Чертоги демонов (СИ) - Кири Кирико. Страница 67
- Слушай, а как второе твоё имя? – неожиданно спросила Миланье.
- Второе? – не понял Кент.
- Ну, второе имя. Я его так и не узнала, а ты так и не представился. У меня второе имя – Пеймон. А у тебя?
- Беспалов.
- Странное имя.
- Это фамилия, - заметил Кент.
- А что такое фамилия? – тут же прилетел следующий вопрос.
- То, что ты называешь вторым именем. Но если на то уж пошло, то и Кент не совсем моё имя. Вернее моё, но сильно сокращённое.
- И какое же у тебя полное имя? – поинтересовалась она.
- Иннокентий.
- Инно… что? – хихикнула Миланье.
- Иннокентий, - повторил терпеливо он.
- Иннокентий? – она едва сдерживалась, чтоб не рассмеяться и не обидеть его. Однако для неё имя было действительно забавным.
- Да, так.
- Хи-хи-хи-хи-хи-хи… - она уткнулась лицом в него, слегка вздрагивая от смеха, который всё же не смогла ни сдержать, ни спрятать.
- Не вижу в моём имени ничего смешного, - хмуро заметил он.
- Прости… хи-хи-хи-хи… но оно такое… хи-хи-хи-хи… забавное…
Миланье не прекращала хихикать, но Кент был и не сильно против. В другой ситуации он бы может и поморщился от подобного, высказав своё негодование, однако сейчас, учитывая произошедшее, подобное не казалось чем-то плохим.
Вскоре она затихла и, как выяснилось, просто-напросто уснула. Понял Кент это, когда из её открытого рта слюна начала капать ему на руку. Не проснулась она даже тогда, когда он уложил её обратно на скинутые для лежанки листья.
***
Миланье видела сон.
Она была снова дома, рядом с собственными сёстрами.
Ей снилось, как они сидели перед камином на ковре в холодные ночи, укрывшись стащенным одеялом, и слушали, как старшая из них читает им сказки. А мать, сидя в кресле в отдалении, изредка наблюдает за ними, занимаясь собственными делами.
У Миланье было две сестры – одна близняшка, родившаяся раньше неё.
Близняшка была её копией, может чуть более спокойной, но не менее решительной, а в некоторых ситуациях проявляя куда больше упорства, чем сама Миланье.
Второй была старшая сестра, которая уже подошла к тому возрасту, когда можно начать отношения с мужчиной. Нередко её старшая сестра следила за младшими, относясь к ним по-доброму и снисходительно. Хотя и ссоры между ними из-за возраста тоже случались. А бывали моменты, когда она была не против побеситься вместе с неугомонными сёстрами.
В этом сне Миланье сидела рядом с близняшкой под одеялом, внимательно слушая очередную сказку от старшей. Она по какой-то причине не понимала ни слова, однако всё равно внимательно слушала её. Казалось, что это очень важно, пусть Миланье и не понимала, почему именно. Она слушала до тех пор, пока старшая неожиданно не остановилась.
Просто замолчала на полуслове. Но никто не выглядел удивлённым, ни её сестра, ни её мать, хотя сама она не могла понять, в чём дело. Обе выглядели так, словно ничего не происходило.
Но вот её старшая сестра подняла глаза, и то, что там увидела Миланье, заставило её похолодеть от ужаса. Она бы закричала, но из открытого рта не вылетело ни звука.
Вместо глаз у старшей сестры были две чёрные дыры. Две бездонных дыры, словно кто-то вырвал её глазные яблоки, которые, как казалось Миланье, неотрывно смотрели на неё. Казалось, что даже тьма внутри не была тьмой – чем-то живым, двигающимся, опасным…
Миланье хотела было встать и убежать, однако ноги её не слушались. Они неожиданно стали такими слабыми, что даже не могли поднять её тела. Более того, ей казалось, что невидимая сила толкает её к старшей сестре в объятия, подобно сильному ветру.
А её старшая сестра слегка подалась вперёд, вытянув руки, и улыбнулась. Было в этой улыбке что-то доброе, теплое и… мёртвое. Жуткое…
Миланье, не в силах встать, поползла на руках спиной назад, всё смотря на улыбающуюся мёртвую сестру, что тянулась к ней. Она боролась с невидимой силой, что мешала ей двигаться, но едва ли смогла уползти далеко. Не проползла и метра, как упёрлась спиной в ноги, уже догадываясь, чьи именно. Подняла голову и увидела свою мать. С дырами вместо глаз. Бездонными, чёрными дырами, которые одинаково завораживали и пугали. И она тоже улыбалась. Наклонилась, желая коснуться родной дочери своими холодными… обглоданными до костей пальцами.
Миланье пыталась закричать, но ни единого звука не вылетело из её уст. Огонь в камине, и тот трещал куда громче.
А на колени уже навалилась её сестра-близнец. Она подняла к ней свою голову, и Миланье завизжала от ужаса. На этот раз уже по-настоящему - громко, во всё горло, заглушая все звуки в комнате.
Её сестра-близнец улыбалась. Но половина её лица отсутствовала - в свете огня в камине влажной поверхностью поблёскивали кости головы, и казалось, что эта часть точно так же улыбается. На нём отсутствовал целый кусок кожи и плоти, словно кто-то сорвал его, разделив лицо родной сестры на две части.
Старшая сестра с улыбкой продолжала тянуться к ней, и только сейчас Миланье поняла, что с ней не так. Её живот был вспорот: оттуда вываливались внутренние органы, влажные, с чавкающим звуком падая на ковёр. Они всё лезли и лезли из ней бесконечным потоком, пока та пыталась обнять визжащую от ужаса Миланье. Вот уже их руки оплетают её, но это уже не руки – это щупальца, мягкие и склизкие, которые словно пытаются задушить её.
И тихий добрый шёпот матери на ухо спокойно заглушает её собственный визг.
- Дочка… возвращайся к нам… Нам тебя не хватает… не хватает… среди нас…
Они наваливаются на неё, погребая под собой, улыбаясь. Их чёрные глаза словно становятся шире, закрывая собой всё. А к голосу матери добавляются голоса сестёр, сливаясь в один мягкий, мёртвый и безумный хор.
- Мы по тебе скучаем… нам так одиноко… тебе уже пора… возвращайся к нам…
Они начали раскрывать свои рты так широко, что кожа рвалась на их щеках, обнажая окровавленные мышцы, что расходились следом. Раскрывали так, словно пытались проглотить её целиком, после чего дружно издали звук…
***
Рёв.
Громкий рёв над головами буквально вырвал Миланье из сна, спасая из бесконечного кошмара, который уже оплетал её. Можно было бы даже сказать, что это было спасение, не знай она, что это за звук и чему он предшествует.
Она резко села с гулко колотящимся сердцем, вся мокрая от пота, а в голове эхом ещё затихали слова.
Возвращайся к нам…
Этот добрый материнский голос заставлял разрываться её сердце от скорби, но вид того, что она увидела во сне, буквально пронизывал её ужасом, поднимая волосы на голове дыбом.
Миланье всё продолжала сидеть с ровной спиной, уставившись куда-то в сторону, в то время как Кент уже вовсю стоял на ногах. Он задрал голову вверх, вслушиваясь в окружающий мир и пытаясь определить, откуда и куда умчались штурмовики. В том, что они сделали, он даже не сомневался.
Деревня на их пути уже медленно и мучительно умирала. Не было взрывов, что характерно для газовых бомб, а просто так они не летают. К тому же, ночью, пока Миланье спала, мечась во сне, видимо, от кошмаров, где-то там, вдалеке, он слышал едва слышимые раскаты взрывов. Непрекращающиеся на протяжении восьми часов, они беспрерывно раздавались с той стороны, куда они шли. Значит, фронт был уже близок, пусть Кент и не знал, к кому конкретно он выйдет.
Американцы? Русские? Китайцы? Индусы? Евросоюз? В принципе, без разницы, однако всё же он бы предпочёл выйти к своим, так как, кроме родного и могучего, других языков он не знал. А объяснять, откуда с ним демон…
С ним демон…
Кент покосился на сидящую, словно скульптуру «спросонья», Миланье. Он надеялся её оставить в деревне, что будет перед ними, но деревни уже как бы и нет. Была мысль так же отправить её к своему фронту, где бы о ней позаботились свои, однако Кент слишком сильно сомневался, что после ночного боя существовал тот самый фронт со стороны демонов.
Отправить её обратно? Зависит от того, где они сейчас находятся.