных пакетика. — Это болеутоляющее. Когда придет в себя, дайте порошок в два приема в течение суток. Я все же настоятельно советую вам обратиться в госпиталь, пока есть еще хоть какая-то надежда. Там будут медикаменты, операционная, хирурги. Вероятно, его придется оперировать повторно, я не мог должным образом вычистить рану. В любом случае, больному здесь не место. В сыром подвале и здоровый человек заболеет.

— Мы не можем его унести. Стоит нам только открыто показаться на людях, нас арестуют и расстреляют, — угрюмо ответил Джеймс.

— Я не спрашиваю вас, откуда вы пришли, почему убежали и при каких обстоятельствах ранили вашего друга, — сказал Эмиль, надевая пиджак. — Я всего лишь надеюсь, что имею дело не с преступниками в привычном понимании этого слова. Меня не интересуют ваши приключения на фронте, но скажите, вы же никого не убили по пути сюда? Я имею в виду гражданских лиц.

— Мы можем соврать, можем сказать правду — нет никакой разницы.

— Если на ваших руках нет крови, я могу помочь. И вашему умирающему другу в том числе, — Эмиль говорил так уверенно, что Джеймс засомневался.

— Кем вы работали до войны?

— Я был забойщиков в шахте, а он, — легкий кивок в сторону парня, — грузчиком.

— У меня на примете есть один человек, который состоит во влиятельной организации и периодически решает проблемы подобных вам людей.

— Что это за организация?

— Пацифисты. Слышали?

— Конечно, но…

— Вам нужно отправить одного из своих товарищей на станцию Траут, — перебил его Эмиль, — и в окошке железнодорожной кассы спросить господина Генри. Днем он всегда на месте. Сообщите ему, что вас послал Джим из Скаргарда, и расскажите о своих трудностях.

— Чего? — Джеймс недоуменно посмотрел на него. — Джим из Скаргарда — кто это? Вы, что ли? Мне это не нравится. Как бы нам не влипнуть в историю похуже. Или вы тоже один из пацифистов?

— Нет, я не состою в движении, но у меня есть глаза, уши и необходимые связи. Долг врача призывает оказывать помощь всем людям, независимо от того, кем они являются.

— А вдруг ваш Генри — агент полицаев и мы прямиком попадем к ним в лапы?

— Нет, я же сказал… В любом случае, решать вам. Ни я, ни моя жена не станем выдавать вас. Однако на вашем месте я бы не стал медлить… — Эмиль выразительно посмотрел на скрючившегося на полу мужчину.

Собрав инструменты, он подал руку Маргарет. В полном молчании супруги направились к выходу. Никто им не препятствовал. Чтобы выбраться из подвала и конюшни понадобилось пять минут. Маргарет с облегчением вздохнула, посмотрев в ночное небо.

— Ты найдешь дорогу обратно? — шепотом спросила она. — Меня сюда вели с повязкой на глазах. Представляешь? Я давно так не веселилась.

— Найду, — уверенно ответил Эмиль, откручивая набалдашник трости и освещая путь среди зарослей фонариком. — Мне повязку не надели. Ты сможешь перелезть через ограду?

— А зачем? — удивилась Маргарет. — Я прошла через калитку. Она должна быть где-то здесь.

— Точно, я ее вижу… Вся заросла плющом.

— Зачем ты рассказал им про Генри?

— Это было спонтанное решение. Наверное, просто не хочется, чтобы мои старания в качестве медика пропали зря. Это было непросто.