История очевидца иных миров (СИ) - "Bunny Munro". Страница 35

Давно, более ста лет назад, к югу от местности, тогда называемой просто Пустошами, существовала довольно крупная деревня, именуемая Солэдху. Сейчас-то она практически полностью исчезла, наполовину погрузившись в ненадёжную заторфованную землю съёжившимися, тёмными от времени домишками, черные провалы окон которых один в один походили на глазницы черепов. Но в то время деревня эта была весьма обширна, зажиточна и славилась своими кузнецами — главными поставщиками гильдии Копьё (в простонародье — оружейников) в этих краях. Работали они, в основном, с оружием, при этом не чурались отбирать работу и у ювелиров, выковывая довольно тонкие поделки из серебра, и гораздо реже — настоящие шедевры из золота. И хотя здесь располагался целый отряд защиты оружейников, ни много ни мало три десятка хорошо обученных наёмников, будучи местом притяжения немалых денег, деревня не могла не привлечь внимания дурных помыслов. Одним особенно дождливым и холодным летом, когда частые туманы накрывали серой и влажной пеленой деревню и окрестности, в Пустоши пришли люди, простолюдины. Числом до сотни, с обветренными и тёмными от загара лицами. Совсем не удивительно, что некоторое время их появление оставалось незамеченным: в поистине безбрежное море Пустошей, где земляные валы чередовались с глубокими вытянутыми ложбинами, местный люд уже тогда предпочитал не соваться, считая его средоточием тёмных сил и страшных демонов. А незнакомцы, по-видимому не опасавшиеся демонов, тратили это самое время на изучение географии своего нового дома. В самой глубине они разбили лагерь, освоили бесконечное множество входов и выходов, понемногу запасли провиант. После старожилы рвали глотки до потери голоса, споря о том, откуда пришли чужаки. Одни считали их морской бандой северян, из тех, что и по сей день бороздят воды пределов Эйеринна. Другие считали их остатками племени, бежавшего от голода с гор Большой Земли. Лично Крейван склонялся к той версии, в которой пришельцы были военным отрядом дезертиров, пришедшим из Заморья, где тогда бушевала истребительная война. По крайней мере, действия незнакомцев свидетельствовали о дисциплине и тактической выучке, не свойственных обычным бандитам и пиратам.

В конце лета начались странности, стремительно перешедшие в кошмар для жителей деревни. Сначала, вместе с тремя пастухами, бесследно исчезла часть стада, выгонявшаяся в сторону Пустошей. Поиски на пастбище результата не дали, и всё списали на демонов. После этого демоны вырезали группу охотников, возвращавшихся с промысла. Чудом уцелевший свидетель нападения подтвердил демоническую природу убийц. Зачем, однако, потусторонним силам потребовалась добыча: мясо и кожи, которые добытчики везли на продажу — свидетель этот объяснить не смог. Но когда большой караван, перевозивший внушительный заказ на оружие и серебряные украшения в одну из заморских столиц, принял тяжелый бой с превосходящим противником и был практически полностью уничтожен, нанеся, при этом, какой-никакой урон нападавшим, стало ясно, что даже если они и относятся как-то к нечистой силе, то силу эту вполне возможно поражать простой сталью. Происшествие не осталось незамеченным, и в деревню прибыл крупный сводный отряд в две сотни конников, наполовину состоящий из воинов гарнизона Бойсе, наполовину из сил обороны гильдии Копьё. Отряд пересёк границы Пустошей и… как в воду канул. А уже на следующую ночь деревня была атакована, защитники и большая часть жителей перебиты. Нескольких женщин бандиты увели с собою, забрали запасы оружия, серебра и золота. Немногие выжившие поведали об этом дознавателям оружейников и командующему двумя полками армии тогдашнего лорда Онтрэйма, прибывшими для наведения порядка на подконтрольной территории. В этот раз операция разрабатывалась тщательно, была опробована система сигналов для координации действий в сложных условиях холмов Пустошей, каждый солдат усвоил свое место и порядок действий. Только через два дня полки вступили в Пустоши. И, к своему удивлению, со всеми предосторожностями добравшись до лагеря налётчиков никого там не нашли. Судя по всему, последний человек оставил его сутки или двое назад. Последовавшее далее прочёсывание Пустошей успеха не принесло: несколько тел участников предыдущей кампании, да какая-то мелочь вроде обрывка веревки или разорванной латной рукавицы. Вражеский отряд использовал время, щедро предоставленное гостями из столицы, и улизнул так же организованно и скрытно, как совершал свои дерзкие наскоки. Это был серьёзный удар для гильдии "Копьё" и лорда Клиффа лично, как с финансовой стороны, так и с точки зрения сохранения престижа. Поэтому, при молчаливом согласии сторон, была выбрана версия событий, несколько отличающаяся от реальной. Потому-то и по сей день подростки чуть ли не всего Эйеринна тёмными осенними вечерами, когда ветер гудит в дымоходах, а тени голых ветвей за окном танцуют в лунном свете по скрипучим доскам полов, зловещими голосами рассказывают друг другу историю о том, как пришлые лиходеи разорили одну деревню на севере, громко праздновали свой успех и богатую добычу, творили разные непотребства, упились до зелёных бесов, а в самое тёмное время ночи пришли истинные Хозяева Пустошей и… Дальнейшее повествование зависит от фантазии рассказчика, но сводится к одному: демоны наказали пришельцев и забрали их в свою тёмную обитель — глубоко-глубоко под землю. Потому-то Пустоши и называли Пустошами Баньши…

Крейван этим байкам не верил ни на йоту по двум причинам. Во-первых, его дед по материнской линии рассказывал, что действительно произошло в Пустошах, а он сам слышал это от сына одного из выживших жителей той деревни. Во-вторых, ещё мальчишкой Крейван с друзьями, несмотря на официальный запрет, который не так давно отпраздновал вековой юбилей, неоднократно наведывались и в заброшенную деревню и в Пустоши. Позже они даже оборудовали в одном из наиболее сохранившихся домов тайное укрытие, откуда и отправились прохладным и солнечными весенним утром в последний для Тула и Шейна поход за дочерью Пастыря ходоков… Стоит ли говорить, что ни с чем сколько-нибудь загадочным и ужасным, как ни искали, они так и не встретились. Именно поэтому Фланахэн, когда Хэнран спросил, не знает ли тот какого-нибудь укрытия в пределах полуденного перехода, не долго думая выбрал именно Пустоши Баньши. Если преследователи не знают настоящей истории, то побоятся сунуться в этот необъятный овражный лабиринт. А если и знают, то пускай попробуют найти беженцев, более сотни которых затерялись в Пустошах, как иголка в стоге сена. Ещё в дороге, долгой и изнурительной даже для молодых женщин, не говоря уж про стариков, Крейван давал Райнеру, главному над пятёркой мужчин-охранителей, последние указания по правилам поведения в укрытии: как скрытно разводить костры, как организовать караулы, что делать, если псы Эдкрона все же выследят оседлых, и, самое главное, заставил Райнера повторить маршрут выхода из лабиринта (… дальше — третий поворот налево, потом двести ярдов по изгибу до тройного разветвления оврага…"). А сразу же по прибытии на место, в один из самых укромных уголков гигантских Пустошей, пустился в обратный путь. Пока Крейван поправлял седло и заново перевязывал поклажу, вокруг шумела жизнь освоения нового места, поэтому шаги матери затерялись в гомоне и шорохах. Он узнал её лишь по мягкому прикосновению руки, ничуть не изменившемуся с его детства, когда она поощряя, либо утешая ласково трепала детей по плечу. Крейван повернулся. Она стояла поникшая и будто состарившаяся на годы. Глаза были полны слёз, но голос оставался ровным и делано бодрым:

— Я пришла попрощаться.

— Мам, ты чего…

— Подожди, дай договорить. Ты множество раз уезжал куда-то, часто даже не ставя меня в известность — куда. Так делал и твой отец, он приучил меня к этому. Каждый раз я провожала вас обоих как в последний. Что поделаешь — это удел всех матерей и жён безликих, чьи сыновья и мужья выбрали Ремесло. Но я знала, что несмотря ни на что вы вернётесь. Вы всегда возвращались. Когда погиб твой отец, я не проводила его, за что виню себя по сей день — будто это изменило бы хоть что-нибудь… Но я чувствовала, что не увижу его живым. Сейчас у меня то же чувство… Ещё тогда, когда Хэнран решил привлечь тебя к спасению общины, я уже знала, что встречу тебя на пороге дома в последний раз. Нет, не думай, я не пытаюсь отговорить тебя. Если бы такое было возможным, я связала бы тебя, моя радость, и уселась бы сверху для верности. Но это ведь тебя не остановит, так? — Брейда заглянула в глаза сыну с тревогой и плохо скрываемой надеждой, словно ожидая от него неожиданного опровержения своих слов. Крейван быстро отвел взгляд, в душе ненавидя себя за это. Мать со вздохом продолжила: