Холмы Фэйри: Дэстини (СИ) - Суббота Светлана. Страница 27

Не знаю, что случилось, но ноги понесли меня сами. Я рванула с поляны, только ветер в ушах и сердце стучит, подступая к горлу. Но рука, на которой было кольцо, вдруг онемела и потяжелела. Мое тело дернулось, словно налетев на невидимую стену, и рухнуло, проехавшись по камням дорожки.

Из носа потекла кровь, упав, я содрала локти и порвала платье. Но все это было ничто по сравнению с мягким, сочувствующим взглядом Йовиля. Он шел ко мне сквозь туман.

— Сколько эмоций, ты просто фонтанируешь ими, — прошептал он, двигаясь ко мне и протягивая руку, чтобы помочь подняться, — ты мое самое чудесное открытие в Мире Людей и самая большая потеря.

Притянув к себе, сид прижался ко мне лбом о лоб, нежно, словно крылом бабочки, коснулся моих дрожащих губ своим прохладным ртом.

— Сколько возможностей упущено, я так хотел надеть на тебя свои браслеты. Мое сердце плачет, — он посмотрел мне в глаза, прекрасный и чужой. — Никто из людей не должен знать о произошедшем. Маленькая бабочка, живущая один день, влетела в огонь чуть раньше предназначенного срока.

Он даже не называл меня по имени.

— Йовильрух, — вдруг позвал схваченный корнями фэйри, — у меня есть информация на обмен. Я готов…

Он вдруг засипел, лицо посинело и поплыло склизкой водой.

— Заклинание Сапфировой Связки, — сказал Йовиль, дернув ртом. — От нашего несчастного избавились, как вы люди говорите, подельники. Больше они не будут рисковать своими глупыми играми, зная, что один из них погиб. Даже хорошо, меньше свидетелей — крепче Трон (1). Контракт завершен, маленькая. Спасибо.

И мне стало нечем дышать. Пальцы Йовиля гладили горло, едва касаясь. Но воздуха не было совсем.

Рука не смог на меня смотреть и отвернулся, мастер воздушных заклинаний продолжал брокировать воздух, но не хотел запоминать мое белеющее лицо. Звуков не было слышно. Что будет с родителями.

В волшебном тумане сада фэйри на улице ИтамИтут я закрыла глаза.

(1) Меньше свидетелей — крепче Трон. Поговорка Холмов.

Глава 19. Купель для человека

Резко вскинувшись и замахав руками, я разбрызгала воду. И тут же упала снова, не в силах удержаться. Стоя на четвереньках, замотала головой, выкашливая жидкость, пытаясь понять, что со мной происходит.

Вокруг было темно, под руками хлюпало и разъезжалось. Песок, камни, листья. Впереди темнели стволы деревьев, что означало твердую землю, и я поползла туда.

Каждое движение отдавалось болью в суставах. Словно мне было лет сто, причем последние годы прошли в неподвижности. Организм будто вспоминал и не мог вспомнить как правильно передвинуть ногу, как оттолкнуться.

После полуметра продвижения, мои пальцы онемели от холода, а ноги скрючило судорогой. Все. До берега с деревьями я так и не доползу.

По лицу побежали злые слезы, мешаясь с грязной тинной жижей, в которой я барахталась. Меня убил мужчина, который мне нравился, которого я боялась, но кем по-девичьи восторженно восхищалась. Убил почти не задумываясь, настолько мелка и ничтожна для него была моя личность, моя судьба, все мои маленькие мысли и надежды, пусть недолгие, но единственные для меня годы жизни.

Хотя, о чем это я. Вылезаю из воды, словно гребаный фэйри. Хорошие девочки такие слова не говорят и даже не думают, но у меня не было сил на другие. Других девчонок убили, перед этим измываясь над ними, и пусть это сделал не Йовиль, но у них у всех одинаковое отношение. Как сказал перед смертью преступник в саду «Люди — требуха». Требуха.

И я закричала от раздирающей меня боли, физической и душевной. Казалось, я сейчас издам вопль, от которого согнутся деревья, но получился только надсадное хриплое подвывание, быстро перешедшее в кашель.

— Ты слышал? — громкий юный голос ввинтился в уши раздражающим набатом. — Эй, кто здесь?

— Я что-то вижу! Сэр, вы живы? С вами все хорошо?

— Да это девушка! Взгляни на волосы.

— Быстрее, с ней что-то не так…

Ко мне двигались какие-то темные фигуры, но я уже не могла поднять головы. Хотела перевернуться, но смогла только положить голову на бок, частично погружаясь в тину.

Когда надо мной склонились, я потеряла сознание. Облегченно. Люди. Люди помогут.

— Ее нашли в озере при Центральном парке. Гипотермия. Физическое истощение. Внешних повреждений нет. Пациентку мучают судороги, пока купировать не получается.

— Определили имя? Позвонили родным?

— Документов при ней не обнаружили. Полностью обнажена, плавала, наверное, в пьяной компании, вот и результат. К тому же она только шипит, возможно, немая. Хотя подростки, которые ее нашли, говорят, что какие-то нечленораздельные громкие звуки она издавала.

— Сообщите в полицию, Гретга.

— Сделаем, мистер Сакстен. Мы с Лилиан сейчас ее от грязи оботрем и позвоним полицейским.

Надо мной парили фигуры в белых халатах, слова звучали отчетливо, а вот картинка постоянно размывалась. Попытка обратиться к стоящим недалеко людям ни к чему не привела, горло отказывалось издавать звуки.

Тело болело отчаянно, каждая клетка выла от боли. Никаких судорог я не чувствовала, потому что ощущала себя как одно сплошное мучительное пятно.

— Добрый день, я приехал за девушкой.

— Простите?

— Ее зовут Дэстини Сэвидж, вот ее документы. Я готов оформить бумаги как ее жених, чтобы забрать Дэс в частную клинику, все, что надо — подпишу. Вот ее вещи.

— Пройдите к регистратуре, пожалуйста, вам помогут там оформить бумаги.

Некоторое время фигуры двигались вокруг в молчании. Меня приподняли и начали переодевать.

— Ничего себе.

— Ага. Ты тоже заметила?

— Странный. Его невеста чуть не умерла, а он даже не спросил где ее нашли и как она себя чувствует. Обычно родственники рассказывают, как искали и волновались, сколько моргов и больниц обошли, а этот — «Все, что надо — подпишу». Фу.

— И попугай как у пирата на плече. Каких только странных людей к нам не заносит. Но в полицию я все равно позвоню, не хочется девочку оставлять без пригляда. Посмотри какое у нее лицо красивое, словно фарфоровое, рождаются же такие куколки.

При упоминании о попугае я расслабилась. Кортес, миленький, ты меня нашел. И что за жених такой. Кого ты уговорил за мной прийти.

В мареве боли я попробовала улыбнуться, кто-то рядом сочувствующе ахнул. Видимо, улыбка не совсем получилась. Меня куда-то несли, передвигали, укладывали.

— Дэс. Мы с тобой, потерпи, родненькая.

Кортик. Кортик. Кортик. Хорошо.

Глава 20. Плата за жизнь

Почему-то меня везли не на лежанке, и даже не на сиденье, а несли на руках. Зато дышалось все легче, а боль начала уходить, становиться менее плотной, стекать с поверхности кожи в кости. И я, наконец, начала чувствовать ладони и ступни. Они у меня были.

Из машины меня тоже вытащили на руках.

— Кортик, — прошептала я.

— Дэс! Я тут! Мы тебя нашли. Мы все больницы и полицейские участки обегали, но нашли. Поисковик, заряженный твоим волосом из расчески, показывал, что ты в городе, но не давал направление. Мы почти отчаялись, и вдруг… Счастье какое.

Да уж, счастья непомерно много, мне и не поднять столько.

— Где я? Мне больно, дай таблетку.

— Мы в гадательном салоне, у тебя дома. Дэс, тут такое дело, лекарства не помогут. Я пока воды разогрею, то-се. А Брэн все объяснит.

Брэн. Вот значит кто держат меня все это время на руках. Фзйри. Я слабо дернулась и протестующе захрипела.

— Убери руки.

— Нельзя, — глухо сказал осенний, — ты без магии сейчас долго не продержишься, снова в Купель уйдешь. А ваши воды не лечат, и силу не возвращают. Во имя Холмов, почему ты решила возродиться в человеческом городе? Сиды сами решают, где их земля, вода какого Холма родная.

— Ты ответил. Моя земля здесь. Купель?